Врачевательница

Врачевательница
Катя Чу

После смерти деспотичного правителя границы Идвиона открылись и на землю, чтившую традиции ступили другие народы. Но война только начинается. За идвионскую землю борются кровожадные и жестокие чудовища – альбиносы. Союзное войско из Кригара прибыло на помощь соседям во главе с сильным командующим – Эриком Ингваром.Юная врачевательница из Идвиона, Хенрика Эсберт, всегда придерживалась обычаев и следовала советам строгого отца, но познакомившись с Эриком, она о многом задумалась. А были ли те ценности, что прививались ей родными с детства так близки ее сердцу?На своем пути Хенрика сталкивается с различными событиями, которые подвергают сомнению ее прежние убеждения, и она переосмысляет личный опыт. Но понравятся ли эти изменения ее отцу? Ведь он всю жизнь контролировал ее. Сможет ли Хенрика пойти против семьи, чтобы остаться счастливой?

Катя Чу

Врачевательница

ПРОЛОГ

Идвион – большая страна, богатая природными чудесами: узловатыми деревьями, гигантскими цветами и бабочками, меняющими орнаменты на своих крыльях. Но самое главное – это страна резких контрастов. Если в одной ее части холодно и снежно, то в другой, за горами и озером, царит приятный для жизни климат. Он, словно заботливый хозяин, проявляет к людям доброту, дарит зеленые леса, где обитает много зверей и птиц, и глубоководные реки, полные рыбы.

Идвион делится на три части, и каждая отличается одна от другой. Страна, как и многие другие, пострадала несколько сотен лет назад в войне между кланами злых и добрых ведьм. Ядовитые зелья и необратимые заклинания изменили природу и уничтожили многие виды растений, животных и расы волшебных существ. Поэтому на юго-востоке Идвиона теперь холодно. Остроконечные горы, пики которых тянутся в мглистую высь и теряются в ней, заледенели. Северо-восточную местность называют Заморскими островами. В нее входят три больших острова: Арвидх, Ирьян и Асбьорн, часть полуострова Одиохорд и весь Коралловый фьорд. В этих местах владычествует умеренный климат, впрочем, как и на большей части территории Идвиона. А весь запад охватывают Поднебесные земли, где располагается гордая столица – Фанталата.

В последние полвека Идвион переживает не лучшие времена и существует обособленно. Страна ограничила торговлю, сбывает только соль, янтарь, бурый уголь, природный камень и олово, не ведет дела даже с близлежащими государствами.

По просьбе владыки Идвиона, Сверра, территорию страны от вторжений долгое время охраняли альбиносы – наемные существа, особенная раса профессиональных воинов, которую десятки лет назад искусственно создали ученые. Альбиносы отличались отсутствием сострадания, бесстрашием, физической и магической силой. Они наводили панический страх на врагов и добивались победы численностью.

Плодились альбиносы быстрее тараканов и вскоре стали свободным народом. Имея в своем сердце все самое зверское, злостное и скверное, они объединились, уничтожили своих создателей и принялись наниматься к королям за щедрую награду. Кроме безобразной души, они были еще и уродливы снаружи: бесцветная, почти меловая кожа, ни одного волоска на всем теле, острые ороговевшие отростки, торчащие из каждого позвонка на спине и сгибах локтей, глаза цвета замерзшей воды и множество рубцов, которые оставила война. Позже они намеренно шрамировали себе лицо и голову, вселяя еще больший ужас в своих противников. Их изуродованные оболочки хранили в себе силу льдов и снегов, они создавали тяжелые торосы и раздавливали ими врагов.

Сверр позволял альбиносам все, чего требовала их жестокая натура: насиловать, грабить, убивать. Большинство людей боялось противостоять Сверру, но некоторые смельчаки, желая освободиться от деспота, выказали сопротивление. Во главе их стояла Анеса, отважная идвионка. Она втайне организовывала встречи под разрушенным домом, произносила ободряющие речи, строила планы и своим примером вдохновляла народ. Но вскоре этому пришел конец.

Сверр заключил союз с ковеном злобных ведьм. Более того, он разрешил им жить на своих землях взамен на указание местонахождения Анесы и ее отряда сопротивления. «Чертополох» – так звался ковен, – ненавидели многие. Они насылали проклятия на скот и урожай, воровали детей для своих обрядов, вредили людям и даже убивали их. От их рук особенно страдало государство Кригар. Кригарцы охотились на ведьм давно, но те хорошо скрывались.

Мятежников альбиносы застали во время очередного собрания. Анеса сбежала на север страны, в Йорунский лес. Она преодолела много километров по Вересковой пустоши, а когда добралась до пограничной Гуландской крепости, то обратилась к кригарцам за помощью. Выслушав ее рассказ, они отправили гонца с известиями в свою столицу – Брависию. В ту же ночь крепость атаковали альбиносы, жестоко убили Анесу и всех кригарцев, кроме одного. Они передали через него послание, в котором угрожали расправой, если кригарский парламент вознамерится вмешаться в дела Идвиона. Эта угроза задела гордых кригарцев. Они напали на соседнюю страну, нарушив ее суверенитет и желая защитить идвионцев от Сверра, и хотели заключить с ними дружественный договор и разгромить войско альбиносов.

Кригарцы убили Сверра, уничтожили половину ковена ведьм – остальные сбежали, и на голову разбили альбиносов, которым бывший владыка Идвиона обещал даровать плодородные земли за победу над врагом. Выжившие альбиносы разбрелись на юг и запад страны, в мирные города и деревни. Хоть они и проиграли несколько сражений, но не собирались сдаваться или покидать Идвион. Мечта о собственных землях разжигала в них желание биться до конца. Поэтому идвионцы с благодарностью приняли своих спасителей и попросили стать союзниками в борьбе за свободу от жестоких существ.

Почти год длилась война между альбиносами и идвионцами с их союзниками, кригарцами. Способность чудовищ к быстрому размножению оттягивала момент заключения желанного для идвионцев мира.

Идвионский трон все это время пустовал. При жизни Сверр убил всех своих родственников. Регентом Идвиона стал градоправитель столицы, господин Бригберд. Однако он был слишком стар, чтобы занять трон, хотя этого хотел сам народ. Поэтому поиски законного государя продолжались.

Глава 1

Снег покрывал Суеверную долину с такой же щедротой и заботой, как мать укрывает свое дитя одеялом перед сном. Иной раз его выпадало столько, что он скрывал низенькие ели до самой макушки. В этом году Остроконечные горы, где и находилась долина, постигла менее жестокая судьба.

«Стоило ли умирать за Идвион?» – думал Бартлид, не обращая ни малейшего внимания на пролетающие над ним льдины. Такие мелочи не волнуют, если из брюха торчит внушительных размеров сосулька. Несмотря на крепкий мороз, Бартлид ощущал сильный жар и непрерывную боль. Он поднес дрожащую, пунцовую от холода руку к основанию плотно вошедшей в плоть сосульки. Дыхание сбилось, резь не позволяла потерять сознание. Он наблюдал за тем, как сосулька краснеет от густой крови, еле сочившейся из раны.

«И какой я после этого одерт? Какой я защитник идвионских земель? Трус!» – мысленно сказал он себе.

И верно, одерты не боялись смерти. Или, по крайней мере, тщательно скрывали свой страх. Военные, родом из Кригара, они обладали силой одной из природных стихий: огнем, водой, землей, воздухом. Кригарки рождались без колдовских сил. Но был ли раненый Бартлид достойным той силы и истинным борцом? Он не знал, так как не мог найти в себе храбрости, чтобы вытащить эту сосульку.

Рыча от боли, Бартлид зажмурился и зарылся ладонями в снег, словно это могло ослабить его страдания. Он умирал один. Другие одерты проносились мимо на конях и, увлеченные битвой, не замечали его. Лишь со свистом в бледно-синем небе пролетали все те же прекрасные, но в то же время смертоносные льдины. Крики воинов были для Бартлида как колыбельная песня перед наползающим сном. Веки его с каждым мгновением тяжелели, и он плохо различал голоса.

Бартлид засыпал вечным сном, с досадой размышляя о своей жизни. Он стыдился многих поступков, которые совершил, но не питал жалости к своей участи, потому что считал свой удел справедливым. У него не было особенных достоинств, да и мир вряд ли скорбел бы по его душе. Он только недавно начал помогать идвионцам и мог бы превратиться из ничтожества в героя, но не успел. «Не ради праздных дел создал Миртл человека, – подумал Бартлид, – и поэтому забирает мою душу». Он не оправдал ожидания Бога.

Неожиданно вдали кто-то запел. «Это, верно, тоненький и складный голосок певчей птички, что сладко струится из ее клювика». Бартлид решил, что уже отправляется на небо, где его песней встречают в Царстве Миртла.

Юная девушка склонилась над полумертвым телом. Бартлид приоткрыл глаза и принялся разглядывать, как он думал, небесную посланницу, которая призвана сопроводить его душу в иной мир. Ее локоны цвета густой смолы завитками струились по плечам, а глаза цвета весеннего омфалодеса внимательно разглядывали его рану. Девушка стянула с плеча сумку из козьей кожи, вынула из нее несколько пузырьков и улыбнулась. Одерт не мог поверить, что перед ним неведомой красы дева с гладкой, как воск, кожей и свежим румянцем лепестков чайной розы.

Непорочная дева приказала раненому считать до трех, но не успел он открыть рот, как она уже извлекла сосульку из его брюха. Бартлид издал такой крик, каким младенец встречает рождение. Потом он скорчился от боли и снова закрыл глаза. Он попытался сосредоточиться на звуках битвы: откуда-то сбоку доносились стоны раненых, ржали лошади и слышался лязг металла.

Бартлид ощущал то жжение, то холод, то облегчение. Он прерывисто дышал, но самочувствие его улучшилось. Через несколько минут Бартлид открыл глаза и осмелился взглянуть на рану. Оказалось, за это время посланница расстегнула его шубу, разрезала кожаный дублет, нанесла бьющие вонью в нос мази и начала сшивать края раны. Горячка отступила, и Бартлид узнал в спасительнице врачевательницу в серых одеждах. Они помогали раненым на поле боя и в лагере одертов, расположенном у подножия гор Финрейк.

– Как… как тебя зовут? – спросил Бартлид, когда она кончила латать его.

– Хенрика, – пропела девушка и исчезла.

Прежде чем появилась подмога, одерт терял сознание несколько раз. Проваливаясь в глубокую тьму, он слышал звон голоса врачевательницы.

***

Лагерь одертов насчитывал больше пяти тысяч человек и походил на небольшой военный городок. По всему периметру его окружал частокол. Внутри можно было отыскать все, что душе угодно: аптеку, кузни, игральный дом «Колода», бордель «Кошачьи коготки» и питейные заведения «Черный гусь» и «Топор». Городок оберегали часовые, целых восемьдесят голов, и раз в сутки начальник караула менял им клич.

Когда в северной части лагеря слышался рев, это означало, что одерты праздновали очередную победу кригарской военной песней: разжигали большие костры, в которые вместо дров бросали останки альбиносов. Такие костры были традицией, а отнюдь не жестокостью. А с юга доносились иные звуки – возгласы уже крепко напившихся и рыгающих в ритм одертов.

– Господин Рун-Стоун, – заверещал низенький паренек, шмякнувшись на спину. – Господин Ингвар тама… – продолжал он говорить, поднимаясь на ноги. – Скорее, господин! Он тама!

Густав Рун-Стоун, приземистый мужчина в дубленке из мериноса, неторопливо направился навстречу пареньку, только что извалявшемуся в снегу.

– Он… он это… Ну, господин Рун-Стоун, произошла белиберда, не иначе же… Брат мой в беде!

– Йозеф, Йозеф, я не понимаю. Успокойся, – в недоумении проговорил Густав.

– Господин Ингвар приказал брата моего, ну, Хеннинга, друга вашнего, наказать! Говорю вам, скорее пойдемте! Спасать его надо, а только вы сможете отговорить господина Ингвара. Злой дух в него вселился.

– Хеннинга? За что он приказал его наказать? – с недоверием спросил Густав.

– Сказал, что он это… ну, предатель.

– А он предатель?

– Никак нет, господин Рун-Стоун. Ну, какой из него предатель? Ха. Не он это, не он! Перепутали! Скорее же! Скорее! У озера они!

Не понимая до конца, что произошло, Густав поспешил за Йозефом.

Господин Ингвар был одним из тех, кто усовестил кригарский парламент и заставил его посмотреть иначе на Идвион. Он же ратовал за незамедлительное вторжение на территорию соседнего государства. По сей день он помогал защищать идвионские земли от врагов, поэтому шел на любые меры, если дело касалось безопасности Идвиона.

У крошечного озерца, коему и название не дали из-за его скромного размера, стояла группка одертов, а вместе с ними господин Ингвар. На берегу, связанный тугими веревками, лежал избитый до полусмерти Хеннинг. Это сделали, чтобы он наверняка не смог улизнуть от наказания. На лице у него были гематомы и отеки, вместо глаз остались лишь щелки, а нос от ударов превратился в лепешку. В центре озерца соорудили прорубь. Хеннинг рыдал, заклинал оставить его в живых, пытался встать, но у него ничего не выходило. Он падал снова и снова.

– Эрик, что происходит? – спросил спокойно Густав, тем не менее тревога в нем росла.

– Густав! Густав! Скажи ему, что я ничего такого не сделал! – рыдал Хеннинг.

Густав растерялся. Он не узнал Хеннинга, когда-то неустрашимого и сильного воина, готового с достоинством принять смерть. Теперь перед ним лежал трус и молил о спасении.

– Господин Ингвар, прошу вас, отпустите моего брата! – проскулил Йозеф, топчась перед ним как собачонка, желавшая получить кость. – Проявите же ваше прославленное милосердие!

Лицо Эрика Ингвара было непроницаемым. Глядя куда-то в заснеженную даль, он бросил: