Тайны тёмной цитадели. Том 2

«Лев», сгорбившись, пошел в сторону стен. Серебряная не знала и не хотела знать, что он собирается делать. За ним побежала перепачканная, в изорванной одежде мать. Красная что-то кричала, стараясь донести до оглушенного сознания сына какую-то наверняка успокоительную мысль. Но даже на таком расстоянии Алина видела, что он ее не слышит. Ей были слишком хорошо знакомы чувства парня: уже дважды Серебряная теряла близких ей мужчин. «И дважды находила», – шепнул противный внутренний голос. И оба раза найти было не менее больно, чем потерять.

Вернувшихся ждали до утра. Линда постоянно пыталась связаться с теми, кто не пришел. Иногда у нее это получалось, иногда нет. Толпа у порталов не редела, а, казалось, стала только гуще за счет тех, кто находил путь домой. О гибели некоторых групп сообщали случайные свидетели катастрофы, но это случалось нечасто. В заколдованном лесу было слишком темно, чтобы с большого расстояния рассмотреть лица или опознать знаки погибших.

В полдень Линда встала с небольшого возвышения, заменявшего ей кресло в течение этой бесконечно долгой ночи.

– Все, я закрываю портал. Ни я, ни генерал не можем связаться с остальными.

Волшебница щелкнула пальцами, и воронки схлопнулись, лишая надежды тех, кто не дождался своих друзей. Только одна группа осталась в Испании под покровительством светлого Кристофера. Двое из их команды были тяжело ранены и не пережили бы перехода, Танцор согласился оказать услугу Линде и подлечить ребят, специально для этого приехав из Англии, где находилась его основная резиденция.

Еще один отряд объявился к вечеру этого же дня, прилетев домой на самолете. Они успели уйти от преследования, но за чертой, разделявшей владения Сантьяго и Маргариты, не смогли отыскать портала. Пришлось обзавестись приличной одеждой и купить билеты на ближайший рейс до Москвы.

Из трехсот восьми человек, отправившихся на операцию, не вернулось шестьдесят четыре; сколько из них уже завтра встанут против своей недавней госпожи, было неизвестно.

Через открытое окно веранды влетал свежий мартовский ветер. Слегка промозглый, с мелким крошевом последних в этом году снежинок, он прекрасно освежал голову. Алина подставила лицо его потокам и закрыла глаза.

Ей следовало вернуться в их с Антоном комнату, раздеться, лечь в постель и, прижавшись к теплому телу любимого, забыть о всех невзгодах: о весенней непогоде, войне, смертях, о взгляде Игоря, полном безысходной тоски во время церемонии поминовения, которая несколько часов назад завершилась в зале, где всего лишь три месяца назад проходил новогодний бал, о Максиме… Но у Серебряной не получалось отбросить печальные мысли, и она продолжала мерзнуть, стоя на летней веранде, предназначенной для веселых пикников в теплую погоду.

Мимо проходили кутающиеся в теплые куртки и пальто малознакомые воители. Некоторые из них с любопытством поглядывали на замершую возле раскрытого окна девушку, но тут же отворачивались. В эти смутные времена у всех было с избытком горя, и никто не хотел подглядывать за чужими страданиями.

– Не мучай себя. – Соня подошла почти вплотную и накинула на озябшие плечи подруги теплый плащ. От него пахло резкими, очень сладкими духами, – значит, Красная пожертвовала ей что-то из собственного гардероба. – Он уже не тот, кем был раньше. Максим умер. Сейчас в его теле живет чудовище, полностью подвластное воле Сантьяго.

– Ты сама говорила когда-то, что вампиры не так уж сильно отличаются от нас. – Алина повернулась к Красной и, прислонившись спиной к холодной стене, подтянула полы плаща.

– Не сильно, если не считать того, что они безвольные рабы. Они могут хотеть чего угодно, думать все, что заблагорассудится, любить, кого пожелают, но, если хозяин им прикажет, не смогут ослушаться. Даже если часть личности Максима уцелела после перерождения, что бывает крайне редко, она полностью подавлена Сантьяго. Для него же было бы лучше, если бы от него прежнего не осталось ничего, – Соня присела на тонкий подоконник и закурила сигарету. Густой дым с ароматом вишни наполнил тесное помещение и непрозрачными клубами устремился на улицу.

– Осталось. Я видела это по тому, как он смотрел на меня, на Антона, на нас всех.

– Думаю, ты права. Он был очень сильным человеком. Такую волю, какой обладал Бордовый, не сломить даже очень мощной и очень темной магией. Мне остается только пожалеть его.

– Ты так спокойно говоришь об этом… – Алина впилась взглядом в карие глаза подруги. Она хотела найти в них ответы на миллион терзавших ее вопросов. В конце концов, именно Красная у них эксперт по темным, и кому как не ей знать, чем теперь стал Максим.

– Нет, не спокойно. Мы с Максом никогда не ладили. Я бы даже сказала, искренне бесили друг друга и всячески подогревали взаимное раздражение. Но он был мне, пожалуй, ближе всех остальных по духу. В нем был огонь. И красный очень похож на бордовый, особенно в темноте, – Соня усмехнулась то ли собственной шутке, то ли каким-то блуждающим в ее красивой головке мыслям. – Просто случившегося не изменить. Несчастье уже произошло, и нам надо принять это. По сути, для нас он умер в прошлом мае. Ничего не изменилось. И вы с Антоном не должны отказываться от своих отношений только потому, что его физическая оболочка все еще бродит по земле. Она пуста. Постепенно через десятилетия, века она наполнится новой сутью. Он забудет те крохи воспоминаний, что сохранились в его голове о вас. Максиму-вампиру, станет все равно, вместе вы или нет. Ему уже все равно. А Максим-человек желал бы счастья своему брату и жене, которых любил больше собственной жизни. Не забывай, ради вас он пожертвовал собой. Просто примите его жертву и все.

– Сказать гораздо легче, чем сделать. Я постоянно чувствую себя виноватой. Будто каждый наш с Антоном поцелуй я краду у Макса, словно предаю его каждым нежным словом. Наверное, это глупо, но я так чувствую. – Алина не заметила, что схватила Красную за руку и со всей силы впилась ногтями в нежную кожу. Соня не дрогнула и не показала, что ей больно. Иногда она умела проявлять понимание. Она видела на своем веку больше многих, под ершистой, агрессивной натурой жила мягкая душа. Алина часто спрашивала себя, кто же Красная на самом деле: истеричная стерва или обиженный на жизнь ребенок с исковерканным жестокой рукой детством и юностью.

– Антон пришел в твою жизнь раньше. Если бы он не попал в плен, он так и не ушел бы от тебя навсегда. Он прощался бы с тобой, а потом возвращался вновь. И так длилось бы до тех пор, пока ты не узнала бы правду или он не отказался бы от знака. Предоставил бы решение проблемы времени, на которое он так любит полагаться. То, что в итоге ты вышла не за того из близнецов, простое стечение обстоятельств. Судьба. Рок. Назови, как хочешь. И, конечно же, упорство Максима. Повторяю, тебе не в чем винить себя. И Антону тоже.

– Он с самого начала считал, что в смерти Макса виноват только он один. Неважно, что от стрелы Бордовый прикрывал меня, а не его. А теперь еще он не смог избавить его от жалкого существования. Антону тяжело. Я боюсь, что от моего присутствия ему будет только хуже. – Алина произнесла вслух то, в чем не признавалась даже себе. Ее слова повисли в воздухе, больно давя на психику. Закрыв лицо руками, она спряталась от их звенящей несправедливости. Вот оно, именно то, что мучило девушку больше всего.

– Не говори ерунды! – Соня резким движением убрала от лица ее руки и теперь зло смотрела в глаза. Хрупкому терпению Красной пришел конец, и из понимающей старшей подруги она в мгновение ока превратилась в обычную себя, источающую во все стороны флюиды истеричного раздражения. – Антон любит тебя. Пожалуй, ты единственная, к кому наш святоша испытывает настоящие чувства, не считая, конечно, братца, но, учитывая обстоятельства, это мы в расчет не берем. А тяжело Зеленому всегда, он, вообще, слова «легко» никогда не слышал. Такой вот несчастный характер ему от матушки достался. Иди к нему. Постучи в дверь, и он встретит тебя с распростертыми объятиями. Ради тебя он забудет обо всем на свете: о долге, о справедливости, о чести и о нас обо всех вместе с Линдой в придачу. И если бы не это, он ни за что не забыл бы, что немертвые – первое зло нашего мира, и Бордовый пуще огня боялся стать одним из них и не раз говорил об этом, особенно вначале, после того как исчезло тело его первой возлюбленной – Веры. Он исполнил бы то, о чем они с братом много раз договаривались еще желторотыми юнцами. Сейчас Антон, безусловно, страдает от мук собственной совести, отвращения к самому себе, Максиму, Сантьяго и всему миру. Такова уж его натура, этого не изменить даже через миллион лет, если он, конечно, столько проживет. А кроме всего этого, он терзается ревностью, так как наверняка возомнил себе твою дикую страсть к преображенному мужу, а ты своим поведением только укрепляешь его подозрения. Иди скорее к нему, пока его фантазия не нарисовала, что без него тебе станет лучше. Этот человек напрочь лишен нормальной логики и не постесняется отправить тебя искать любви вампира, если ему взбредет в голову, что так будет лучше для тебя. Однажды он уже посчитал, что без него ты станешь счастливее. Иди, если не хочешь превратить вашу жизнь в бесконечную череду расставаний и примирений. Вперед!

С этими словами Соня толкнула Алину в спину, направляя к выходу с веранды. И Алина послушалась. Она выскочила на улицу, едва не сбив зазевавшуюся девушку, о чем-то оживленно беседовавшую по сотовому. Вдогонку Серебряной полетела нецензурная брань, которой воительница выражала свое отношение к координации ее движений, но Алина ничего уже не слышала. Она бежала на предельной скорости, проваливаясь в лужи и увязая в сугробы. Из всего, что ей наговорила Красная, она уловила только одно: Антон может решить, что ей будет лучше без него. Еще одной разлуки она не выдержит. Ее сердце уже не справлялось с теми испытаниями, которые выпали на долю. Если он оставит Алину, она умрет, задохнется от боли. И не будет Максима, который вытащит ее из черной дыры, куда она провалится, если Антон произнесет роковые слова.

За спиной хлопнула дверь. Послышался звон бьющегося стекла. Она перестаралась, и разноцветные витражи не справились с силой ее удара, рухнув на мраморный пол. Лестница, коридор. Кто-то шарахается с пути, пропуская ненормальную, чтобы не быть сбитым с ног.

Знакомая дверь кажется закрытой. Трясущимися руками Алина вытащила из кармана джинсов ключ и со второй попытки вставила его в замочную скважину. Кусок железа наотрез отказывается поворачиваться, сколько бы она ни дергала его во все стороны.

Дверь распахнулась сама. Не удержав равновесие, Серебряная с размаху влетела в комнату, упав в раскрытые объятия Антона.

– Я люблю тебя, – прошептал Зеленый, с силой прижимая ее к груди.

– Я люблю тебя. Мы справимся с этим, – выдохнула Алина.

– Я знаю.

– Мы поступили правильно, – спустя час сказала Алина, кутаясь в теплый банный халат.

– Не уверен, – с сомнением откликнулся Антон. Он лежал на широкой кровати, раскинув в разные стороны руки, и наблюдал за тем, как его любимая водит расческой по волосам, с которых струйками стекали мокрые капли и тут же впитывались в махровую ткань.

– Не думаю, что тот Максим, которого мы встретили вчера, мечтал умереть. А того, которого мы знали и любили, больше не существует, – Серебряная повторяла слова Сони, стараясь убедить то ли себя, то ли Антона.

– Безусловно. Но тело, в котором теперь существует вампир, раньше принадлежало моему брату. И он не хотел, чтобы ему нашли такое применение, особенно у Сантьяго. Максим ненавидел Испанского Дьявола едва ли не больше нас всех вместе взятых, – Антон перекатился на живот и провел рукой по спине девушки. Она ответила на ласку, склонив голову ему на плечо, но тему не перевела. Им надо поговорить об этом, если она не хочет, чтобы Максим-вампир встал между ними, разрушив хрупкое счастье, к которому они шли долгие годы.

– Это неважно. Несчастье случилось, но, кто знает, возможно, однажды мы возблагодарим судьбу, что вышло именно так, и Макс не умер окончательно.

– Ты скучаешь по нему? – в голосе Зеленого не было ревности, простая констатация факта. И Алина не стала отпираться, молча кивнув головой. Да, она скучала по Бордовому. Ей не хватало его уверенности в себе, умения быстро принимать решения, его веселого нрава и даже неизменного спортивного канала по вечерам. Но для них это ничего не меняло. Теперь она не сомневалась, не изменилось бы даже в том случае, если бы Макс был сейчас жив и здоров. Их любовь, выдержавшую испытание временем и разлукой и обещавшую быть вечно, не могло разрушить ничто. Не было тех стен, что не рухнули бы перед ними, и тех препятствий, которые она не преодолела бы ради того, чтобы почувствовать вкус его губ на своих.

– Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы я сгинул в плену у Сантьяго, – медленно проговорил Антон. – От Максима всем было бы больше пользы. И тебе, и группе, и Линде.

– Не говори ерунды! Вы были нужны нам оба. И Максим понимал это, поэтому и решился идти на штурм. Если бы он думал иначе, то смог бы найти тысячу причин, чтобы отговорить Стаса и Линду. Он даже меня бы не стал слушать, как никогда не слушал, когда речь заходила о чем-то очень важном.

– Если бы он не слушал тебя, то не предложил тебе выбор: стать воителем или нет. Оставил бы человеком, как поступил я.

– Нет, именно потому, что он все уже решил для себя, он дал мне выбирать. Он не сомневался, что я не откажусь, хотя бы из желания отомстить за твою жизнь, если уж бессмертие и вечная молодость не станут достаточной приманкой. И он не ошибся. Я хотела своими собственными руками уничтожить тех, кто лишил меня тебя, а это был единственный шанс. Просто Макс правильно расставил ловушку, я не могла поступить иначе и угодила в нее всеми четырьмя лапами.

– Жалеешь?

– Нет. Мне нравится адреналин, нравится чувствовать себя сильной, нравится быть причастной к большим событиям и судьбоносным решениям. Мне нравится, что с моей помощью в мире будет меньше тьмы.

– Ее не будет меньше. Я уже говорил тебе, что света и тьмы должно быть поровну. Может быть, только меньше ублюдков типа Сантьяго, которые умудряются извратить естественные явления, превратив тьму в орудие апокалипсиса. Я думаю, что потоки, которыми он управляет, однажды сами уничтожат его, если раньше этого не сделает кто-то еще. Мироздание – мудрая штука. Ему не нравится, когда его законами пренебрегают.

Алина села, притянув к себе ноги и обхватив руками худые колени. Ей хотелось верить, что кто-нибудь или что-нибудь уничтожит Сантьяго, но последние события и новые изобретения колдуна, уничтожающие индивидуальные порталы при попытке активации без прямого воздействия силы на каждый, что до сих пор считалось совершенно невозможным, делали надежду незримой, почти бесплотной. Испанский Дьявол, как обычно, раздвинул грани возможного, а может быть, просто вынул припрятанный в рукаве козырь. В конце концов, никто не знал, что во времена его молодости было реальностью, а что только вымыслом и мечтой наиболее амбициозных волшебников. Великая война не только уничтожила сильнейших магов вместе с толпами их сторонников и простых смертных, но и сделала недоступными многие знания и умения, о которых упоминаний не сохранилось даже в легендах. Если бы Сантьяго поделился частичкой собственной памяти с другими, пусть даже темными собратьями, мир много выиграл бы от этого. Но колдун был слишком самонадеян и эгоистичен. Он хотел быть единственным вместилищем магической науки древних, не понимая или не желая понимать, что и его вечность конечна. Его попросту не интересовало, что будет с обмельчавшими современными волшебниками без прошлой мудрости, забытой, но пока не до конца утерянной. Пока… Линда не сомневалась, что наступит день, когда магия исчезнет с лица земли, и чудо навек покинет этот мир, превратив его в техногенную вселенную роботов. Поэтому светлая так старательно изучала свитки и фолианты, пережившие Великую войну и пылившиеся на полках. То, что было там написано, не интересовало остальных, им вполне хватало той силы и тех возможностей, что имелись в их распоряжении. Конечно, существовала коалиция Хранителей Мудрости, единственная в своем роде, состоящая из светлых и темных магов, которые кичились своими огромными библиотеками, крупицами памяти предков, которые им удалось сохранить или восстановить. Но этого было слишком мало.

– Если Сантьяго уничтожат, мир потеряет очень многое, – проговорила Алина, идя следом за собственными рассуждениями. – Его знания нужны Земле.

– Нужны. Но знания можно восстановить и без него. Если бы такое желание возникло по-настоящему, колдуны справились бы. Эти бездельники, Хранители Мудрости, сами не читали половины того, что пропадает в бездонных подвалах их замков. Каждую книгу, каждый свиток приходится выбивать с боем или попросту красть. Они еще меньше Испанского Дьявола готовы делиться информацией. Тот хоть иногда применяет что-то новое или хорошо забытое старое, давая возможность остальным увидеть, что такое бывает. Они же сидят, как драконы, на собственных сокровищах. Каждый мечтает о личном величии, хочет абсолютной власти. В этом проблема нашего времени. Никого больше не интересуют люди, о которых маги должны заботиться, и процветание этого мира, во благо которого и существует их дар. Человечество и идеи лишь разменная монета. Немногие из магов искренне стремятся сделать что-нибудь для них. Линда – исключение.

– В коалиции есть и другие маги со сходными целями. – Алина слегка закашлялась, неудачно затянувшись едва тлеющей сигаретой. Антон протянул ей зажигалку с открытым пламенем, и Серебряная подкурила еще раз. В этот раз клубы дыма повалили во все стороны, наполняя комнату запахом табака и никотином, вредным для людей и безопасным для бессмертных.

– Нет их. Мудрец боится собственной тени. Викинг слишком слаб и глуп. Вероника помешана на своей красоте, до остального ей нет никакого дела. Мать Цветов чрезмерно осторожна и рассудительна, она в первую очередь думает о собственном процветании. Нынешняя ситуация это подтверждает. Что касается других коалиций… – Антон пожал плечами, выражая свое отношение к волшебникам, в них состоящим. – Цветочки-лепесточки – это хорошо, и, бесспорно, жизни без них не будет, но, с другой стороны, заботу о природе надо начинать с изменения менталитета людей. Надо воздействовать на их сознание, заставить перестать гадить в собственном доме. А наши самоотверженные гринписовцы заняты только тем, что устраивают в своих замках оранжереи и зоопарки, считая, что тем самым помогают всем. Я также не спорю с тем, что любовь спасет мир, особенно сейчас, испытав сам это чувство. Но то, что творит Глафира вместе со своими озабоченными девчонками… Это прямой путь в никуда. Все их старания приводят к катастрофам. Подростки, кончающие жизнь самоубийством из-за неразделенной страсти, индуцированной приворотными зельями… Матери, не дающие жить своим взрослым детям, под воздействием чар, которые не могут скинуть… Мужья, бросающие жен ради молоденьких секретарш, случайно попав в любовные сети, расставленные ведьмами… Дамы климактерического возраста, сходящие с ума от мальчиков, едва достигших совершеннолетия, и рушащие и их, и свои жизни… Империи, павшие из-за влюбленности полководцев или королей в дочерей своих врагов… Все это дело рук непродуманного волшебства магов коалиции Любви, не более. По мне, так они случайно приносят больше вреда, чем иные темные могут натворить, даже специально стараясь.

А коалиция Порядка, чертовы законники, помешанные на статистике и параграфах, созданных ограничить воздействие других магов, но никем не соблюдаемых? Они уже превратили людей в потребителей, жизнь которых подчиняется правовому кодексу.

Без кучи бумажек и юридических процедур несчастные смертные не могут уже ни родиться, ни умереть. Идея упорядочить основы жизни, имеющая благую цель, превратилась в огромную бюрократическую машину, уничтожающую радость бытия. Что касается коалиции Духа, они, как и их темные собратья из коалиции силы, занимаются наращиванием собственной магической мощи и боевых навыков. Но позволь спросить: на кого они собираются нападать или кого и от кого защищать? Они и сами не знают. На всякий случай, как любят говорить их маги, но наступит ли этот самый случай? И насколько сможет помочь тупое заклятие прямой атаки против хитроумных потенциальных врагов? Что может теория, взращенная в их тренировочных залах, без применения ее к практике? А Маргарита со своими сподвижниками? Одна из самых мощных и опасных коалиций сегодняшнего дня, пропагандирующая забор энергии извне, чтобы увеличить магический потенциал. Допустим, что им удастся завладеть потоками другого мира, и даже не одного, а нескольких. Но что они будут с ними делать? Как управлять ими без знаний и умения применять новые возможности? Долбить из пушки по воробьям? А зачем, если воробья можно подстрелить из рогатки с тем же успехом и куда меньшими затратами? Я молчу про коалицию Хаоса, периодически находящую своих сторонников среди людей. Анархия – мать порядка. Каждый сам за себя, человек человеку – волк. Человек, занимаясь исключительно тем, что ему интересно (и исключительно для себя), никогда не встанет на путь прогресса. Станет неминуемо деградировать из-за присущей ему лени. В итоге мир скатится к первобытнообщинному строю, из которого его с трудом удалось вырвать. То же и с коалицией Войны. Постоянно сталкивать людей друг с другом – лучший способ уничтожить цивилизацию, и атомное оружие – блестящий тому пример. Вечная угроза – путь не к процветанию, а к гибели. А про «Сантьяго и Ко» ты и сама все прекрасно понимаешь. Бессмертие для всех! Галактика во власти человечества! Бред да и только, хоть и соблазнительный, безусловно. Свободные маги в расчет не идут, им надо бороться за собственное существование. Бессчётное количество газетенок и конторок, которые они изобрели в нашем мире, копируя мир людей, яркое тому подтверждение. Те из них, кто имеет достаточно средств и влияния, просто наслаждаются жизнью и собственной слабосильной мощью. Линда – единственный шанс Земли. Макс верил, что у нее получится.

– А ты?

– Я верю в то, что она пытается. Но не уверен, что один в поле воин. И еще я знаю, что обязан ей помочь. Теперь знаю. Раньше, как ты помнишь, не знал. Жить среди людей и не догадываться о большой политике высших – так заманчиво. – Антон вздохнул, вспомнив свои прежние мечты, от которых отказался окончательно только после смерти брата.