– Ну, хорошо, допустимом. Полина, я, детские дома, дурка… Но зачем Тарасенко всё это теперь? Зачем он собрал нас здесь?
– Не знаю. Не могу даже предполагать. Может, хотел отдать дань твоим родителям? Не думаю. Или посмеяться над памятью о них? Здесь что-то ещё… Что-то он замышляет. Вот ты как здесь оказался?
Тимур рассказал ему про шахматный матч, про странный разговор в туалете, а потом и про свидание, на которое так спешил…
– Да… Яснее не стало… Как её зовут-то? – спросил Михал Юрич.
– Кого?
– Ту девушку.
– Аня.
– Анна… – задумчиво проговорил Михал Юрич. – Красивое имя.
– Да.
– Плакал о ней?
Тимур удивился такому вопросу. Но, чёрт возьми, он прав.
– Да, было дело…
– Это хорошо.
Михал Юрич допил чай, налил ещё. Выпил. Закурил и замолчал – на этот раз уже очень надолго.
*
На рассвете Михал Юрич уснул. Тимур хотел бы тоже поспать, но не мог. Слишком много новой информации. Он вышел из бункера и спустился к реке. Смотрел на воду, небо и слушал, как просыпаются птицы. Солнца ещё не видно, но на востоке уже светлело.
Так, что у нас получается? Предположим, что Михал Юрич говорит правду, и Тарасенко всё спланировал заранее. Допустим. Работа над DL-4, Тимур и Полина, отцовская тетрадь с расчётами, якобы пролежавшая в пустом здании двадцать лет… Эти «совпадения» и правда выглядят странно. Детали, которые даже не знали о существовании друг друга, ни с того ни с сего притягиваются и соединяются в одном и том же месте?
Напоминает шахматную многоходовку. Противник заранее располагает фигуры в соответствии со своим планом. Так, чтобы не оставить жертве выбора. Неторопливо подготовленная западня, заранее продуманные пути отступления, блокировка защиты. В итоге ты поступаешь ровно так, как нужно Великому Манипулятору.
Сами собой напрашиваются вопросы. Есть ли в этой схеме что-то, чего они не заметили? Какие ещё сюрпризы ждать? И, конечно, что будет дальше?
Тимур поднял воротник, запахнулся, спрятал руки в карманы. Ладно, это потом. Полина. Нужно рассказать ей обо всём, показать фото родителей.
*
Иногда детей забирали. Тимур тоже хотел, чтобы его забрали, очень хотел. Называть её – мамой. Оказаться в семье, со своей отдельной кроватью, игрушками. Быть дома. Гулять. Быть дома. Быть дома.
Со временем желание не стало меньше, но годам к семи Тимур понял, что об этом лучше не думать. Так спокойней.
Он попал в детский дом ещё в младенчестве. Дважды переводили из одного заведения в другое. Воспоминания перемешивались – какие-то столовые, коридоры, шкафчики, шум, детские крики.
Однажды вечером, когда Тимур играл на кровати в человечков, в комнату вошла женщина. Села рядом, что-то говорила. А потом забрала его с собой.
Женщину звали Марьяна. В её просторной квартире у Тимура появилась своя комната. Кровать, игрушки, стол. Он чувствовал в Марьяне большую силу и побаивался её. Поэтому старался вести себя хорошо. Только назвать мамой никак не решался…
Часто по вечерам она закрывалась на кухне. Придёт с работы, пьёт кофе и курит, пьёт кофе и курит. Потом подойдёт, сядет рядом с Тимуром.
– Математику сделал?
– Да…
– Ну, хорошо. Молодец. Сначала уроки, потом рисовать.
Марьяна говорила сухо, с хрипотцой. Как будто ветер гуляет по комнате. Но Тимуру и это внимание казалось непривычно щедрым. Другого он не знал.
*
Так прошло года два. А потом появился Валера. Дядя Валера. Сначала изредка заходил в гости. Потом всё чаще. А однажды и вовсе остался на ночь. Одну, вторую, третью.
Он был другой. Внешне тихий, спокойный. Но рядом с ним Тимур чувствовал себя не уютно. Как-то тревожно. Иногда ловил на себе взгляды Валеры, боковым зрением, как-то исподтишка. Чувствовал, что от него исходит какая-то опасность.
И Марьяна изменилась. Она всё реже закрывалась на кухне, чаще уходила гулять с ним.
Однажды Валера принёс Тимуру машину с пультом управления. Большую чёрную машину. Из пульта торчал длинная металлическая антенна. Они достали машину из коробки, попытались включить. Но оказалось, что антенна не работает. Валера нажимал на кнопки, но машина не ехала. Тимур же хотел просто потрогать её.
– Ничего страшного! – сказал он и протянул руки – Мне и так хорошо.
– Что хорошо?! – Валера отдёрнул игрушку – Что хорошо тебе? Не работает! Видишь?! Не работает.
Тимур не удержался, заплакал. Валера разозлился ещё сильнее. Схватил пульт за антенну и громко шарахнул им об деревянную спинку кресла. Мальчик испугался и больше не произнёс ни слова.
Он очень хотел потрогать эту игрушку. Просто потрогать. Такая она была красивая, чёрная, лакированная. Да, хорошо, нужно починить пульт. Но ведь пока можно играть и так. Он же мальчик, а это – машина. Самая красивая машина, какую он видел! Взять её в руки, проехаться по диванам, по рисунку на ковре.
Но, увы. Тимур запомнил серую картонную коробку, в которую Валера всё сложил и – унёс. Больше он машину не видел.
*
В день рождения поехали на реку. Отдыхали, купались. Тимур строил из песка какие-то домики. Марьяна загорала, Валера читал книжку.
Накупавшись, Тимур завернулся в полотенце и сел на песок. Вдруг на плече сцепились холодные клещи. Его с силой дёрнуло вверх и в сторону. Тимур повалился на спину, обернулся. Это был Валера. Тимур не заметил, что сел на его книжку.
Валера поднял её из песка – измятую и испачканную, показал Марьяне.
Всю оставшуюся часть дня Валера был серый. Марьяна молчала. Они довольно быстро собрались и поехали домой. В магазин за мороженным заезжать не стали.
*
Через год Марьяна забеременела.
В один из вечеров Тимур сидел в своей комнате и играл в человечков. Он всегда это делал, когда не нужно было учить уроки. Роботы дрались друг с другом, как в кино. Двое в бою, остальные сидят по сторонам, ждут своего часа.
Он сидел на полу, привалившись грудью к дивану. В комнате родителей бубнил телевизор. Тимур играл и играл, пока не заметил, что стало тихо. Как-то странно тихо. Он посидел с минуту, прислушиваясь. Затем вышел в коридор. Они разговаривали. В голосе Марьяны слышалась тревожность, а в тоне Валеры – нажим. В последнее время он разговаривал с таким нажимом всё чаще.