Когда сбываются мечты

Я пыталась разжать ее пальцы, и тогда она, отцепив одну руку от моей шеи, схватила ею меня за предплечье, резко дернув его в сторону. Я услышала хруст и почувствовала адскую боль.

Перед глазами все расплывалось, а рука повисла плетью. С каждой секундой воздуха становилось все меньше. Я пробовала ей что-то сказать, в глупой надежде успокоить, но слышались лишь бессвязные хрипы.

Когда в глазах окончательно потемнело, я поняла, что мне осталось недолго и на помощь, увы, никто не придет. Прикрыла глаза, медленно погружаясь в пучину беспамятства.

И тут я почувствовала резь внизу живота, затем он будто окаменел. А в голову вдруг сам собой пришел путь к спасению.

У меня был всего один-единственный шанс и всего пара секунд. Я не имела права сдаться и подвести своего малыша.

Собрала все свои силы, распахнула глаза, уставилась на волчицу, привлекая ее внимание к своему лицу и быстро здоровой рукой вытащила гребень из волос и воткнула его в горло женщины.

Ее глаза расширились и, отпустив мою шею, она начала выкручивать руку с гребнем, у нее почти получилось. Наполовину украшение показалось наружу, но Майя начала заваливаться, и тогда я, не особо думая, вытащила гребень и воткнула его заново, потом еще и еще.

Когда я опомнилась, женщина лежала на полу вся в крови, а мои руки крепко сжимали вишнево-красное украшение с теперь уже мутными бриллиантами. Как со стороны услышала собственный хрип и отбросила гребень подальше. Встала, волоча за собой кровавый подол платья.

И когда он только успел так пропитаться?

Боль в животе становилась сильнее, меня слегка пошатывало, но я дошла до лестницы и попыталась схватиться за перекладины. Когда больная рука не смогла ухватиться за дерево, а вторая сорвалась, и я, неудачно упав, приложилась головой о пол, до меня дошла вся трагичность ситуации.

Чтобы выбраться наружу, мне оставалось всего-ничего, но я была уже не способна на это. Волна адреналина схлынула, оставив после себя боль, страх и ужас от совершенного.

У меня больше не осталось сил, и теперь сознание уплывало окончательно…. О себе я не переживала, не так страшны были мои повреждения, очухаюсь и как-нибудь выберусь, но время может быть безвозвратно упущено.

Неужели я не спасу своего ребенка? В ответ на эти мысли низ живота опять сжался непонятной судорогой, и по моим щекам потекли слезы.

В который раз за последние дни я уплывала в темноту, а в голове пульсировала одна и та же мысль, повторяющаяся по кругу: «Прости меня, мой малыш».

Глава 23

Игнат

Страшно было даже представить, зачем Майе могла понадобиться Яна. Я вышел на улицу, разделся, кинул вещи на скамейку рядом с домом и обернулся. Волк весь день рвался на волю.

Для начала я вернулся в дом и пробежался до комнаты Майи. Выбивать дверь не пришлось, там уже стоял Олег и вовсю взламывал замок. Внутри не обнаружил ничего подозрительного, следов Яны и ее запаха тоже не было. Потянул зубами с вешалки первое попавшееся платье и, хорошенько его обнюхав, запомнил запах, чтобы отправиться на поиски.

Искать след, конечно же, было поздно, прошло уже почти два дня, но я все равно обнюхал всю территорию, прилегавшую к КПП. Бесполезно, запах суки к этому времени выветрился.

Я пробегал в волчьем обличии всю ночь, обнюхивая каждый пень, каждый забор и каждое окошко. Ни единого следа волчицы, словно она провалилась сквозь землю или вырыла подземный ход. На рассвете вернувшись к особняку, принял человеческий вид и переоделся. Уже когда сидел в машине понял, что мой свадебный костюм любезно сменили на новый, чистый. Вот она, ненавязчивая забота Назимова, до сих пор считал меня щенком.

Алиев-старший смотрел на меня настороженно, когда я вломился в палату его сына.

– Что? Ты же прекрасно понимаешь, что мои люди следят за вашими перемещениями, – опередил возможные вопросы.

– Да ты еще тот наглец! Заметь, мой сын в больнице из-за твоих бойцов.

– Одного-единственного бойца, и даже не беты. Так что задумайся, что с твоим сыном не так, что он от единственного удара умудрился впасть в кому. – Алиев зарычал, а я продолжил. – Где Майя?

– Что?

– Еще раз повторяю, где Майя?

– Да мне же откуда знать, я ее больше двадцати лет не видел!

Возможно, будь ситуация другой я бы ему поверил. Он до последнего держал себя в руках. Достойное самообладание, но мое внутреннее чутье сейчас, когда вопрос касался Яны, не обмануть.

Схватил его за шею и поднял в воздух, Алиев вцепился в мои ладони пытаясь их разжать, но это было бесполезно.

– Ты расскажешь все, что знаешь, а я буду внимательно слушать. И не дай луна, ты что-то утаишь – не выберешься из Москвы уже никогда, так же, как и твой сын. И перед тем как начнешь хорохориться, прежде подумай. Даже если твой клан выдвинет нам претензию, мне глубоко на это насрать! Яна – моя жена и правнучка Назимова. Ты сам-то хоть понимаешь, на кого посягнула Майя?

Все слова проговаривал медленно и довольно четко. Вскинул свободную руку и посмотрел на часы на запястье, кивнул собственным подсчетам.

– Уже можно тебя отпускать? Как считаешь? Понял, что с тобой никто не шутит?

Алиев что-то захрипел, и я отшвырнул его к противоположной стене, слегка переборщил и на него вдобавок свалился телевизор, висевший на той же стене. Все, блядь, на соплях, даже в больнице, которую мы уже полвека финансируем.

– Я жду, – напомнил оборотню и постучал пальцем по циферблату часов.

– Да не знаю, я где твоя жена, – откашливаясь и растирая шею, произнес тот.

– Ты что, правда так туп? – усомнился в его адекватности.

– Подожди, подожди, – он выставил ладонь вперед, – я скажу все, что знаю, но я и правда не в курсе, где твоя жена.

Я отодвинул стул от больничной койки и сел.

– Говори.

– Да тут и рассказывать, собственно, нечего. Позвонила мне позавчера Майя в панике и говорит, мол, спасай сына, его назимовские прихвостни похитили. Я сначала подумал, что бред, звоню Вано – трубку не берет, пробил по каналам и узнал, что его и правда нигде нет. Поехал в Москву, ну это ты и так знаешь. – Алиев устроился поудобнее, отодвинув от себя разбитый телевизор, сидя по-прежнему на полу. – И буквально только ты уехал, она мне позвонила и говорит, мол, решила вопрос и взяла в заложники какую-то внучку Николая, и теперь Вано нам вернут. Сам понимаешь, я сразу же сказал ей, что она больная на всю голову, и посоветовал, вернуть женщину на место. С сыном-то все в порядке, – перевел взгляд на бессознательное тело, – ну почти в порядке. А Майя разозлилась и отключила телефон, до сих пор недоступна.

Он развел руками и начал заходиться в приступе кашля.

– У нее есть подгреб где то на территории, – продолжил он после того, как к нему вернулась способность разговаривать. – Хорошо замаскированный, с крышей, не пропускающей никакие запахи, она там свои запасы трав хранит.

– Каких трав?

– Ее бабка знахаркой была, к тому же из долгожителей, лет тридцать назад умерла от старости. Многому Майю обучила, особенно старым рецептам, о которых и помнить никто не помнит. Знаю, что она до сих пор этим занимается, потому что Вано ей нужные травы привозит. Я закрывал на это глаза, ведь ничего страшного, ну подумаешь, аборты желающим волчицам или полукровкам делает. Так они сами так пожелали.

Алиев пожал плечами и опять развел руками. А у меня ком в горле застрял. Неужели на территории моего клана живут волчицы, способные на аборт? Это же отвратительно.

– Ты же понимаешь, что теперь нет никаких сомнений, кто мог отравить девушку Вано? Узнала лишнего, вот и итог. – Я растер ладонями лицо и, выпуская силу, задал самый важный вопрос: – Где погреб?

– Я же сказал, понятия не имею, но Вано должен знать.

– Твою ж… Сколько ему еще в этой коме валяться, что врачи говорят?

– День,-два, может, неделю, смотря, как скоро восстановится энергетический пробой. У твоего не беты слишком сильные потоки альфа-волн оказались.

– Сучонок! Вот же! А говорил, что всего лишь стукнул слегка. Я с ним еще поговорю, – встал, подошел к Алиеву и подал ему руку, помогая подняться с пола. – Как только придет в себя звони, сразу же, – дернул подбородком в сторону Вано и вышел прочь из палаты.