Оценить:
 Рейтинг: 0

Эффективная бабочка

<< 1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 >>
На страницу:
11 из 14
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Вот совсем не бабочка. Всё оказалось так же, на том же месте, в том же виде. Может, за исключением некоторых деталей, на которые я не обратила внимания. Мне без проблем удалось выбраться из лаборатории и из здания, все ключи подошли. Но я прекрасно понимала, что это лишь видимость неизменённости. Потому что такого быть не могло.

СЕГО ДНЯ. ПОСЛЕ УБИЙСТВА

В сегодняшнее время, к великому счастью давно не советское и весьма безалаберное, мне без труда удалось в своём престранном виде снять среди ночи номер в неплохой гостиничке на краю Москвы. Дорого до безумия, но у меня же с собой чемодан денег. А вот банковские карточки я не решилась использовать: чёрт его знает, как отразился мой вояж в прошлое на их платежеспособности. Если меня до сих пор не было, значит, и моего счёта быть никак не может.

К счастью, в отельчике работал интернет, и мой айфон прекрасно сговорился с гостиничным вайфаем. Поэтому наутро, отоспавшись, я очень быстро вызнала очень и очень многое – слава поисковым системам и вообще этой волшебной штуке – мировой сети. Пожалуй, до машины моего Вени, это всё же самое великое изобретение. Ну, а поскольку про машину человечество ни хрена не знает, то для него, для человечества, таки самое. Наравне с кондиционером и ватерклозетом. Ага, шучу. Но если только совсем немного.

Наутро первым делом я отправилась в магазины, чтобы приодеться и вообще привести себя в порядок. Чемодан оставила в гостиничке в камере хранения. Тоже очень дорого, но выбора у меня не было.

Потом я арендовала машину и поехала к своему… то есть к дому, который считала своим. По домофону поговорила с хозяевами квартиры, где ещё вчера (по моему летоисчислению) жила. Там жили совершенно незнакомые мне люди, которые встревожились не на шутку и даже хотели вызвать полицию. Ведь я их спрашивала про какого-то Вениамина Львовского и его жену Наталью. Они впервые слышали эти имена и сильно насторожились. Женщина нервно подозвала к домофону мужа, который строго сказал мне, чтобы я не приставала с дурацкими вопросами, иначе они будут вынуждены… Дальше я не слушала, всё ясно. Извинилась за то, что как бы ошиблась адресом. Значит, меня тут никогда не было, и Вени тоже. Хотя он жив, слава богу, здоров, работает, создаёт программы и, как я могла убедиться, по прежнему и весьма успешно работает над машиной у того же Крюкова.

Обошлись без моего папаньки, молодцы! Кто же сыграл роль проводника гения Львовского в мир секретных технологий? Интернет мне в помощь.

К трём часам ночи меня в моём номере обуяло дикое и нервное веселье: я всё узнала окончательно.

Моя Ленка… Ленка моя… Жива и здорова. Она не сиганула из окна. Она, видимо, вылечилась, выучилась и тоже на переводчика! Ну, да, помню: мы часто с ней планировали выучить языки, желательно штуки три, чтобы вместе путешествовать по миру, как по собственному району.  К Крюкову меня в своё время пристроил отец. А поскольку Ленкин отец-мразь-чудовище был в одной деловой компании с моим папой, вместо меня в фирму попала Ленка. И всё то же самое у Вени получилось с моей теперь живой и здоровой подругой детства. И уже её папА, очевидно, заглаживая своё безумное преступление, устроил Вене всё, что в другой, прошлой (прошлой?) реальности сделал для Львовского мой отец. Потому-то я так успешно и без приключений выбралась из прошлого и вернулась в изменённую мною реальность. Но изменена она была лишь для меня! Впрочем, что я несу! И для Ленки, которая, на минуточку, теперь жива! Значит, я всё же бабочка. Вполне эффективная бабочка, оказывается.

Следующим вечером я стояла у калитки роскошного огороженного малоэтажного дома почти под боком у Кремля и ждала. Через всякие гаишные и прочие слитые в сеть якобы внутренние и секретные данные мне удалось узнать нынешний адрес четы Львовских. Был июнь, тепло, самые длинные дни, но уже вечерело. Обычно в это время Веня приходил домой, если не оставался на работе на всю ночь.

Чтобы не выглядеть странно и не привлекать к себе внимания охраны, я делала вид, что разговариваю по сотовому, ходила туда-сюда и курила, аккуратно выбрасывая окурки в урну рядом с калиткой. Ну, ждёт кого-то женщина, по телефону болтает, ничего такого.

А ведь у этого домика может быть подземный гараж. И тогда я ни хрена никого не встречу, не увижу. Одна надежда на то, что в таком центровом месте с подземным гаражом всё-таки не срослось – не разрешили, невозможно из-за всяких секретных коммуникаций. Мне оставалось только на это надеяться и ждать.

Я внимательно вглядывалась в каждую подъезжающую тачку. Веня любит нашу БМВ, но, кто знает, какая у него машинка в этой жизни. Таки бэха. Всё та же. С теми же номерами, вот это да! Всё-таки я какая-то хилая бабочка, если даже номер машины в новой реальности изменить не в состоянии. Забавно!

Из авто вышел мой обычный Веня. Всё такой же лохматый, красивый, в жутких очках, но совершенно чужой. Он захлопнул дверцу авто и, не торопясь, направился в мою сторону. «Забыл поставить на сигнализацию! – отметила я. – Сказать ему об этом?» Веня одет в незнакомую мне рубашку с короткими рукавами и совершенно неопознаваемые, не имеющие своего «лица» и прописки во времени и реальности, джинсы. Мой дорогой гений приближался, как неизбежность, судьба, рок, окончательный диагноз. Он смотрел прямо на меня и не замечал. То есть, на его лице не отражалось ничего, никаких эмоций, кроме лёгкой усталости после тяжёлого рабочего дня.

– Привет, Веня, – негромко обронила я, когда муж… то есть когда-то муж… или бывший… но не в этой жизни муж поравнялся со мной. Веня вздрогнул, посмотрел на меня внимательно и с явным удовольствием. Ведь я красивая женщина.

– Добрый вечер! Мы знакомы? – такой родной мягкий и глубокий голос. Вежливые интонации и полуулыбка учтивости совершенно чужого человека.

И тут я увидела что из бэхи выскакивает… Ленка.

– Вень, всё, я иду уже! – она включает сигнализацию, и авто издаёт характерный писк, на прощание мигнув всеми лампочками. Моя любимая машинка, такая знакомая до каждой царапинки на кузове или панели приборов. Машинка будто подмигнула мне – мол, я-то тебя знаю.

Ленка торопится к нам. Абсолютно узнаваемая, хотя очень взрослая, я её такой не знала, не могла знать. Высокая, опять статная, никакой не  скелет, фигура дивы. Фарфоровая кожа с нежным румянцем. Длинные иссиня-чёрные волосы,  собранные в элегантный балеринский пучок. С безупречным макияжем и белоснежной улыбкой. С Ленкой всё в полном порядке. Нет, я – отличная бабочка, эффективная! Подумаешь, номер машины, вон как всё хорошо сложилось у людей в созданной мною (мною!) реальности.

Когда новая жена моего бывшего мужа поравнялась с нами, я, улыбнувшись им обоим, небрежно бросила, отвечая Вене:

– Это всё уже неважно, простите, всего хорошего! – и быстро пошла прочь. Не оглядываясь и чувствуя себя престранно: с одной стороны – немножко богом, с другой…  У меня перехватило горло и захотелось плакать.

Теперь родители. По моему плану мне предстоял к ним важный визит, но несколько позже. До этого момента я должна была устроить свои паспортные дела. Мои нынешние документы, совершившие со мной путешествие во времени и только поэтому уцелевшие, могли мне прослужить недолго, рано или поздно всё рухнуло бы, стоило хоть где-нибудь хоть кому-нибудь один раз всерьёз их проверить. И выяснилось бы, что этой женщины нет на этом свете, она погибла, упав с крыши 9-этажного дома, когда ей было двенадцать. Поэтому да здравствует новое имя, новая дата рождения и вообще – всё!

Какое счастье, что мне довелось родиться и жить в насквозь продажно-коррупционной стране! Ибо только благодаря этому, зная нужные адреса и явки, которые всегда были необходимы родителям в их номенклатурной бизнес-деятельности, мне удалось без проблем, а всего лишь за большие деньги, получить все требуемые документы на новое имя, новую, прежде не существовавшую личность.

Кроме денег, для этого потребовалось два месяца беготни по инстанциям и жуликам, по жуликам и инстанциям. В половине случаев мои дорожки приводили дважды, а то и трижды в одно и то же место: в инстанциях сидели жулики, собирающие деньги со всех желающих что-то у них получить. Даже по закону. Ну, а уж когда без закона, аппетиты их хотелок не знали ни границ, ни удержу. Спасибо папиной школе: я знала, куда обращаться, как разговаривать и даже способы эффективного торга. Хотя на некоторые вещи есть чёткий прайс, и ничего выторговать было невозможно.

Сумасшедшие деньги перекочевали в карманы десятка чиновников. Зато через два месяца у меня на руках были все необходимые для гражданина этой дивной страны документы, вплоть до зарубежного паспорта. Наверное, нечто подобное происходит в банановых республиках, когда людям надо полностью сменить свою легальную личность, спрятаться, сбежать или просто залечь на дно. Так ведь в моём-то случае и хорошо, что мы, как они! Что бы я делала в какой-нибудь  законопослушной Европе? Как бы жила дальше? Загадка.

Всё это время я обитала в арендованной маленькой «однушке» на краю московской географии. Это единственное, что стоило недорого, но и вполне соответствовало цене по своему убожеству. Временно, временно, ненадолго! – успокаивала я себя.

Весь «технический» период я лишь иногда давала себе время на размышления обо всем произошедшем: что происходит со мной, как я себя чувствую, стоило ли вообще…

Нет на свете моей дочки Лизоньки. Ну, и не надо, всё равно её у меня отобрали, я ничего о ней не знаю с тех самых пор. А, может, у неё всё сложилось плохо? Какие там были приёмные родители? Типа моих, из номенклатуры, тупо купившие себе куклу? Ничего хорошего от таких ждать не приходится, мне ли не знать? Стопудово изувечили жизнь девчонке. Эта публика по-другому не может, они же порченные, уроды, в чём-то даже нелюди. Если ты в этой тусовке, то с тобой всё, абсолютно всё не в порядке.

Я не провела несколько месяцев в беспробудном блядстве, будучи в изменённом сознании и искренне мня себя жрицей и богиней самой Любви, которую все обожают, которая дарит людям нечто прекрасное и ищет своё единственное счастье среди прекрасных юношей – сынов самого благородства. И никто не смеялся надо мной, как смеются над безумной грязной идиоткой в обносках, выплясывающей около помойных баков, но воображающей себя балериной Большого театра в роли Одетты. Не было этого моего позора, не было. А в памяти просто дурной сон.

Не родился и не умер мой Мишенька.

Не было меня с моих двенадцати лет, а, значит, не было ничего того, что сделало меня тем гадким существом. Я могу начать жизнь с чистого листа, меня просто не существует пока что, я рожаю сама себя заново, просто сразу взрослой.

Так каково мне теперь – без груза прошлого? Хотя ведь я всё помню, помню, что случилось, но в результате не случилось! Что же тогда я помню? Несуществующее былое. Былое небылое. Его нет. Я ничего не натворила, из-за меня никто другой не погиб, я сама не стала дерьмом. А кто же я теперь? Ведь любой человек состоит из своего прошлого, из тех событий, что его формировали. А если события отменены? А если прошлое изменилось?

Изменилась ли я? И могла ли измениться я, которая пережила всё то, что вроде бы сама же изменила, отменив?

А разве я ничего не натворила? Разве никто не погиб? А 12-летняя Таша? Ведь я убила её, значит, я все-таки убийца. Я преодолела тот барьер, который есть у каждого нормального человека и отделяет его от нелюдя. Я смогла убить живую девочку. Не в схватке за жизнь, не защищая своё жалкое существование, а спокойно и обстоятельно подготовившись к убийству. Так ведь это же была я сама, только в прошлом! Но ведь Веня говорил мне, что нас будет двое – два сердца, два мозга. Значит, в эти полчаса были две жизни, а потом осталась одна. Потому что другую я убила. Смогу ли я жить с этим? Боюсь, что смогу. Ведь в принципе я не изменилась как личность. Как была дрянью, так ею и осталась. Тогда почему меня мучают эти вопросы?

Пока не могу разобраться во всём однозначно, если говорить о логике событий. Но, безусловно, чувствую лёгкость, будто после сброшенного со спины груза. Что же получается? Груз – это то, что мы совершили, и про это всем известно? А если никто не знает, то груза нет? Или у меня просто нет совести, а совесть – это по-любому груз, вне зависимости от того, знает ли о твоих пороках кто-то или только ты сам наедине с собой прекрасно осознаёшь, какое ты дерьмо?

Может, и так. Но ведь я ОТМЕНИЛА своё прошлое. То, что я помню, можно теперь считать сном, безумными фантазиями, галлюцинацией, потому что этого нет. И не было. И уже не будет.

Да, мне стало легче. Хотя бы из-за Ленки. Хотя бы… Меня перестало тошнить от воспоминаний про всё это. Лизонька? Я отказалась от неё. Сама, своими руками подписав мерзкие бумаги, я выбросила родного ребёнка, как помеху, как неудачное приобретение, подарила, отвергла. Пусть лучше её не будет. Хорошо, что её нет. Не было тех серьёзных глазок, глядящих прямо на меня, не было тех пальчиков, сжимавших мой мизинец. Не было – и всё!

Нынешняя я чиста. Ни трупов за мной, ни выброшенных детей. Смерть маленькой Таши? Так ведь это же я сама. Невозможно обвинить человека в убийстве самого себя. Такое называется суицидом. А суицидники неподсудны никакому суду. В бога я не верю. Да и Всевышний обалдел бы от такой задачки!

В общем, можно и нужно начинать новую жизнь, но для этого придётся сильно испортить настроение мамочке и папуле.

СИЮ МИНУТУ

Я стою перед дверью квартиры моих родителей, весьма приблизительно представляя, что меня там ждёт, хотя чётко обдумала каждое своё слово, каждый свой жест на всякий случай, вернее, на все случаи. И всё равно меня потряхивает не только от волнения, но и от любопытства. В кармане кожаной куртки я крепко сжимаю рукоятку пистолета. Кепка надвинута на самые брови, а тёмный шарф поднят до кончика носа. Хотя в этой конспирации нет особой необходимости, но ко всему я добавила ещё тёмные очки, а волосы полностью убрала под кепку.

Узнать меня никто не сможет всё равно. Никак. Это невозможно…

Благодаря интернету я знаю, что коммерческие дела у моего отца блестящие. Всё же им приходилось тратить на меня немалые деньги, теперь я вижу, как удачно пришлась им моя безвременная кончина: отец выбился почти что в олигархи. А если учесть, что он всегда любил прятать денежки на разных офшорных счетах, то, думаю, не магнат он лишь по природной своей скромности, ха-ха. Мы же рабочая косточка, из простых, мы – скромняги, советские люди! После моей смерти, когда перестройка с ускорением дали зелёный свет открытой коммерции и возможность приближённым к главному корыту грести всеми клешнями, родители архиудачно вложились в кучу недвижимости, и даже осталось на кусочек нефтяных объедков с барского стола. Вспомнить, сколько им пришлось вкладывать в меня – в учёбу, в одежду, в девичьи развлекухи, в получение аттестата без экзаменов (представляю, каких тогдашних тыщ это стоило!), в лечение-лечение-лечение, опять обучение и взятки администрации института, чтобы меня не отчислили, потом квартира и постоянная материальная помощь вплоть до моего замужества, то становится понятно, сколь немалый кусок («освободившиеся» деньги были вместе с другими удачно вложены и превратились из тыщ в мильоны) я «сожрала» у них тем, что жила. Что была жива. Нет, не так! Всё время путаюсь во временах и реальностях: какой кусок я сожрала бы у них, если бы оставалась живой. В общем, я сделала им нехилый подарок, теперь им есть, чем поделиться со мной. И мне не должно быть стыдно: я всё же немножечко жива, и они мне должны.

Ясно было, что без предварительной договорённости мне в наш, нет, в их охраняемый вооружённой охраной номенклатурный домище не проникнуть. Пришлось для начала позвонить.

– Мне необходимо с вами встретиться и поговорить на очень важную тему, – сказала я отцу по телефону, услышав его обычное краткое «Слушаю!».

– С какой стати? В чём дело? – отец сразу завёлся, сходу, как всегда. И тогда я назвала ему всего две фамилии. Они означали людей, которых в самый разгар перестройки папочка подставил «по-чёрному» – одного на все его деньги, другого под расстрельную статью. Потом, долгие годы вспоминая эти истории, он сам крякал и говорил матери: «Мы тогда по краю прошли, по самому краю. Даже не верится, что всё так удачно закончилось». Ну, да, для него, для нашей семьи удачно, папу даже капельками не забрызгало, хотя всё было сделано, устроено, придумано им. Зачем? Глупый вопрос, глупейший. Причиной в таких случаях всегда являются деньги. Папа всех переиграл, и для него всё «удачно закончилось». А для тех людей…

Но всё было шито-крыто, сделано аккуратно и филигранно, ни одного шовчика не торчало! И не должны были всплыть эти истории, тем более, через столько лет. И вдруг я произношу знакомые фамилии. Представляю, какой петардой они взорвались в ухе отца! В общем, икнув, он назначил встречу у себя дома. Теперь я могла спокойно преодолеть все охранные посты на пути к квартире родителей.

На всякий случай я опять нацепила тёмные очки и сделала яркий боевой раскрас а-ля панк, мой опыт «убитой» рокерской юности пригодился. Вряд ли родители заподозрили бы во взрослой тётке кого-то знакомого, но лучше перестраховаться. Да и пусть они запомнят визит их Злого Рока в виде странной ярко накрашенной женщины в идиотской шляпе и очках кота Базилио. Зеркало заверило меня, что получилось нечто неопознаваемое. Это на всякий случай.

Итак, жму на звонок. Дверь открыл отец. Будто вчера расстались, он не изменился ни капли! Следом выплыла мама, которой, кажется, только на пользу пошла бездетность: она выглядела потрясающе, намного лучше, чем когда я видела её в последний раз пару месяцев назад… в другой жизни.

– Это вы?
<< 1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 >>
На страницу:
11 из 14

Другие электронные книги автора Катерина Александровна Шпиллер