Случайные партнеры

– Как хорошо, что у меня есть ты, Ник. Не представляю, что бы я сейчас делала одна.

Он похлопал ее по руке.

– Я здесь. Тебя никто не обидит, пока я рядом.

Внезапно ему стало легко и тепло. Черт. Следом появилась твердая уверенность, что он очень пожалеет, если останется с Джули, но еще больше, если уйдет.

Джули вздрогнула и громко закричала. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, ей даже не сразу удалось сделать глубокий вдох. Скрученная простыня обернулась вокруг ног, будто хотела удержать ее, не позволить увязнуть в ночном кошмаре.

Сквозь тонкие занавески на окнах спальни пробивалось робкое утреннее солнце. Тишина и безмятежность успокаивали, вскоре она уже дышала нормально, сердце билось ровнее.

Что же ей приснилось? Определенно что-то ужасное, иначе она бы не проснулась от дикого крика, с которым из ее груди рвался наружу страх.

Джули прислушалась к себе и с разочарованием констатировала, что за ночь ничего не изменилось, она по-прежнему не помнит событий последних десяти месяцев жизни. Но отлично помнит обещание человека, оставившего сообщение на автоответчике.

Интересно, что же она знает? Что это за тайна, из-за которой ее могут убить? Можно ли считать, что ей ничто не угрожает, пока она молчит? Оставят ли ее в покое, когда поймут, что она ничего не сказала? Неужели и сон ее связан с этим звонком?

Ник. При одном воспоминании о нем становилось спокойнее. Джули полагала, он останется с ней, в ее спальне. Несмотря на то что она ничего не помнила об их отношениях, была бы совсем не против, однако Ник отправился в гостевую комнату.

Разумеется, он заботился о ней, и она это ценила, но все же хотела заснуть и проснуться в его крепких объятиях. Возможно, тогда ей не приснился бы кошмар.

Джули посмотрела на часы на прикроватной тумбочке – пять минут восьмого. Вчера вечером она позвонила отцу и рассказала об аварии и амнезии, и он сразу объявил о собрании домашнего совета сегодня в восемь тридцать утра.

Родные впервые увидят ее жениха. Джули надеялась, что они хорошо его примут, хотя все в семье Петерсон отличались бурным темпераментом и упрямством. К тому же, если она правильно помнит, им не нравился никто из ее парней, впрочем, их было немного.

Джули встала с кровати и прошла в ванную. За двадцать минут она успела принять душ и одеться. Уже на лестнице ощущался аромат кофе, значит, Ник встал.

Он сидел за столом в кухне, обхватив руками чашку с кофе. Красивый торс облегала голубая футболка, а мускулистые ноги – светлые джинсы. Джули еще раз отметила про себя, что смотреть на него очень приятно. Сердце тихонько подпрыгнуло. Нет, она не испытывает влечения, но какая женщина останется равнодушной к такому мужчине?

– Как себя чувствуешь? – спросил Ник, когда она села рядом.

– Замечательно, только вот ничего не помню. А ты как спал?

– Хорошо спал. – Ник сделал глоток.

– Готов выдержать напор моих родных?

– Должен признаться, я немного нервничаю.

– О, Ник, все будет хорошо. Я не вижу ни одной причины, по которой они могут тебя невзлюбить. К тому же, мне кажется, тебе пора с ними познакомиться. Мы ведь давно встречаемся и собираемся пожениться.

Он кивнул и уставился в чашку с кофе. Джули взяла свою и сделала глоток, не сводя глаз с Ника. Ей до сих пор не верится, что в нее влюбился такой красавец, но это так, в противном случае зачем ему сидеть здесь рядом с ней?

– У нас есть время быстро позавтракать, пока не прибыли все Петерсоны. Извини, но я не знаю, что ты любишь.

Ник поднял на нее глаза и улыбнулся.

– Мне достаточно пары чашек кофе.

– Да? Мне тоже.

– Я многого о тебе не знаю. У тебя большая семья?

Взгляд Ника стал отрешенным, глаза потемнели.

– Нет. Я один. Родители погибли четыре года назад в автомобильной аварии, а других родственников у меня нет.

– О, Ник, прости, мне так жаль.

Он неожиданно широко ей улыбнулся.

– Спасибо за сочувствие, но все нормально, это было давно.

Ей показалось, несмотря на прошедшие годы, что его горе все еще велико.

– Так странно, – покачала головой Джули, – ты знаешь обо мне все, я о тебе почти ничего, только самое важное.

Его брови поползли вверх.

– Самое важное?

Она кивнула.

– Например, что ты хороший человек. Ты добрый и действительно меня любишь. Я не стала бы так долго встречаться с тобой, тем более выходить замуж, если бы ты был другим.

Ник нахмурился и поерзал на стуле.

– Я совсем не святой, Джули. Не стоит считать меня таким, в то время как ты ничего не помнишь.

Она вскинула подбородок и улыбнулась.

– Договорились. Но знай, я доверяю своей интуиции.

Он отставил чашку и встал.

– Нам надо что-то сделать к приходу твоих родных?

– Пожалуй, еще кофе. Если за последние месяцы ничего не изменилось, все Петерсоны пьют очень много кофе.

– Сиди, – остановил он ее попытку встать, – я сам приготовлю. А ты лучше вкратце расскажи мне о каждом члене вашей семьи.

Джули отпила еще немного кофе, подумала, затем поставила чашку и откинулась на спинку стула.

– Могу рассказать только то, что помню.

Внезапно ей стало грустно, даже во рту появилась горечь. Как жаль, что из жизни вырван такой значительный кусок общения с людьми, которых она любит.

Ник залил воду в кофемашину и повернулся к ней.