Щенячья любовь

– Ты нашла собачку? Все хорошо, Хейли. Собачка ранена? Это у нее течет кровь? Разреши мамочке посмотреть.

Она нежно взяла дрожащий меховой комочек из рук дочери, и бедное создание взвизгнуло. Пронзительный звук разнесся в ночной тишине, от неожиданности Эйвери даже села в снег. Щенку на вид было не больше шести недель, и весил он в лучшем случае фунтов семь[3 - Около 3 кг.]. Грустные испуганные карие глаза смотрели в глаза Эйвери, и она растаяла.

– Божечки-кошечки… Ну ты и милаха!

– Эйвери… лапа! – мама кивнула в сторону собаки и засунула руки в карманы.

В лунном свете Эйвери осмотрела щенка и поняла, о чем говорила мать. Нижняя часть одной из передних лапок была отрезана. Кровь пропитала весь мех.

От ужаса ее замутило. Что случилось со щенком?

– Бедняга!

Хейли начала сильнее раскачиваться из стороны в сторону.

Эйвери крепко сжала ее руку.

– Все будет хорошо, милая.

Она посмотрела на мать в растерянности. У нее никогда не было домашнего питомца. На улице сильный мороз, неизвестно, как щенок оказался посреди леса – на нем ни медальона-адресника, ни даже ошейника, – и сколько крови потерял. Судя по красным пятнам на снегу, немало для такого крошечного существа. Он только и делал, что скулил и дрожал. К тому же Эйвери нужно увести Хейли в тепло.

Мама сняла с шеи шарф и протянула ей.

– Я позвоню О’Грейди. У них своя ветклиника в городе. Давай отведем Хейли в дом и…

Хейли вскочила и схватила Эйвери за куртку, ее глаза продолжали бегать, а из горла вырвался сдавленный стон.

– Она хочет пойти с нами, – сказала Эйвери, посмотрев на мать. – Застегнешь ей куртку? И позвони ветеринару. Нам пора. Малыш тут долго не протянет.

* * *

Кейд О’Грейди смотрел на крошечного серого котенка, сосавшего молоко из бутылочки, которую он держал. Маленький меховой комочек целиком помещался у него на ладони. Кейда снова охватила ярость, и он резко выдохнул, окидывая взглядом свой тесный кабинет в ветеринарной клинике.

Было уже поздно, но он решил задержаться и закончить с оформлением историй болезней. С того момента прошло уже два часа, а Кейд так и не приступил к работе. Хорошо, что он остался, иначе котенок, который лежал у него на ладони, просто бы погиб, как его мать и братья с сестрами.

Кому, черт побери, пришло в голову подбрасывать коробку с котятами к двери ветеринарной клиники посреди зимы? Кейд понятия не имел, сколько времени они пролежали в снегу рядом с собачьими вольерами у двери черного хода. От злости он чуть ли не скрежетал зубами. Прибил бы этого урода, если бы только нашел.

К счастью, котенок, вернее кошечка, похожая на бразильскую короткошерстную, оказалась сильной. Она сама пила молоко и не нуждалась в капельнице. Кейд обследовал ее – температура и давление в норме – и, несмотря ни на что, не обнаружил никаких тревожных признаков.

Закрыв глаза, Кейд услышал, как на стойке администратора рядом с его кабинетом включился автоответчик. Если бы произошло что-то экстренное, он получил бы сообщение на пейджер, так как на этой неделе его очередь дежурить. Сорок лет назад его отец открыл маленькую ветеринарную клинику «Животный инстинкт». После его смерти управление на себя взяли Кейд с братьями. С тех пор прошло почти девять лет. Трудно поверить.

Бутылочка опустела, Кейд поставил ее на стол и осмотрел котенка.

– Милая маленькая негодница.

Она мяукнула в знак согласия.

Кейд рассмеялся впервые за день и потер лоб.

– И такая скромная. Назову-ка я тебя Котими – одновременно «котенок» и «милашка». Ты поняла, Котими?

– Мяу!

– Ты права. За такие рассуждения меня стоит выгнать из общества нормальных мужчин.

Кошечка уютно устроилась на сгибе его локтя и погрузилась в полудрему, толкая его лапками в рукав.

– Как я понимаю, это утвердительный ответ? Может, тебе еще чего-нибудь хочется? Пива, например?

Котенок не ответил. Она. Она не ответила. Больше не стоило называть ее просто «котенком».

Покачав головой, он придвинул к себе историю болезни. Пейджер запищал. Кейд тихо выругался и потянулся за ним в карман своего медицинского костюма, когда входная дверь задрожала от громкого стука.

Кейд взглянул на Котими.

– День сегодня ни к черту.

Она сонно мяукнула, словно в подтверждение его мыслей.

Ладно. Не будем раскисать.

Встав, он положил Котими на подушку в коробке, которая стояла на офисном стуле, и направился к двери, на ходу проверяя пейджер. Стук усилился. Номер оказался ему незнакомым. Но женщину на пороге клиники звали, кажется, Жюстин. У нее был секонд-хенд по соседству.

Кейд открыл замок и распахнул дверь. По крайней мере, снегопад прекратился.

– Это вы послали сообщение на пейджер?

Она ворвалась внутрь, а за ней – незнакомая Кейду женщина и девочка лет восьми.

– Да, я писала вам, – ответила Жюстин, убирая с лица темные, растрепанные на ветру волосы.

Он поспешил закрыть дверь и запереть ее на замок, спасаясь от ледяного воздуха, который ворвался в помещение вслед за женщинами.

Молодая женщина вытянула руки, на которых лежал замотанный в шарф щенок.

Кейд увидел, что розовая куртка девочки вся забрызгана кровью. Черт. Он жестом велел им следовать за ним.

– Сюда.

– Я подожду в приемной, – сказала Жюстин, и ее лицо подозрительно позеленело. – Не люблю… все, что связано с медициной, – она уселась, подчеркивая серьезность своих намерений.

В смотровой Кейд надел перчатки и повернулся, чтобы обследовать животное.

– Что случилось?

– Сама не знаю. Хейли нашла его в снегу где-то полчаса назад, – женщина говорила быстро, но спокойно, не подавая вида, как взволновал ее вид крови.

Кейд бережно уложил щенка на стол и начал разматывать шарф, попутно оценивая ситуацию. Палевый лабрадор. Кобель. Глаза только-только открылись. Вялый. Истощенный. Пяти или шести недель от роду. Дрожит. Лапка отрублена по сустав. Кровь уже свернулась и почти не шла.