Восхитительная черная роза

– Опомнись, нечестивец! – закричал он, перепуганный больше Мидж. – Как ты можешь! В благословенном месте!

Мужчина в плаще разжал руку (Мидж хлопнулась на жёсткий пол, больно ушибив спину) и молнией ринулся к проходу. Священник и кашляющая девушка слышали, как незнакомец свистнул коня…

Глава 4

Беда лишь в том, что действуешь ты или ждешь – все равно

становится слишком поздно. Я предпочитаю действовать.

Ольга Брилева, «По ту сторону рассвета»

Жрец помог Мидж встать и предложил ей воды, но девушка отказалась.

– Мне уже лучше… Могло ли быть иначе в столь святом месте? – улыбнулась она. Священник обрадованно закивал, умилённый её возВышенностью[1 - Т.е., набожностью. В таком написании в дальнейшем тексте данное слово будет использоваться именно в этом значении.].

Мидж немного посидела у древа, не столько молясь, сколько размышляя. Она вот уже почти пять лет, как перестала задавать вопросы Айне – все те годы, что моталась по родной Бралентии, а потом – до сего момента – по Межевым землям. Хоть в последние полтора года, в Межевых, ей и приходилось туго. Её имя тут больше ничего не значило, и она выдумала новое. Между городами и селениями здесь лежали огромные пространства, заправляли всем губернаторы, подчиняющиеся то Бралентии, то Шуххе, а то и Эльзилу: в большинстве городов даже стояли святилища Уризена и Тэль чуть ли не через дорогу от храмов Святого древа Высшей Айне.

И вот теперь Мидж почувствовала, что хочет обратиться к Высшей… Но она не посмела. Словно нашалившая девчонка, прячущаяся от мамы, которая слишком великодушно доверила дочке взрослое дело, а та испортила его. Мидж только приложила скрещенные пальцы ко лбу, вознося формальную благодарственную молитву Святому Древу, в которой имя Высшей не упоминалось, и поднялась. Священник неподалеку от неё наполнял чашу с ритуальной водой. Девушка спросила его о традиционном платье экзорцистов – и жрец тут же вынес ей чистое одеяние. Оно оказалось великовато, впрочем, такое тоже годилось, во всяком случае, для Мидж – она не ставила себе задачу выглядеть привлекательно и во время экзорцизма.

Сердечно поблагодарив жреца, Мидж вышла, сжимая под мышкой свёрнутое платье. А также сняв маску и скинув капюшон с головы. Угрожавший ей мужчина обознался, принял её за другого, но саму Мидж он не знал, а значит, теперь она обезопасила себя.

Дорогой Мидж очень хотелось поразмышлять над всем случившимся, но её обострившееся от пережитого чутьё не давало ни на секунду отключиться от окружающего. Голоса прохожих, запахи били по нервам, словно восприятие девушки стало по-собачьему чутким. За каждым поворотом невольно виделся враг. Мидж расслабилась, только добравшись до гостиницы, где они с Грейсоном остановились.

Но Серого Тигра нигде не было. Ни на конюшне, ни в комнате, что они сняли. Мидж не стала его искать – пусть шляется, где хочет, он ей не брат и не любовник. К тому же, ей требовалось немного времени на размышления. Однако, когда девушка села на кровать, взяв в руки маску, все мысли у неё из головы будто выветрились. Она смотрела в пустые глазницы, окружённые кружевом изящной чеканки, и не думала ни о чём. Та мысль, что кольнула её на выходе из святилища, все ещё осой вилась возле головы, тем не менее, Мидж словно сама не давала ей полностью осознаться. Слишком страшно. Нехорошее предчувствие.

Грейсон поднялся в комнату спутницы через час, топая сапогами так, что звук был подобен обвалу в горах. Прошёл мимо Мидж (плащ взметнулся, рассеивая в воздухе сверкающие пылинки – вровень с лицом девушки), хлопнул на стол длинный сверток.

– Купил тебе кой-чего. Я, конечно, твой телохранитель теперь, но я не всегда могу быть рядом. К тому же, вот сегодня ты сама куда-то убежала. Ну как так можно? Мы же договорились!

Мидж подняла голову, прищурилась, глядя на Грейсона. Он не выглядел гневным, он был… обеспокоенным. Взволнованным. Издёрганным.

– Почему ты так переживаешь за меня? – Мидж встала, сделала несколько шагов к Грейсону, но тот легко выдержал её пытливый взгляд. Он даже успокоился – словно в минуту из него ушло все напряжение, подобно воде или песку, утекающим в лунку.

– Да потому что ты пигалица, вот почему.

Девушка покачала головой, не отводя взгляда. Пальцы невольно сжали маску сильнее.

– Я отчего-то нужна тебе живой.

Грейсон мог бы сказать честно, зачем она ему. Мог соврать. Но он только мягко отодвинул ладонью её со своего пути и, выходя, бросил уже буквально из дверного проема:

– Мы заключили соглашение. На столе посмотри. Это тебе.

Вот и весь ответ.

Мидж не сразу подошла к столу. Ещё несколько секунд она смотрела на захлопнувшуюся за Серым Тигром дверь, на самом деле, скорее вслушиваясь в удаляющийся звук его шагов, скрип лестницы, всё ещё ловя спугнутую им мысль… Но тщетно. Мидж положила маску на постель и подошла к столу, вздохнув. Итак, что же за подарок, на который Серый Тигр великодушно расщедрился? Девушка провела рукой по холстине, уже догадываясь, что под ней. Сердце ее учащённо забилось. Девушка откинула край ткани…

– О, Святое древо!

Перед нею лежал меч: красивый, узколезвенный, опасный, с широкой изящной гардой, в кружеве которой изображалась стая птиц. Настоящее произведение искусства! Мидж пробежала пальцами по изящной вязи клинка – хорошая сталь, добротное оружие. Отец научил её разбираться в мечах. На девушку нахлынули разом воспоминания о родном городе, о прошлом. То, что не беспокоило её память последние пять лет, с тех самых пор, как она покинула отчий дом, теперь рухнуло на неё, как шквал листьев вперемешку с водой слетает на молящегося с Древа после дождя. В груди заныло от боли, но горько-сладко, было в этих воспоминаниях и кое-что приятное.

«Друг, дружок,» – мысленно она уже звала меч. Он не сможет защитить её жизнь – но на это у неё есть Грейсон. Во всяком случае, пока есть. А в остальном меч, конечно, ей исправно послужит. Может быть, когда-нибудь, в отдалённом будущем – даже всё-таки поможет.

Мидж взяла меч в руки, примерилась: хороший баланс, но непривычная для неё рукоять и форма клинка. Когда-то давно она фехтовала с другом отца из Эльзила, где в ходу такие мечи, однако недолго.

Теперь же в ней горело желание вспомнить все приемы, что она когда-то знала. Снова завернув оружие в холст, Мидж вышла на задний двор гостиницы, огляделась, чтобы убедиться, что никто не смутит её наблюдением, и обнажила клинок.

Грейсон видел ее в окно столовой: Мидж полчаса без устали, не останавливаясь ни на секунду, делала выпады, финты, переходы… Красива фехтующая женщина, подумал он, даже такая пигалица, как эта рыжая. И даже после стольких недель мытарств она сохранила неплохие – для девицы, конечно – мышцы. Впрочем, вот сейчас она бьёт неправильно.

Не допив кружки, Грейсон встал и вышел во двор, мгновенно забыв о крепкой медовухе.

Еще до того, как он приблизился к Мидж, она охнула и свалилась на жухлую жёлтую траву. В первый миг Грейсон напрягся, решив, что девчонку подбили стрелой незримые недоброжелатели, сказалась привычка мыслить бывалого воина (а в большей степени – разбойника, всегда имеющего множество врагов), но как только увидел, что она хлопает и щиплет бедро, расслабился, даже улыбнулся.

– Свело? – он подал ей руку.

– Да. Нет ничего более унизительного, чем осознавать потерю своих былых способностей. – Мидж приняла руку, и Грейсон помог ей встать. Но когда он попробовал подхватить её на руки, девушка дёрнула плечами, высвобождаясь. – Всё-таки я не настолько беспомощна.

Тигр убрал руки, ухмыляясь.

– Вижу, подарочек тебе пришелся по нраву. Я зашёл к кузнецу, разжиться мечишком, смотрю, а тут эта зубочистка девчачья – я сразу понял, что как раз по твоей руке. Кузнец сказал, что какой-то принцессе готовил её, но я как назвал цену, он мигом передумал. Ничего так веточка, верно?

Мидж покачала головой, возведя очи горе. Грейсон прекрасно знал, что меч замечательный, но намеренно умалял его ценность.

– Как ты вообще догадался, что я умею фехтовать?

– Я наблюдал за тобой. Ты мечница, у тебя мозоли на обеих руках. Ты рассталась со своим оружием не так давно, меньше полугода, они не успели ещё сойти.

– Но с чего ты взял, что я не использую два коротких лёгких меча, а предпочитаю один?

– Рискнул предположить. – Грейсон усмехнулся, двинув челюстью вперёд, как мог бы показать рукой. – Понаблюдал за тобой немного, ты правша, а не обоерукая.

– Да, это так. Но в остальном ты не угадал. Я не фехтовала уже несколько лет, я потеряла меч, когда выезжала из Бралентии, где родилась и постигала науки. Не угадал ты и с видом оружия – лучше всего я обращаюсь с тонкой саблей, обоюдоострый меч мне… в новинку.

Грейсон фыркающе усмехнулся. На миг по его лицу пробежала тень неудовольствия, когда Мидж сказала, что он ошибся, но теперь он был рад. И в предвкушении.

– Тогда я поучу тебя немного. Смотри, вот так. – Он сместился за спину девушки, взял её руку в свою, положил на рукоять меча – иначе, чем Мидж привыкла. – Сейчас объясню тебе азы, а завтра мы уже, может быть, пофехтуем.

– Вот еще. – Мидж покраснела и выдернула ладонь из захвата Грейсона. – Не надо меня учить. Я фехтовала под руководством графа МакБьои, неужели ты думаешь, что ты лучше него?

Серый Тигр презрительно хохотнул:

– Не знаю, кто такой этот МакБьои, но, кажется, раз я не слышал его имени, слава его не опережает!

Мидж состроила гримаску и, вскинув голову, удалилась, ругая себя весь путь до комнаты: дура! Сболтнула лишнего! А Грейсон тем временем только вздохнул: о, женщины… Но имя графа засело в его голове. Это всё, определенно, было не просто так. И нежелание Мидж фехтовать, при её недурных, тем более, для женщины, навыках, крылось не в смущении или внезапном капризе.

Серый Тигр никогда не обольщался насчёт своих логических способностей, но, слава Уризену, и дураком не был. Если у Мидж имелась какая-то тайна, которую та предпочла бы скрыть, девушке следовало бы отныне быть ещё более осторожной в словах и реакциях.

Мидж с трудом заснула, взволнованная произошедшими событиями. Её пытались убить уже не раз, но прежде, измученная голодом, она мало думала о происходящем с ней. Выжила – и ладно, и здорово, вовсе нет никакого повода об этом размышлять. Теперь же, когда её организм оживал, в девушке просыпалась прежняя эмоциональность, вернулась та же палитра чувств, что и раньше: волнение – от воспоминания, что смерть прошла стороной, разминувшись с ней буквально на пару мгновений, любопытство – определенно, мужчина в чёрном знал её маску, а Мидж знала его голос, и, в конце концов, ей было все же неуютно от близости Серого Тигра, хоть сейчас Грейсон и находился относительно далеко от неё – на конюшне. Он наотрез отказался занимать комнату, сославшись на что, что может привыкнуть к роскоши, которой наверняка скоро лишится.