Кровавая луна

– Ничего, если я сделаю чуть-чуть потише?

Ханна отвернулась и выключила музыку. Йеппе не смог сдержать вздоха облегчения.

– Спасибо. У меня был тяжелый день. Один из друзей Йоханнеса обнаружен мертвым в парке Эрстеда, сам Йоханнес пропал. Я жутко волнуюсь из-за него. На самом деле я очень рад тебя видеть. – Он принялся массажировать ей шею и сразу почувствовал, что Ханна снова расслабилась.

– Вообще-то я сразу заметила, что ты какой-то напряженный. Давай я тебя полечу? – Она мило улыбнулась. Похоже, буря миновала. В данный момент лечиться Йеппе хотелось примерно так же, как пить зеленый чай, однако ответить Ханне отказом можно было лишь ограниченное число раз подряд, иначе он рисковал впасть в немилость. Ханна погасила свет и зажгла свечу на подоконнике. Йеппе растянулся на матрасе и закрыл глаза.

– Сделай глубокий вдох, твои энергетические потоки слишком напряженные.

Йеппе глубоко вдохнул. На самом деле сейчас он больше всего нуждался в беседе. Они с Терезой всегда обсуждали прошедший день за приготовлением ужина и бокалом вина, этот отрадный момент являлся для него кульминацией суток. Йеппе старался лежать неподвижно и пытался получить удовольствие от процесса исцеления, однако с каждым прикосновением раздражение его нарастало все больше и больше. Наконец, прочувствованно ахнув, он резко перевернулся на живот и схватил Ханну за бедра.

– Спасибо, это было прекрасно. Помогло мне расслабиться. А теперь иди-ка сюда! – Йеппе привлек юную возлюбленную и стянул с нее футболку. Раз уж им не удастся поговорить, он предпочитает заняться сексом. Теперь она даже не стала сопротивляться.

Она застонала, прежде чем он проник в ее мягкую теплую плоть. Йеппе смотрел, как она непристойно извивается – вовсе не этого добивался он своими предварительными ласками. Поведение Ханны нельзя было назвать возбуждающим его желание. Когда она села на него и откинула голову, издав звук, напоминающий ржание кобылы, он почувствовал, что охватившее его возбуждение идет на спад. Вечер обещал быть долгим.

Глава 6

Пятница, 29 января

Канаты тяжело вились на полу перед Сёреном Вести и гулко стукали всякий раз, когда он поднимал и опускал их. Раздался пронзительный свист, он отпустил канаты, поднял бутылку с водой и устремился к брусьям – там он подпрыгнул и принялся поднимать ноги к перекладине и плавно опускать вниз. Мышцы у него на руках закислились и едва не лопались от боли. Именно за этим он и пришел сюда, напомнил Сёрен Вести сам себе.

Тяжелый рок раскатисто надрывался в динамиках с целью дополнительно мотивировать кроссфитеров. Это была самая ранняя тренировка в Кёдбюене[16 - Район Копенгагена.]. Свисток прозвучал снова, Вести спрыгнул с брусьев, наспех промокнул лицо футболкой и начал выполнять на месте высокие прыжки из положения на корточках со сменой ведущей ноги. Последнее упражнение, предпоследний подход. Скоро он окажется в душе, вымотанный и обессилевший, намылит себя ванильным мылом, а затем с чувством выполненного долга облачится в костюм с иголочки и отправится сначала в офис, а затем на вечерний модный показ и вечеринку.

На самом деле он уже устал от вечеринок. Во всех отношениях! Неофициальное начало Недели моды было положено еще во вторник вечером, когда под мостом Книппельсбро возник стихийный бар и, несмотря на холод, постепенно превратился в полноценную пати. В среду… ох, среду ему и вспоминать не хотелось.

Вести подбежал к канатам. Он испытывал легкое головокружение, но для данного этапа тренировки это было вполне естественно. Молодые парни и те подустали.

Краем глаза он покосился на собственное отражение в зеркале. Широкие плечи, сильные руки, которые обрушивали на пол тугие канаты, крепкие мышцы, звериная мощь. В детстве он был дохляком. Тогда он дружил с Эриком-Толстяком, вместе они переживали испытание под названием датская государственная школа. Годы, проведенные ими в Сольвангсколен в Фаруме, были отмечены ужасом перед ежедневными унижениями, которым подвергали их старшеклассники. Когда ты слишком мелкий или слишком толстый для своего возраста, лучше всего стараться быть незаметным, пусть даже это обрекает тебя на одиночество. Эрик-Толстяк и Сёрен-Заморыш научились особым образом передвигаться, ссутулившись и едва прикасаясь ступнями к земле, благодаря чему сумели чаще всего незаметно перебираться из одной классной комнаты в другую, предпочитая наименее людные коридоры и самые отдаленные дорожки, идущие вдоль школьной ограды. В те времена они мечтали о том, как станут взрослыми. Получат власть и деньги. Не то чтобы они имели представление о том, для чего им нужны эти вещи, но инстинктивно чувствовали, что именно с властью и деньгами связан для них выход из замкнутого круга.

Жизнь полна острых краев и слепых тупиков; если не проявлять должной осторожности, обязательно угодишь в один из них.

И вот он одержал победу. Теперь он стал сильным. Во всех смыслах. Когда ты финансово независим и физически силен, никто не сможет тебя одолеть. Вести привык внушать уважение, а иногда и страх. Ему нравилось и то, и другое. Он подбежал к брусьям, уцепился за перекладину, ощутив прилив энергии, и принялся поднимать и опускать ноги, не ощущая ни усталости, ни боли. Все дело в силе мысли.

Прежние школьные товарищи – или как их еще можно назвать, ведь они не были ему товарищами, – так и остались куковать в Фаруме. Наемные работники, ипотечные кредиторы, женины подкаблучники. Он же жил в Торбэке, ездил на «Ауди», заводил любовниц из среды топ-моделей. Развод несколько лет назад пошел ему только на пользу – он устранился, не теряя хладнокровия и сохранив более-менее пристойные отношения с бывшей женой. Она осталась жить на вилле с гигантским батутом в саду, а он купил и полностью переделал небольшой дом с видом на море. Отделка из массива ольхи, встроенная звуковая система, строгий минималистичный стиль. Дети приезжали к нему по выходным раз в две недели, и, несмотря на то, что ему, естественно, не хотелось упускать ничего стоящего, все-таки такой расклад вполне подходил ему. Гораздо проще быть хорошим отцом каждый второй уик-энд, чем ежедневно с утра до вечера.

И пускай его считали скользким и поверхностным, на здоровье! За глаза его называли алчным. Да, он алчный, черт возьми! Чистя зубы по вечерам рядом со своими толстозадыми женами, они мечтали пожить его жизнью, он точно знал это. Но Вести не променял бы свою жизнь ни на что на свете! Он сделает что угодно, лишь бы сохранить все как есть. Без исключения.

Прозвучал свисток, и Вести рухнул на пол со вздохом облегчения. Он лежал и восстанавливал дыхание, кровь пульсировала в венах. Словно после хорошей дозы. Он прислушался к своему организму на предмет каких-либо признаков душевного волнения. Но нет, все спокойно. Накануне ему несколько раз звонили из полиции, и он понимал, что не избежит общения с полицейскими. Но он не боялся их, он вообще никого не боялся. У него не было абсолютно никаких поводов для беспокойства.

* * *

Йеппе так и не понял, что же именно его разбудило: голос Ника Кейва, доносящийся с кухни, или одна из кошек Марджуны, которая забралась под одеяло, чтобы откусить ему палец на ноге. Ханна ушла рано утром на встречу с научным руководителем.

Йеппе сел и размял шею, пару раз повертев головой из стороны в сторону, он пытался пробудиться и прийти в себя после ночного поражения. Стряхнув с одежды кошачью шерсть, он прошмыгнул в ванную комнату, чтобы наскоро обдать себя освежающей струей из душа. Не обнаружив никакого подобия полотенца, он вытерся собственной рубашкой, а затем втиснулся в одежду, балансируя на кончиках пальцев, чтобы не намочить ноги. Уже с порога в спешке поприветствовал Марджун и, не дожидаясь ответа, которого так и не последовало, побежал на «круг» ловить такси с намерением промчаться вдоль озер и добраться до Управления полиции.

Первое, что встретило его на месте, когда он в четверть девятого повесил куртку на вешалку у входа в отдел убийств и высморкал замерзший нос, был невыносимый шум. Казалось, будто в одном из кабинетов Управления многочисленная труппа театра «Стомп»[17 - Британский коллектив перкуссионистов, создающих музыкальные шоу с привлечением бытовых объектов в качестве реквизитов и музыкальных инструментов.] репетировала новый номер с мусорными баками, заменяющими им барабаны. Оглядываясь по сторонам, Йеппе пытался выявить источник звука. Внезапно открылась дверь кабинета Томаса Ларсена. Оттуда выскочил мелкий мужичок в термокостюме с разводным ключом и обеспокоенным выражением лица, пробежал мимо Йеппе и скрылся на лестнице.

Проводив его взглядом, Йеппе вошел в кабинет Ларсена:

– Что здесь происходит?

Ларсен резким движением головы откинул челку со лба и устало улыбнулся Йеппе.

– Тут у нас босс. Ну, пытаются починить отопление. Шум, как в преисподней. – Ларсен демонстративно посмотрел на золотые часы, свободно опоясывающие загорелое запястье. – КП проводит внизу пресс-конференцию.

Если не считать юношеской заносчивости, откровенно говоря, довольно утомительной, больше всего в Ларсене раздражал его небрежный эгоизм, который окружающие замечали не сразу. Он относился к тому типу людей, которые никогда не оставляют чаевые. Не вешают новый рулон туалетной бумаги, воспользовавшись последним куском от старого. Такие люди выходят из-за стола в ресторане, оставляя после себя свинство, потому что кто-то ведь получает деньги за уборку. Йеппе сложно было иметь дело с Ларсеном.

– Не беспокойся, КП прекрасно справится и без меня. – В данный момент Йеппе был не в духе для провокаций. – Как дела?

– Отлично! Или, точнее, если уж говорить откровенно, я немного подустал. У меня появилась новая подружка. Двадцать пять лет, ездит на «Порше Бокстер 718». Занимается инвестициями. До чего дерзкая, жуть просто! Я уже говорил, что ей двадцать пять?

Йеппе выдавил из себя подобие улыбки и на мгновение задумался, стоит ли ему упомянуть о своей двадцатичетырехлетней подружке, но решил промолчать. Учитывая обстоятельства, сегодня тут особого повода для гордости не наблюдалось.

– Что с делом?

– А, ты про дело! – Ларсен сделал вид, что смутился, как будто он вовсе не желал похвастаться своей юной богатой пассией. – Я немного изучил его частную жизнь, но тут особо не за что зацепиться.

– В каком смысле? – Йеппе сел на край стола, игнорируя неодобрительный взгляд Ларсена, направленный на его брюки. Неужели настроение может испортиться всего лишь из-за тряпки из H&M, попавшейся на глаза?

– Пострадавший проживал один, ни семьи, ни детей, ни домашних животных, если, конечно, не считать внушительной коллекции какт?сов.

– Кактусов, – исправил Йеппе.

С безразличием во взгляде Ларсен продолжал:

– В данный момент в его квартире трудится команда специалистов из НЦК, однако, по предварительным данным, там все чисто, гладко и совершенно обезличено. Как в гостиничном номере. Его персональный компьютер передадут нам, как только они закончат обследование жилья, не позднее, чем в выходные. Они отправят его прямиком к Сайдани. Когда техники завершат работу, я лично отправлюсь в квартиру. А еще я назначил на вечер встречу с его подругой, Марией Рингсмосе.

– Прекрасно.

– Этот человек, похоже, был женат на своей работе. Вокруг него крутились исключительно коллеги. Стилисты, фотографы, визажисты и так далее. – Положив ногу на ногу, Ларсен провел рукой по волосам.

– Если конкретно, в чем заключалась его работа? Невозможно ведь зарабатывать на жизнь лишь тем, что ты знаменит.

– И тем не менее. Всевозможные ток-шоу, колонки в женских журналах, так называемое дизайнерское оформление модных показов. Я пока не успел объять всего, но он явно мастер на все руки. В высшей степени предприимчивый господин, все в пределах приличного и допустимого, особенно когда он выступал с собственными инициативами. При этом свою выгоду никогда не упускал.

– Бывают такие люди. – Йеппе не сумел сдержаться от саркастического комментария, но Ларсен, кажется, не понял намека. – А что с финансовым положением?

– Основную часть дохода он получал от гонораров за проекты, сущие копейки, если разобраться, по крайней мере до тех пор, пока он полгода назад не вложился по-крупному в серию средств по уходу за кожей под маркой «A-Skin». Вчера я допрашивал помощницу Альфы, она рассказала мне о проекте. Это было крупномасштабное предприятие, которое, судя по всему, могло принести ему немалый доход.

– Я думал, для производства кремов нужно быть дерматологом или косметологом.

– Единственное, что требуется для запуска того или иного проекта, это имя. Громкое имя. Тогда продукция привлекает большое внимание и с самого начала хорошо продается. Производство разместили в Бангкоке, дизайн упаковки разрабатывал какой-то известный художник. Дело выглядело многообещающим. И все-таки минувшей осенью компания «A-Skin» обанкротилась, серия кремов так и не достигла массового потребителя. – Ларсен выдержал паузу и посмотрел на Йеппе. – Кредиторы потеряли вложенные средства, что повлекло за собой кое-какие… назовем это раздорами в индустрии моды и красоты. Он утратил свою популярность, если не сказать больше.

– Видимо, разногласия быстро были преодолены – ведь позавчера на вечеринке они развлекались все вместе. – Йеппе подавил желание зевнуть. Надо будет выпить кофе. Желательно покрепче. – Поставь меня в известность, когда появится новая информация! – Йеппе поднялся, похлопал попытавшегося отодвинуться Ларсена по плечу и отправился на свое рабочее место.

Сара Сайдани сидела на его кресле рядом с Анеттой, взгляд обеих был сосредоточен на экране ноутбука. В полной тишине они синхронно переводили взгляд по картинке. Стоя в дверях, Йеппе присмотрелся к Сайдани. Было бы неверно назвать ее красивой. По крайней мере, в классическом смысле. Ее нос был слишком горбатым, а кудряшки чересчур всклокоченными. Да она и не делала ничего, чтобы выглядеть привлекательно; одевалась в удобную мешковатую одежду, не красилась, не носила украшений. И тем не менее Йеппе всегда знал, если она находилась где-то поблизости. Как будто она посылала некий сигнал, который он не мог игнорировать. Сама же Сара никогда не показывала, что испытывает в его отношении нечто подобное. Возможно, в его глазах именно это придавало ей особый интерес. И еще тот факт, что она была невероятно талантливым сотрудником.

– Привет, Кернер, я и не заметила, что ты уже здесь. – Сайдани взглянула на него своими карими глазами. Облачность слегка рассеялась.