Карл Витте, или История его воспитания и образования

ОН. Хорошо. А я не верю, ибо это повлекло бы за собой массу несчастий.

Я. Несчастий? Каких же?

ОН. Много, очень много несчастий, как в высших, так и в низших кругах общества.

Я. Вы меня заинтриговали, ибо я ничего подобного не вижу.

ОН. Я удивлен. Ибо это совершенно очевидно.

Я. Тогда прошу вас разъяснить мне это.

ОН. С удовольствием. Вы утверждаете, что могут существовать люди, которые будут практически ангелами, которые везде будут видеть истину без всяких предубеждений, которые будут поступать везде только во имя истины, красоты, добра, чувства, разумности, в соответствии со своими обязанностями и так далее, и они любую нашу тяжелую работу будут считать за игру. И вы полагаете такое возможным, не так ли?

Я. Очень даже возможным. Воистину, я надеюсь, что через сотню лет таких людей будет много, если воспитание и мировое развитие будут двигаться в правильном направлении.

ОН. Тогда остаётся только пожалеть бедное человечество, ибо мы вынуждены будем пройти ещё через одну революцию.

Я. Почему?

ОН. Ясно же, почему. Появятся люди – я следую вашей идее – которые встанут неизмеримо выше остальных…

Я. Тут я должен вас прервать. Не настолько выше! Не больше, чем нынешние люди с отличным воспитанием превышают людей обыкновенных. Не надо забывать, что я добавил к слову «воспитание» слова «мировое развитие» и условие правильного направления! Если так, то всё останется в равновесии. Люди хорошо воспитанные, конечно, будут стоять выше других, как и сейчас, но и всё человечество также поднимется в развитии и станет таким, какими сейчас являются люди отлично образованные и воспитанные.

ОН. Это несколько смягчает мои возражения, но не убирает их полностью. В любом случае эти люди будут стоять очень высоко и попытаются поднимать человечество до себя. Иными словами, они пожелают изменить (возвысить) понятия справедливости, истины, красоты, добра, разума, равенства, обязанностей – и если им будут противоречить, то неизбежна революция. Или мир превратится в сумасшедший дом.

Я. Или же всё останется так, как сейчас – и как было со времён сотворения мира. Экстраординарные люди сотрясали мир уже далеко не один раз. Но если мы верим в Провидение, то должны предположить, что всё это происходило для человечества только к лучшему. Кроме того, не забывайте, что любые способности развиваются постепенно, а раз так, то и сердца этих выдающихся людей будут полны мягкости, доброты и терпения, а любовь и сострадание к своим согражданам смягчат жесткость их желаний и действий.

ОН. Но если этого не произойдет?

Я. Если вы исходите из нашего предположения, что при правильном воспитании все способности развиваются абсолютно равномерно, ваши возражения меня не убеждают. Пусть они имеют право на существование, но меня они не трогают.

ОН. Неужели?

Я. Абсолютно. Вы же признаёте, что острый нож может быть использован и для добра и для зла, им можно есть, а можно и убивать. Не так ли? И неужто в зависимости от этого я должен не уважать и не ценить мастера, сделавшего этот нож?

ОН. Конечно, нет.

Я. Моему сыну разрешалось выпивать вина во время долгих прогулок или во время тяжелых упражнений. Я почти заставлял его делать это, хотя обычно он вино не пьет. Давайте же представим такую печальную ситуацию, что он стал пьяницей, и это ослабило его ум и здоровье. Буду ли я виноват в том, что заставлял его пить вино в качестве лекарства?

ОН. Конечно нет!

Я. Искусства, живопись, открытие книгопечатания, пороха, Америки и так далее – все эти открытия, помимо несомненного добра, принесли и немало зла – неужели поэтому их надо ненавидеть или презирать?

ОН. Нет, нет!

Я. Будем ли мы следовать и теперь примеру своих матерей и отцов 30 и 40-летней давности, когда они не позволяли своим дочерям учиться писать, дабы те не вздумали строчить любовные цидульки, которые завлекли бы их в сети ловласов и развратников?

ОН. Боже упаси!

Я. Хорошо, тогда поговорим о более серьёзном. Должны ли мы желать, чтобы не существовало ни Вашингтона, ни Франклина, поскольку именно они затеяли революцию, которая подняла Северную Америку столь высоко и поднимает её всё выше? Но это совершенно ложная позиция!

ОН. О, я вас понимаю, и вы правы. Небеса даруют нам подобные эксперименты, результаты которых могли и должны были произойти!

Я. Надеюсь, что это так, ибо человечество развивается все-таки по направлению к лучшему. Я могу рассматривать только последние сорок лет, но и в это сорокалетие, как вы сами знаете, история проходила рядом с нами по меньшей мере четыреста раз. Я жил, видя могучие перевороты, и много раз страдал от них, и все-таки я полагаю, что наше время гораздо более предпочтительнее, чем былые времена. Как человек в годах я вижу все предрассудки дней минувших; как человек опытный – знаю все беды, которые бродят по нашей земле – и все-таки благодарю судьбу, позволившую мне жить именно сейчас, когда себе пролагают широкий путь истина и разум. Стали явлены права человечества, хотя пока они ещё и попираются злом. Классы, когда-то попираемые законами и вождями и унижаемые, стоят ныне в полный рост, ибо этого требует современное общество!

ОН. Истина! Правда и истина! Но этот поворот нашей беседы уводит нас в совершенно другую сторону! Как вы справитесь с этим?

Я. С удовольствием. Только позвольте мне спросить вас сначала, откуда взялись все эти блестящие достижения наших дней – от плохих или от хороших людей?

ОН. На что вы намекаете этим вопросом?

Я. Давайте просто для начала сосредоточимся на том, что я сказал. И я снова спрашиваю вас: все эти признанные результаты являются следствием работы хорошо воспитанных людей или воспитанных плохо? Напоминаю, что под воспитанием я подразумеваю всё: время, место, обстоятельства, вмешательства, случайности, происшествия, занятия и пр.

ОН. Теперь я вас понял. Думаю, что все-таки это случилось, благодаря людям хорошо воспитанным. Ибо не собираюсь выставлять аргументом против – чудовищ французской революции.

Я. А вы этого и не сможете сделать, если не станете закрывать глаза на правду и справедливость. Эти чудовищные исключения породили и вынянчили только высокомерие, упрямство и слабость противоположной партии. Как только они пришли к власти, они стали сокрушать самых мудрых и лучших людей, ибо именно они противостояли их жестокости и бессмысленности. Не забывайте, что если когда-то и где-то речь заходит о драконах, то всегда в качестве места их порождения и проживания упоминаются болото и пещера. Уничтожьте две этих составляющих в первую очередь, и тогда злобный дракон не появится вообще! И исчезнет порождаемое им зло, ибо ему неоткуда будет являться.

ОН. Я понимаю, и вы правы. Но вернемся всё-таки к нашей теме. Желаю вам снова опровергнуть меня.

Я. Пятнадцать минут назад вы говорили совсем не так. Но я весь внимание!

ОН. Вы утверждаете, что должны прийти и придут времена, когда люди в своем развитии поднимутся практически до состояния высших сущностей и вся человеческая раса, по крайней мере, целые нации достигнут высочайшего уровня культуры.

Я. Именно так. Я надеюсь на это как человек. Я верю в это как человек опыта. И я убежден в этом, ибо я существо разумное и верящее во всемогущество, премудрость и милосердие Бога.

ОН. Отлично! Не стану этого отрицать, это прекрасная, возвышенная идея. Но откуда же тогда мы станем брать наших рабочих пчел? Ведь тогда рабочие пчелы современности – люди низших слоев общества – поднимутся столь высоко, что вряд ли захотят работать.

Я. Вы ошибаетесь, друг мой! Этого никогда не случится в обществе, прекрасно воспитанном снизу доверху, а не в том, однобоком, которое мы почему-то зовем просвещенным. В том обществе, о котором говорю я, все способности людей будут развиваться равномерно, последовательно, учитывая развитие сердца, склонностей, доброй воли, морали и религиозного чувства. Самого высокого совершенства достигнут добродетель и страх перед Богом, равно как и любовь к людям, собственные обязанности перед ними и Господом. Постепенно человек научится любить свои обязанности, уважать требования других и с радостью станет исполнять свой труд.

ОН. Дорогой друг! В этом я вам не верю! Неужели вы хотите сказать, что прекрасно воспитанный человек добровольно захочет копать, пахать, косить, жать, молотить и заниматься тому подобным? Да никогда!

Я. Вы ошибаетесь. Разве вы не знаете, что есть, например, пастухи, которые относятся к своей работе с любовью и ответственностью и в этом они стоят гораздо выше, чем многие министры, генералы или князья.

ОН. Хотел бы я посмотреть на таких пастухов.

Я. Одного вы точно знаете. Почитайте о Давиде Клаусе, пастухе из Хальберштадта, чья жизнь описана Советником консистории Страйтхорстом.

К такому типу крестьянина принадлежит и Кляйнджогг, и я лично знал немало поденщиков и рабочих, которые поднялись над своим уровнем жизни и все-таки очень любили свою работу и исполняли её с радостью. Да так и должно быть, если человек правильно воспитан. Таковы сельский священник и сельский учитель, честно исполняющие свои обязанности. Они вынуждены иметь массу проблем, проделывать кучу механической работы, сталкиваться с огромным количеством неприятностей. А священник вынужден порой даже защищать свое здоровье и жизнь! Я знал множество таких людей, исполнявших свой труд во имя Господа с огромной радостью. Понимаете вы меня? Ради Господа, который правит и нашими жизнями, и всем миром, и ради него они готовы были возделывать хотя бы крошечный кусочек универсума.

Так что подлинной культуры опасаться не стоит, в ней нет опасности.

Рабочие пчелы по-прежнему будут летать вокруг цветов и собирать необходимый всем мёд и строить свои восковые дома. И будут находить удовольствие и гордость в том, чтобы исполнять обязанности по отношению к себе и обществу. А если этого не случится, то в основе нашего Просвещения лежит ложь.

Но даже если представить, что некоторые из них поднимутся в высшие классы и сменят пастуший кнут на перо, а плуг на кисть художника – что из того?

ОН. Этого вопроса я и ждал! И говорю, что это принесет вред, ибо скоро у нас не останется людей для физического труда. Не станет рук, чтобы производить всё необходимое для поддержания человеческой жизни. И таким образом мы останемся голодными, жаждущими и замерзающими, ибо низшие классы станут слишком образованными, слишком рафинированными, слишком изнеженными и слишком облагороженными, чтобы копаться в земле.

Я. Спокойней, мой друг! Всегда будет множество тех, которые просто захотят остаться рабочими пчелами. Я уверен в этом благодаря наличию огромного разброса врожденных задатков, который останется неизменным до конца мира. А также благодаря негармоничности человеческой расы, её врожденной склонности к лени, её тенденции к тому, что проще всего, а ещё – благодаря нашей всеобщей любви к двигательной активности на природе. Охота и рыболовство, не важно, на какой низкой шкале труда они стоят и будут стоять, всегда исполняются не только с любовью, но и со страстью, даже сейчас и даже людьми самых высших классов. Не боюсь я и за валку леса и копку земли – за два занятия, которыми занимаются и самые образованные люди, чтобы спастись от ипохондрии. Сюда относятся и косьба, и молотьба, и пахота. Всегда будут находиться люди, которым нравится этим заниматься. Я боюсь скорее того, что с развитием образования у нас будет слишком много незанятых рук, безработных.