Awakers. Пробудители. Том 2

Я как-то не привык, чтобы моим «талантам» уделяли столько внимания, и тем более не ожидал, что никто не будет смеяться над девчачьим увлечением. Но наверное, у меня правда талант, раз я собственноручно справился с приготовлением полноценного рождественского ужина на пятерых. Ральфа с нами в этот раз нет, но я всё равно на него рассчитывал – про запас. Теперь, глядя на своих коллег, я примерно понимаю, куда этот запас подевался. Майк, наш мелкий тощенький Майк, беззастенчиво распустил ремень на джинсах, любовно поглаживает кругленькое, сытое пузцо.

– В жизни такой бочонок не наедал.

Том уже давно управился со своей порцией, пускает бульки в пунш через трубочку. Кажется, я переборщил с долей алкоголя, так что трубочка вечно соскальзывает в сторону, а язык у Тома заплетается, пока он рассказывает о чудесах перевоплощения.

– Вы же видели этих чудил в костюмах зверей на общественных мероприятиях. Видели?

– Я в фильме видел, – встревает Майк. – У них там целый клуб извращенцев был: напяливали эти плюшевые дряни и устраивали оргии.

– Да нет, я не про извращенцев – это же идеальная маскировка для знаменитостей. Вот захочет Бенни Хилл сходить на рок-фест…

– Он умер, – напоминаю я.

– Неважно.

– Фига себе, неважно! – не соглашается гитарист.

– Ну ладно, кто-нибудь из нынешних там… кто есть знаменитый?

– Брэндон Флауэрс? – подаёт голос Трой, продолжая бегать вокруг стола, щёлкая фотоаппаратом, в тщетном порыве запечатлеть каждую минуту и каждый миллиметр празднества; бодренький всем на зависть. На всех лень напала после сытного ужина, а он, наоборот, на месте усидеть не может пяти минут.

– Так вот, – продолжает Том. – Захочет какой-нибудь Брэндон Флауэрс сходить на фест, так его же запросто так в толпе на куски раздерут. А так надел костюм обезьянки, и никто не узнает.

– Что значит «какой-нибудь»? Он такой один! – возмущается Трой, а Майк смеётся.

– Ты погоди, Гордон, когда мы станем знамениты, тебе придётся рядиться мартышкой.

– С фига я буду мартышкой?

– Что у тебя получится. Я в тебя верю!

– Не буду я мартышкой! Мы будем Лигой справедливости. Сай за Бэтмена, Том – Флэш, Ральф – тот Зелёный… ты будешь Супербабой, а я, как предводитель, – Супермужиком!

– Стрёмная маскировка, – кажется, Майка не особенно смущает, что его назвали бабой. – Ты в курсе, что Супермен не носит маску?

– У него трусы в обтяжку поверх трико, кто там будет смотреть на лицо?

– Можно я буду Халком? – тянет руку Том.

– Он из другого комикса, двоечник! – Трой в последнее время немножко щепетильно относится к тому, что кто-то не разбирается в культурном наследии Штатов.

Сам я утонул в кресле и чувствую, что вставать будет нелегко. В конце концов, желание курить перетягивает, а у нас сложилось правило «курильщики – на улицу!». Это Майк постановил. Борец за здоровый образ жизни, мать его. Вставать правда нелегко: я чувствую себя на десяток фунтов тяжелее, в голове шумит от пунша.

– Скоро вернусь, – обещаю я, накидывая куртку с припасённой заранее пачкой в кармане.

Я недолго сижу один на веранде; оборачиваюсь на очередной щелчок камеры: Трой стоит на пороге в лёгком шарфе и своём затёртом пиджаке – так и не смирился с мыслью о зимней одежде.

– Пришёл подышать свежим воздухом?

Он качает головой в ответ, опускается в плетёное кресло рядом со мной, складывает цифровик на столик.

– Пришёл подышать дымом.

Я выпускаю дразнящее облачко в его сторону, он подгоняет дым к себе, делает упоительный вдох, трёт озябшие руки.

– Застегнись, дубак же, – подсказываю я.

– Никак. Не сходится.

– Не дуркуй, – я пихаю его в плечо, выполняя функцию Ральфа. – Застегнись, простынешь.

– Давно уже не сходится, – смеётся Трой.

– С тех пор, как курить бросил?

– И ни о чём не жалею! – он победно вскидывает руки над головой, но с завистью тянется в мою сторону, переходя на шёпот. – Будь другом, последний раз затянуться дай.

– Ни о чём не жалеешь, да? – напоминаю я.

– Я знаю, знаю, – он виновато морщит нос. – Всего две затяжки, честное слово.

Я протягиваю ему недокуренную сигарету:

– На здоровье.

Он с благоговением принимает дар, затягивается с блаженным видом, откидываясь на спинку кресла.

Где-то по соседству группка детишек ходит от двери к двери, распевая гимны, бледные звёзды смотрят на нас с полупрозрачного ночного неба. На второй затяжке Трой наконец-то впадает в состояние безмятежного покоя, что случается крайне редко. Он тянется к столику, готовый затушить сигарету в пепельнице, но я его останавливаю:

– Да ладно, праздник же. В следующем году бросишь.

– Никому не скажешь? – просит он с надеждой в голосе.

– Не скажу, не парься.

Трой откидывается обратно в кресло и делает третью затяжку с таким видом, будто это не обычное курево, а некая забористая травка.

– О боже. Лучший день в жизни.

* * *

У Троя порой случаются хорошие идеи. А иногда случаются идеи гениальные. Возможно, в этот раз он бы со мной не согласился.

В тот день мы оба решаем, что было бы здорово сделать приятный сюрприз для миссис Дарси, чьему преподавательскому и кулинарному мастерству мы обязаны своим чудесным рождественским ужином. Может, идея дурацкая, но всё равно хорошая. Спать мы так и не легли, Трой лично возился с плакатом до самого утра под моим руководством: буквы вышли стройные, крупные, красочные, и так издалека видать, а в обрамлении из гирлянд и мишуры – и вовсе вывеска похлеще неоновой.

– Ты хоть что-нибудь не умеешь? – удивляюсь я, разглядывая живописные буквы, а он подмигивает.

– Давай в машину, я поведу.