Оторва

– У тебя, должно быть, было много парней. А у меня всего-то Гриша Баянов и…Ваня.

– Вот же скукота. Самое печальное, что ты ведешь себя, не как взрослая восемнадцатилетняя девушка, а глупый четырнадцатилетний подросток!

– Мне ещё семнадцать.

– А я в шестнадцать уже потеряла девственность!

– Ты не рассказывала.

– Потому что твоя детская психика на тот момент этого бы не вынесла. У меня много подруг в городе, которые переспали с парнем и в пятнадцать. Ты, милая моя, засиделась.

– Не хочу с этим спешить. Я поступила в хороший университет. Может быть встречу там самого лучшего парня на свете? – улыбнулась Алиса, предавшись мечтам. Немного подумав, она тихонько спросила: – А это больно? В первый раз.

– Только не говори, что и все твои подруги тоже девственницы!

– Вообще-то да, – засмеялась Алиса.

– С ума сойти! Хочешь сказать, что местные парни не любят трахаться? Что с вами со всеми? – Откинув назад волосы, Оливия с деланной усталостью закатила глаза. Можно было подумать, что она собиралась в тысячный раз повторять одно и то же. – Это не так больно, как кажется. Потом вообще кайф.

– Сколько у тебя было парней?

– С которыми я спала? – Алиса молча кивнула. – Достаточно, чтобы понять, что секс прекрасен, а каждый член уникален. Ой, да брось краснеть! Зуб даю, как только ты переспишь с парнем, для тебя откроется мир, полный наслаждений. Правда, со второго раза. И потом ты не будешь падать в обморок при слове «член».

– Оливия, – смущенно улыбнулась Алиса.

– Член. Член! Член! – продолжала веселиться та. – Интересно, какой он у этого Макса? У него есть девушка?

– Сейчас не знаю. Он ведь живет в Москве. Немногим там удается задержаться! А Макс в университет поступил, работу нашел и, наверняка, очень скоро удивит всех нас своими достижениями. Потому что для него нет ничего невозможного.

– Мм, – задумалась Оливия. – А раньше встречался с кем-нибудь?

– Да. С Марией Новик. Они, кстати, были красивой парой. Жаль, что у них ничего не вышло. Оливия, ты мне так и не рассказала, как тебе удалось убедить его прийти сегодня?

– Не понимаю, почему ты так удивляешься? Неужели ты думала, что я не способна сделать первый шаг?

– Ничуть, – честно ответила Алиса. – Просто Макс… Он необычный парень, – с доброй улыбкой произнесла она. – Принципиальный. Целеустремленный. Он тот, кто будет до победного защищать родных и близких ему людей. Я это к тому, что Макар для него – лучик света. Помню, как-то раз со двора их соседей вырвалась огромная и чертовски злая собака. Макар гулял на улице с другими детьми, и эта псина набросилась на него. Макс выбежал на крики, оттянул эту собаку и с одного удара вышиб ей мозги. Хозяева подняли скандал, требовали компенсации, ведь это была какая-то породистая псина. А потом они все бежали из деревни так быстро, что одни пятки сверкали.

– Почему они это сделали?

– Жизнь в деревне уникальна тем, что новости и слухи распространяются очень быстро. Многие поступили бы так же на месте Макса. И потому не было и дня, чтобы этим людям в открытую не высказывали мнение насчет их гнусного поведения. Их двор постоянно разрисовывали красками. Короче говоря, жить здесь им стало невыносимо.

– И всё из-за какой-то собаки? Она что, сильного его покусала?

– Благо ничего серьезного. Но она очень напугала Макара. А для Макса достаточно выпавшего волоска с головы брата, чтобы уничтожить человека морально и…физически. Поэтому, я очень удивилась, когда ты сказала, что он придет сегодня. Потому что я видела, насколько потемнел от злости его взгляд, когда он услышал, что ты назвала Макара «прислугой».

– Сколько раз можно говорить? – вспыхнула Оливия. – Я не называла так эту малявку! А если и сказала это слово, то в шутку и без какого-либо злого умысла! Тебя послушать, так этот Макс какой-то терминатор, ей-богу! Но, если тебе станет от этого легче, так уж и быть – он сказал мне нет. Более того, этот кретин оскорбил меня, причем несколько раз. Сделал вид, что не знает, кто я такая, представляешь?

– Не обращай внимания. Макс хороший парень, но у него есть свои заботы и тараканы. К тому же, он здесь на пару недель, а потом снова уедет на год, два, три. Может, навсегда. Кто знает? – улыбнулась Алиса. – А я по собственному опыту могу сказать, что встречаться с парнем две недели – так себе удовольствие. Особенно, если он очень хороший.

– После того, что этот тупица наговорил мне, он может рассчитывать лишь на плевок в спину, – закатила глаза Оливия. – Но он придет сегодня, – тут же растянулась она в коварной улыбке. – Теперь-то я в этом точно не сомневаюсь.

– О чем ты, Оливия?

– Я сказала его младшему и наивному братику, что заплачу ему пятнадцать тысяч, если он сегодня тайком сбежит из дома. Пусть приходит и поработает немного. А когда Макс узнает, что мне-таки удалось сделать из его братишки своего слугу, он моментально сюда заявится, только я его не пущу. Посмотрим тогда, как он запоет.

– …Оливия, он очень разозлится, – поерзав на диване, прошептала Алиса.

– И хорошо, – пожала она плечами. – Видишь ли, я сегодня выслушала слишком много оскорблений. Я обижена, черт возьми. И зла. Теперь моя очередь отрываться по полной.

Алиса с трудом изобразила улыбку и принялась накручивать шелковые локоны Оливии на крупную плойку. Она смотрела на множество стеклянных флаконов с дорогим парфюмом, собранными, точно целая коллекция на парфюмерном столике. Сверкающая шкатулка с драгоценностями манила открыть её и прикоснуться к каждому украшению, стоявшему целое состояние. Какой бы порой гадюкой не была Оливия, Алиса мечтала стать такой же. Смелой, бойкой и уверенной в себе. Встречаться с самыми лучшими парнями, быть такой же продвинутой, умной и общительной… Как же Алиса хотела стать такой же, как Оливия Линдберг, которую многие ненавидели только лишь потому, что она была слишком строптива и оттого желанна.

4

Когда Макс вышел из душа и начал протирать голову полотенцем, его локоть больно ударился о деревянную перегородку, которую Ольга Ветер покрасила в ярко-голубой цвет, изменив вечному зеленому. Этот деревянный уличный душ, построенный ещё его отцом, всегда был слишком мал для него. Чтобы войти, приходилось нагибаться, а уж чтобы встать под зонтик, из которого бежала вода, расставить пошире ноги, либо согнуть их в коленях. В любом случае, надо было хоть немного стать ниже, иначе зонтик упирался прямо в макушку.

Повесив на плечи мокрое полотенце, Макс огляделся. Всё тот же сарай с барахлом, от которого его мать никак не желала избавляться. Шифер на крыше прохудился, а от прошлогоднего града в некоторых местах образовались дырки. Пара клеток с кроликами, длинный навес, где хранилось немного сена и корм, кривая деревянная калитка, ведущая в огород. Да уж, задний двор давно нуждался в переменах и грандиозной реконструкции. Да и не только он. Макс частенько подумывал над тем, чтобы сравнять с землей старый с потрескавшимися стенами дом и возвести новый. Крепкий, просторный и современный. С большими окнами, покатой крышей и лоджией на втором этаже по всему периметру дома, чтобы можно было видеть больше и дальше.

Дом семьи Ветер располагался в завидном месте. С одной стороны открывался вид на деревню, с другой на море и закругленный берег через несколько километров пшеничных и кукурузных полей, но самым завораживающим зрелищем были виноградники. Они тянулись на километры вперед и заканчивались большим вытянутым зданием с темной крышей, где изготавливалось и хранилось вино. Здесь всегда пахло травой, сахаром и виноградом, а если закрыть глаза, то можно было уловить приятный запах денег. Вино Марка Линдберга считалось одним из лучших в Крыму и приносило ему добротный доход. А ведь на его месте сейчас мог быть Макс, если бы однажды его отец прислушался к нему.

Если бы.

И единственное, что омрачало эту чудесную картину, был дом Линдбергов. Он так же возвышался над виноградниками, но был воистину несуразным пятном среди бескрайней зелени и высоты ярко-голубого неба. Макс не сомневался, что Марк Линдберг каждый вечер осматривал свои владения сквозь телескоп, а когда становилось чертовски скучно, наблюдал за соседями.

– Смотрю на тебя и всё ещё не могу поверить, что ты здесь, – прервала его мысли мать. Она снимала с веревки постиранное белье и никак не могла оторвать глаз от сына. – Один из лучших дней в моей жизни. Помечу его в календаре.

– Ты преувеличиваешь! – засмеялся Макс.

– Ни ни секундочку! Когда у тебя будут свои дети, которые так же покинут гнездо и будут навещать тебя раз в пятилетку, я посмотрю, что ты скажешь!

– Про гнездо в самую точку, – подмигнул он. – Давно пора избавляться от него.

Ольга Ветер задержала на сыне улыбчивый взгляд, но как только поняла, к чему он клонит, закатила глаза и протяжно вздохнула.

– Макс.

– Да, мам?

– Не надо об этом. Пусть мечты останутся мечтами.

– Мечты на то и созданы, чтобы сбываться. Этот дом построили алкаши в пятьдесят пятом году. Не сложно догадаться, что в фундаменте зарыты рюмки и бутылки. Стены лопаются. Удивляюсь, как ещё крыша не течет.

– Спасибо тебе, сынок. Завтра дождь.

Макс улыбнулся.

– Почему ты не рассказала мне про холодильник, мам?

– Потому что это не столь колоссальная проблема, чтобы я обращалась к тебе за помощью. Не думала, что твой брат проговорится так скоро.