Я – Ведьма. Мистическая автобиография

Как кто-то сзади резко схватил её за волосы и потащил влево, в густые заросли колючей акации. Она не успела даже испугаться. Ветки кололи лицо и оголённые руки. Эта сильная рука толкнула её вперёд, и она упала на бок в траву. Над ней нависла крупная фигура высокого и плотного мужчины. Лица не было видно. В этой части парка хулиганы повыбивали все фонари.

– Раздвигай ноги! А то хуже будет! – неожиданно высоким женообразным голоском крикнула эта крупная фигура.

Девушка попыталась опереться на руки и сбить его с ног. Не получилось. Он навалился всем телом и принялся задирать подол платья. Она укусила его со всей силы за нос, он заорал и схватился за повреждённый участок. Она, столкнув его с себя, пнула под пах. Он заорал громче и схватился уже за ту часть, что заболела сильнее. Она встала на ноги, сбросила туфли и принялась бежать. Но на пути из этих колючих зарослей рука опять схватила её за волосы и снова кинула на землю. Коленка ударилась о торчащие корни дерева, содралась кожа и в рану забилась грязь. Тело снова навалилось сверху.

Стало по-настоящему страшно. Она пыталась закричать, но он грубо закрыл ей рот потной грязной солёной рукой. Попытки кусать провоцировали его засовывать эту мерзкую руку глубже.

В этот самый момент она закрыла глаза, перестала сопротивляться и была уже готова ко всему. Но вдруг что-то изменилось. В голове пронеслись слова какого-то заклинания, секундной вспышкой она увидела перед собой силуэт своей бабушки, которая шептала: «Поверь в силы», и тут же силуэт исчез. Девушка открыла глаза, взглянула на эту темную грузную фигуру, пытавшуюся стянуть с неё бельё, схватила его за руку и громким властным голосом, от которого вздрогнула сама, сказала:

– Встань!

Мужчина повиновался и встал.

– Смотри на меня!

Луна пропустила свои лучи через густые кроны, стало видно его одутловатое лицо и маленькие глупые глазёнки, прямо уставившиеся на неё.

– А теперь иди на север и не останавливайся, пока не сотрёшь своих ног! Иди и не возвращайся никогда в этот город! Если тронешь хоть одну женщину – сдохнешь!

Мужчина развернул корпус вбок и пошёл.

Она не могла поверить в происходящее и в то, что сейчас говорила она сама.

Через полчаса вернулась к ДК. Вокруг по парку с фонарями ходили люди, а возле здания нервно курили её друзья.

– Мы уже дружинников вызвали, потеряли тебя, извелись тут на нервах. Ты где шлялась?

– Гуляла, – сказала она, вытирая низом платья грязную коленку.

Эпизод 8. Тёмный лес

Меланья шагала впереди, раздвигая своей коричневой юбкой в стороны высокие полевые заросли. Я плелась сзади и отвлекалась на всё: выпрыгивающих передо мной встревоженных кузнечиков, разбегающихся в стороны ящерок, спускающихся в охотничьем пике за полёвками крупных птиц… Солнце с каждым днём припекало всё больше. Поле распускалось цветами всех оттенков и источало неземной аромат, смешанный с запахом ещё свежей, невыжженной травы. Вдали в гору поднимался тёмный, почти чёрный лес. Меланья запретила пока мне туда гулять.

Но зудело нарушить запреты нещадно.

Дорогу нам перегородил широкий ручей, прозрачная вода бежала в нём торопливо, спешила куда-то, огибая крупные камни, было видно глиняное дно. Я задрала штанины и ступила в воду. Ноги тут же сковало арктическим холодом. И я выскочила на другой берег как ошпаренная. Кожа от переохлаждения стала гореть.

– Почему он такой холодный?

– Родниковый потому что, из земли бьёт и вот так по камушкам растекается. Мы с тобой из него же в колодце воду черпаем, только под нашей избой он глубоко пролегает. А тут вот наружу вылез, солнышком полюбоваться и травы омыть.

– Ой, а у меня тут ранение, – обратила я внимание на кровь, струящуюся красной нитью по моей щиколотке. Видимо, задела об острый камень и не заметила этого в холодной воде.

Она погрузила руку в ручей, подняла оттуда со дна шматок глины и приложила его к ране, пробурчав что-то себе под нос про красную руду.

– Пока гуляем, затянется. Ступай вперёд. Я наберу душицы, разрослась нынче, будет женские хвори лечить весь год.

Я увлеклась и ушла слишком далеко, вплотную подойдя к этому Чёрному лесу.

Деревья в нём росли слишком плотно, поднимались резко в гору, проглядывалось много бурелома, пахло сыростью и тянуло резко холодом. Любопытство сжирало поедом.

Что же там такого, почему мне нельзя туда? Подняла правую ногу, чтобы переступить муравейник и зайти хоть на один шажочек. Но вдруг что-то огромное на нечеловеческой скорости пронеслось передо мной через кусты, показалось будто сверкнули глаза, и это нечто удалилось вглубь леса, ломая на пути ветви.

Не помню совсем, как добежала до места, где над зарослями поля виднелась коричневая юбка. Добежав, я вцепилась сзади в подол согнувшейся фигуры и пыталась отдышаться.

– Не послушала меня? – Меланья поднялась из неприличной позы с охапкой фиолетовых соцветий.

– Не послушала.

– Ну вот, будешь знать теперь, что не просто так запреты существуют. Знаешь, что с любопытной Варварой на базаре сделали?

– Знаю. Не надо трогать мой нос – я потянулась испуганно к лицу.

На моё левое плечо приземлился филин.

Эпизод 9. Любовь

Девушка сидела над личным дневником, на клетчатые листы записной книжки приземлялись солёные капли и размазывали чернила, создавая причудливые узоры вокруг рукописных букв.

«Саша не приехал. У нас была договорённость! Ну как он мог предать меня в очередной раз?! Неужели я настолько ему безразлична? Неужели все его слова и обещания были ложью, лишь потешить своё мужское эго? Как я могла поверить его словам. Прождала три часа как дура под ливнем на вокзале. Поезд пришёл без него… Ненавижу!…»

Тонкая рука захлопнула записную книжку и швырнула её в угол комнаты.

Девушка разрыдалась в голос, упав головой на стол и рассыпав по нему длинные золотистые локоны.

Ливень бился истерично в окно. Дуб шумел ветками и задевал ими крышу дома.

В окно постучали. Она отодвинула штору, внизу стоял он, промокший до нитки, и держал в руке коричневый чемодан из кожзама. Сердце бешено заколотилось.

Накинула на плечи шаль и выбежала на улицу.

– Любонька! Я вышел не на той станции, прости меня. Теперь ничто нам не помешает.

Ничто!

Он бросил чемодан в лужу и закружил её. Сверху на них падал дождь, стекая по лицу и волосам.

– Пошли скорее в дом, я согрею чайник! Боже, ты всё-таки приехал… Даже не верится!

Только тише, не шуми, мои все спят.

– Больше всего на свете я хочу быть с тобой и чтобы ты родила мне дочь, с того самого момента, как увидел тебя тем утром, с тех пор не могу ни о чём думать, поэтому я здесь, поэтому я свободен. Керамическая кружка в его руке треснула пополам, чай пролился на ноги, осколки керамики разлетелись по кухне.

Он кинулся собирать осколки, пока она вытирала пролитый чай, и порезал пальцы.

– Чертовщина какая-то! – он ругнулся матом, выбросил осколки в корзину и вышел под дождь с сигаретой.

– Ты веришь в мистику? – он вернулся с улицы с неожиданным вопросом.