Пролетарские байкеры. Книга 2

Павел задумался. Он закурил сигарету, слез с мотоцикла и молча прошелся по гаражу.

– Положение ваше печально, – заключил он. – Если проблему "Шмеля" еще можно решить законными способами, и даже найти несколько вариантов решения: например занять, или заработать эти деньги, продать что-нибудь в конце концов… То в вашем случае все эти варианты отпадают. 10 косарей баксов – огромные деньги, которые на дороге не валяются. Люди годами собирают такие суммы, а у вас всего неделя… Даже если вы обо всём расскажете своим родителям и выставите на продажу свои квартиры – вы всё равно не успеете их продать за неделю. Это процесс не быстрый. Не верите мне, так у "Филина" спросите.

– Да, да, – закивал головой Епишев, – Мы уже 8 дней, как квартиру продаём по заниженной цене. И во всё это время, лишь один человек приходил посмотреть. Обещал перезвонить, ушел и пропал. Никто не хочет в нашей дыре жилье покупать. Ни работы, не перспектив… Все в город едут.

– А у тебя вроде какие-то подвязки есть, в криминальном мире, "Паш"… – ухватился за последнюю соломинку, "Сапёр", – они, может, попросили бы за нас этих двух Быков. Чтоб сбавили цену, ну или отсрочили хотя бы…

– Да какие там подвязки… – махнул рукой "Паук", – Так… Барыги, торгаши и перекупщики… Мелочь, в общем. Не авторитеты они для "Гасана" и "Пластилина". К тому же видно по всему, что эти ребята всерьёз настроены с вас бабла поиметь. Иначе не вломились бы утром в больницу к "Бите". Так что вряд ли кому-то удастся их переубедить.

– Что же нам остаётся?.. – растерянно развел руками "Сапер".

Расхаживающий из стороны в сторону по гаражу, Укрытцев остановился, пристально посмотрел на Сергея и серьёзно сказал:

– Я думаю, что спасти вас может только ограбление! Никто не поможет вам, кроме вас самих, и деньги не свалятся на вас с неба. Пойми, "Сапёр", в этой жизни рассчитывать можно только на себя…

Харламов опешил и раскрыл рот от удивления. Он ожидал услышать все, что угодно, но только не это. Несколько секунд он пристально и молча смотрел Павлу в глаза, пытаясь понять, уж не шутит ли он. Но на суровом и неподвижном лице не просматривалось и тени улыбки. Сергей покачал головой и с горечью ответил:

– Это безрассудство… Павел, ты подталкиваешь нас к безумию…

– В вашем случае безумие – это сидеть, сложа руки. Времени слишком мало. Если решаться на ограбление, то нужно делать это уже сейчас. Такие дела не планируются за один день. Нужно все как следует подготовить, раздобыть оружие, в конце концов… Но мое дело предложить, а там уж сами решайте. В любом случае ни одного другого реального способа решить вашу проблему я не вижу…

– Слушай, но если ты предлагаешь оружие раздобыть, не проще ли нам грохнуть этих парней – и все дела? – не выдержал "Бита".

"Паук", сохранявший до последнего невозмутимое и серьёзное лицо, внезапно расхохотался и сверкнул своим золотым зубом. Отсмеявшись, он переспросил Дробилина:

– Как ты сказал? "Грохнуть"? А тебе вера твоя позволит?

– Я думаю, что лучше предстать перед Богом старым грешником через годы, чем через неделю святым подростком. А там может и простит Господь, учитывая обстоятельства и срок давности…

– Тоже мне выискался "святой", – скептически улыбнулся Укрытцев.

– Если меня убьют бандиты, я сделаюсь мученик! – парировал "Бита", – И тогда все мои прошлые грехи спишутся…

– Как у Николая кровавого… – усмехнулся "Шмель", – Его теперь тоже решили святым сделать…

– Боюсь тебя огорчить, "Бита", но если ты и впрямь решишь грохнуть этих парней – то мучеником ты сделаешься ещё раньше. Это – матерые головорезы. Они последние 15 лет проводят будни в разборках и перестрелках и отправили на тот свет народу больше, чем маньяк Чикатило. На них профессиональные киллеры охотились, и не смогли завалить. А ты думаешь, что так запросто придёшь и убьёшь их? К тому же марать руки кровью не хотелось бы. Грабеж – это одно, а убийство – совсем другое.

– Существенных различий, я не вижу. Юридически и то, и другое – тяжкие преступления, за которые мы можем получить лет 15 строгого режима. Но проблема даже не в этом, – заметил "Сапёр", – Пойти на такое преступление, отнять деньги у другого невинного человека… Если мы сделаем это, то чем же мы будем отличаться от этих уродов, которые вымогают у нас десять тысяч?

– А я скажу чем! – Вот вы действительно ни в чем не виноваты с "Битой", а Вас прессуют. Причем делают это люди, на которых негде пробу ставить… И где вам искать защиты? Почему не идете в милицию? Ведь должны же они защитить вас от беспредела? Ваши родители платят налоги государству для того, чтобы оно обеспечивало им и вам безопасность от таких отморозков… Так почему же оно не делает этого? Почему милиция заняла сторону откровенных бандитов, которых видно не вооруженным глазом? А я скажу почему. Потому что там сидят такие же преступники. Это они за небольшую мзду закрывают глаза на их очевидные преступления или обвиняют в них невинных людей. Это они, серые мыши в милицейских погонах, прячут улики, оставленные отмороженными бандитами на местах своих преступлений, это "мусора" сдают потом в архив уголовные дела из-за отсутствия доказательств, хотя точно знают: кто есть истинный преступник. А чиновники в больших и светлых кабинетах, зная об этом – потворствуют милиции, стараются всячески замалчивать эту проблему, чтобы не бросить тень на власть. Многие из них и сами связаны с мафией. Наше государство – это часть мафии. Оно позволило этим бандитам появиться, и оно ничего не делает для того, чтобы от них избавиться. По сути, оно виновно в их преступлениях не меньше, чем сами исполнители. Виновен каждый, кто вовлечен в эту систему, значит и вся эта система виновна. Поэтому, если мы эту систему ограбим, то ограбим и бандитов, которые, сами того не сознавая, являются частью этого механизма. Это даже и не грабеж вовсе, мы просто вернем себе то, что нам причитается. Деньги, которые платят государству наши родители в виде налогов и грабительских процентов за кредиты. Деньги, на которые государство должно нас лечить, учить и защищать, но почему-то этого не делает…

– Это звучит справедливо, но как можно ограбить государство? – удивился "Сапёр".

– Можно ограбить госучреждение, в котором достаточно наличности, и которое содержится за счет бюджета, – Пояснил "Паук".

– Я предлагаю ограбить "почту" – заявил Дробилин, – Там совершенно нет никакой охраны, и деньги туда тоже привозят: для почтовых переводов и пенсий.

– То есть ты предлагаешь мне пенсию моей бабки украсть? – возмутился "Сапер", – Она итак еле перебивается от пенсии до пенсии, а ты хочешь, чтоб из-за нас она на месяц без денег осталась?

– Нет, почта – это плохой вариант. Там вряд ли наберется столько денег, сколько вам нужно… – поддержал его "Паук", – Грабить нужно банк!

– А во время ограбления нам убивать никого, не придётся? – осторожно спросил "Сапёр".

– Если все сделаем быстро и чётко, то обойдёмся вообще без единого выстрела. Ну а если начнут стрелять в нас, то и мы будем стрелять в ответ.

– Так ты тоже хочешь участвовать? – оживился "Сапер".

– Да, я давно думаю об этом. Сорвать большой куш – единственный способ решить денежные проблемы моей семьи. Больно смотреть, как мать мечется. Но в одиночку об этом даже думать глупо. А с вами втроём у нас должно получиться.

– Почему это втроём? – возмутился "Шмель", – Мне тоже деньги нужны!

– И ты из-за 8000 готов рисковать своей свободой, а может даже жизнью? – изумился "Паук".

– Ты же сам говоришь, что дело – верняк! Риск минимален, зато выгода очевидна. Мы по сути итак рискуем каждый день, удирая от "мусоров" на своих мотоциклах. И разбиться можем, и под пули попасть…

– Ну, с тобой всё понятно… – ответил Укрытцев, – Только "Сапер" и "Бита" ещё не согласились.

Харламов почесал затылок. Всё внутри него напряглось в этот момент. Он понимал, что от его решения будет зависеть вся его дальнейшая судьба. Он собственно уже всё решил. Всё что мог он уже потерял, и терять ему было больше нечего, кроме своих близких. А ради их спасения он готов был положить на алтарь даже собственную жизнь.

– Как писал Островский: "И самого кроткого человека можно довести до бешенства. Не все преступники – злодеи, и скромный человек решится на преступление, когда ему другого выхода нет". Так что я с вами, пацаны…

– А я вообще за любой кипишь, кроме голодовки! – весело повторил "Бита" свою любимую фразу, после чего добавил: – Да и мучеником становиться я пока не хочу… Короче я в деле.

– Добро, – удовлетворённо кивнул "Паук", – Значит нас уже четверо.

– И я с вами! – улыбнулся Епишев, – Эти деньги – единственный шанс вызволить отца из лап чеченских боевиков. Мать уже отчаялась продать нашу квартиру. А если срочно не собрать деньги – его убьют. И она, боюсь, зачахнет от одной мысли, что не смогла его спасти. Мне уже больно смотреть на неё…

– Моя мать тоже угасает, – с тоской пробасил "Мамонт", – раз есть возможность крупную сумму раздобыть, – возьмите и меня с собой! Ещё остались небольшие шансы операционным путём её спасти от рака, но с каждым днем эти шансы тают. Операция эта дорогостоящая, и делают её только в Европе. Денег таких у нас нет, а просто сидеть и смотреть, как она умирает, мне не выносимо тяжело…

"Паук" с согласием кивнул, и перевёл свой серьёзный взгляд на "пельменя", который с интересом наблюдал за окружающими. Почувствовав, что в него пытливо впились глаза Укрытцева, Кузённый замотал головой и возбужденно затараторил:

– Э, нет "Паук", на меня не гассчитывай. Я в этой авантюге не участвую. Еще помочь чем-то вам – пожалуйста, но под пули с вами лезть я не собигаюсь. Это без меня…

Внезапно из своего укрытия выскочил "Друппи", до этого тихо сидевший в углу. Он подбежал к толпе и с оживлением огласил гараж своим звонким голоском:

– Возьмите и меня с собой, ребята. Я пригожусь. Вы не пожалеете. Мне тоже лишние деньги не помешают.

– Нет, "Друппи", – осек его "Паук", – Извини, конечно, но ты пока еще слишком мал для таких дел. В крайнем случае, придумаем тебе какую-нибудь задачу в тылу. Будешь, к примеру, нас ждать в гараже с распахнутыми воротами, готовый быстро их закрыть, когда мы вернемся.

– Точно, а то ещё укусит кого-нибудь… – ухмыльнулся "Бита".

– Итого шесть человек… – задумчиво заключил Укрытцев, обведя глазами толпу.

– Где ж вы столько стволов возьмёте, ггабители-гецидевисты? – скептически ухмыльнулся "Пельмень" – Вам тепегь целый агсенал нужно где-то газдобыть…

– Нам бы и одного ствола хватило для острастки. Но ствол должен быть реальным… Чтоб и в воздух пальнуть можно было, и от погони отстреливаться, – заключил Укрытцев.

– В наших краях Гражданская война гремела, – помявшись немного и смочив слюной засохшие губы, тихо сказал "Шмель", – Я знаю все участки, где проходили бои. Можно всем пройтись с лопатами по тем местам, может что-то и найдём.