Оторва

– Макс учится, чтобы стать богатым! – заявил Макар, с трудом сползая со стула.

– Уверена, у него всё получится, – подмигнула ему Алиса. – Надеюсь, ещё увидимся.

Макс молча кивнул и взглянул на брата. Когда Алиса скрылась из виду, Макар прошептал, что ему нужно зайти в уборную перед тем, как они поедут на пляж.

– Готово! – Сима поставила огромную белую коробку в не менее огромный белый пакет. – Можете поставить её в морозилку, а как захотите что-нибудь поесть, достаньте минут за сорок.

– Спасибо, Сим. – Макс встал на ноги и взял пакет. – Ты знала про холодильник?

– Оля говорила мне, что он барахлит, но после приезда мастера всё, кажется, было нормально. Послушай, Макс, – мягким и тихим тоном сказала Сима, – твоя мама очень переживает за тебя. Всё время беспокоится, не голоден ли ты, есть ли у тебя деньги, есть ли еда в холодильнике? Она просто не хотела обременять тебя вот и всё.

– Моя семья никак не сможет меня обременить, – низким голосом ответил Макс. – Никогда. И если что, я всегда сыт, обут и одет. И снимаю отличную студию в десяти минутах от университета. Напомни ей об этом, когда в следующий раз она будет «беспокоиться». До завтра, Сима!

– До завтра, Макс!

И почему ни на кого нельзя было положиться? Оливия упрямо смотрела на подругу, у которой не то отсох язык, не то куриные мозги.

– И это всё?

– Оливия, ты назвала его младшего брата «прислугой», – шепотом напомнила Алиса.

– Я же это в шутку сказала! И вообще, я не называла так этого клопа! Он что, шуток не понимает?

– Кто из них? Двенадцатилетний Макар или его старший брат?

Оливия с раздражением вздохнула и бросила взгляд в сторону выходящего из заведения Макса. Она заметила, с каким интересом смотрели на него другие девушки. Ещё бы! Высокий и отлично сложенный, он мог бы стать победителем в конкурсе на самого симпатичного и одновременно пугающего деревенского парня. Впрочем, его сдержанная жестикуляция, ровная осанка и заметно думающий взгляд выдавали в нем городского жителя. За годы, проведенные здесь по два-три месяца, Оливия могла с легкостью отличить местных от городских. Первые, как правило, много болтали, носили старую, как по стилю, так и по виду одежду, а их сутулость была результатом многолетнего ведения домашнего хозяйства. Да и пахло от них не всегда приятно.

Оливия взглянула в окно. Макс остановился у черного мотоцикла и поставил белый пакет на асфальт.

– Так уж и быть, – устало вздохнула она и промокнула губы салфеткой. – Если у тебя не хватило духу пригласить взрослого парня на вечеринку, тогда это сделаю я.

– Это не самая лучшая идея.

Но Оливии было плевать. Она уже уверенно шла между столиками, не замечая на себе чужие взгляды. Если Оливия Линдберг чего-то хотела, то получать это она привыкла сию же минуту.

Полуденная жара ударила по оголенным ногам горячим и плотным воздухом. На парковке было много автомобилей и один единственный мотоцикл. Расправив плечи, Оливия направилась к парню, по которому наверняка сохли все местные девицы. Когда он надел солнцезащитные очки и наклонился к металлическим внутренностям двухколесного агрегата, Оливия нарочно остановилась совсем близко к нему, дав возможность насладиться и в конец обалдеть от её роскошных длинных ног.

Максим медленно выпрямился и поднял очки на лоб. А вблизи он оказался ещё симпатичнее. У такого парня определенно была девушка, да ещё и какая-нибудь деревенская скромница, которая бережет себя для первой брачной ночи! Но Оливии было и на это глубоко начхать. Взгляд синих с крошками пепла глаз оценивающе прошелся по её лицу. Его задумчивое молчание заставило Оливию вспыхнуть. Она вдруг почувствовала себя одной из тех девушек, которых преподносили в качестве подарка для состоятельных мужчин. Такие случаи наверняка имели место быть в реальной жизни, но пока она знала о них только из фильмов и книг.

– И долго ты будешь молчать? – не сдержалась она, впервые оказавшись в ситуации, когда парень, глядя на нее, молчал.

– А что мне тебе сказать?

Какой красивый и низкий у него был голос. Оливия даже хохотнула внутри себя. Парень из какой-то деревни был не просто красавчиком! Его голос, как хитрый змей, обвивал её тело, лаская прохладным прикосновением. Будут ещё приятные сюрпризы?

– Ты мог бы спросить, как у меня дела? – улыбнулась она.

– Мне это не интересно.

– А я думаю, что ты просто набиваешь себе цену.

Издав терпеливый вздох, Макс опустил очки на глаза и огляделся, будто кого-то ждал. Ах, да! Своего младшего брата с длинным языком.

– Это всё? – спросил он так, словно Оливия ему мешала.

– Ты знаешь, кто я?

Он усмехнулся. Кто бы сомневался, что и улыбка у него будет не менее завораживающей, чем он сам.

– Девушка, которой очень не хватает общения и от отчаяния она занимается тем, что подлавливает людей на парковке и навязывает себя?

– А ты грубиян.

– Очевидно, ты не знаешь, что такое грубость.

Взявшись за металлические ручки руля, Максим перебросил ногу и сел на мотоцикл, невольно задев плечом Оливию. Нос успел уловить легкий запах мяты.

– Ты не можешь не знать меня, – самоуверенно сказала Оливия, подойдя к мотоциклу так близко, что её бедро касалось ноги вскружившего ей голову парня. – Здесь каждая лягушка знает мое имя.

– Любопытный у тебя круг общения. Впрочем, свояк свояка видит издалека.

– А ты ещё и дерзкий парень!

– Ты путаешь дерзость с последними остатками вынужденной вежливости.

– Надо же, – усмехнулась задетая его высокомерием Оливия. – Не прошло и пяти минут, как ты уже держишься на «последних остатках». Неужели тебя так просто лишить равновесия?

Максим снова оглянулся, будто не хотел, чтобы этой беседе были свидетели. Он снял очки одним движением руки, и теперь его потемневший от раздражения взгляд с заметным презрением прошелся вверх-вниз по её лицу.

– Мне плевать, кто ты. Как тебя зовут. И что ты здесь забыла. Ты выглядишь смешно, когда пытаешься изображать из себя стерву со скудным запасом мозгов. Со вторым ты, конечно, справляешься. Это дано тебе от природы. Но первое терпит сокрушительное фиаско, так что, – оглядел он её с головы до ног, – смех смехом.

– Кретин, – оскалилась Оливия. Ещё никто не позволял себе говорить ей настолько отвратительные грубости, как этот деревенщина. – Я всего лишь хотела пригласить тебя на вечеринку, но вижу, что ты этого просто недостоин.

– Видимо, как и ты недостойна мозгов, – подмигнул он ей.

Оливия разозлилась. Надо же, он отшил её! Её! Противнее всего то, что когда она вернется в кафе, Алиса скажет что-то вроде «я же тебе говорила».

– А, знаешь, – усмехнулась она, сделав шаг назад, – ты ещё прибежишь ко мне. Будешь стоять под воротами и слезно умолять впустить тебя в мой дом. Может быть я и проявлю свое милосердие. Смотря, как просить будешь. И, кстати, – подмигнула она в ответ, а потом с силой наступила на коробку, полную пирожных, эклеров и кусочков от разных видов тортов, – много сладкого есть вредно. До встречи, ковбой!

Оливия знала, что Алиса наблюдала за ней из окна. Она старалась держаться уверенно, будто, как обычно для Оливии Линдберг не было ничего невозможного. Свою злость она выплеснет чуть позже, а пока ей очень нужно сделать так, чтобы подруга лишний раз ею восхитилась, а кретин, на соблазнительную внешность которого она с такой легкостью купилась, непременно пришел сегодня на её вечеринку. Он ещё извинится перед ней за свои оскорбительные слова. Непременно извинится!

– Как всё прошло? – захлопала глазами Алиса, поднявшись из-за стола.

– Бесподобно, – закатив глаза, ответила Оливия. – Подожди меня здесь. Мне нужно в уборную.

– Тогда я с тобой…

– Подожди меня здесь, пожалуйста! – сквозь зубы приказала Оливия. Алиса замолкла и медленно села на стул.