Ключ к Ребекке

Они летели над лагерем. Кемель успел рассмотреть танки, грузовики, полевые орудия и джипы. Солдаты махали им руками. Должно быть, это англичане, подумал Кемель. Оба самолета набирали высоту. Прямо впереди они увидели признаки сражения: огромные тучи пыли, взрывы, пулеметный огонь. Они повернули, чтобы обогнуть район сражения с юга.

Кемель рассуждал так: «Мы пролетели через английский лагерь, затем через поле битвы. Следовательно, теперь мы должны быть над немецким лагерем».

Самолет Имама впереди пошел на снижение. Вместо того чтобы последовать за ним, Багдади набрал высоту и повернул на юг. Посмотрев направо, Кемель увидел то же, что и оба пилота, – небольшой лагерь со взлетно-посадочной полосой…

Приближаясь к дому Садата, Кемель вспоминал, как он ликовал там, в небесах над пустыней, когда понял, что они находятся возле немецкого лагеря, а обращение уже почти в руках у Роммеля.

Он постучался в дверь, так и не придумав, что сказать Садату.

Это был обычный частный домишко, гораздо беднее, чем дом Кемеля. Через минуту дверь открыл Садат – в галабее и с трубкой в руках. Он взглянул на лицо Кемеля и тут же сказал:

– Все пропало.

– Да. – Кемель кивнул.

Они прошли в маленькую комнату, которая служила Садату кабинетом. Обстановка была проста: стол, полка с книгами и несколько подушек на голом полу. На столе, поверх кипы бумаг, лежал револьвер.

Они сели. Кемель приступил к рассказу:

– Мы добрались до немецкой базы. Имам начал спускаться на посадочную полосу. И тогда немцы открыли огонь по его самолету. Ведь это был английский самолет… а мы… ты знаешь… мы ведь об этом не подумали…

– Но разве не было понятно, что у него нет враждебных намерений? – возразил Садат. – Он же не вел огонь, не сбрасывал бомбы…

– Он просто снижался, покачивая крыльями, – продолжал Кемель. – Думаю, он хотел связаться с ними при помощи радио. Так или иначе, его продолжали обстреливать. И попали в хвост.

– Вот несчастье!

– Он стал очень быстро падать. Немцы прекратили стрелять. Каким-то чудом ему удалось приземлиться на шасси, и самолет запрыгал по полосе. Думаю, Имам к тому времени уже полностью потерял управление. По крайней мере, он не смог сбросить скорость. Машина вылетела на обочину и увязла в песке, левое крыло ударилось о землю и сломалось, нос уткнулся в песок, а фюзеляж отлетел на сломанное крыло.

Садат смотрел на Кемеля – бледный, притихший; трубка остывала у него в руке. Кемель видел перед собой немецкий грузовик и «скорую помощь», спешащие к разбитому самолету по взлетной полосе, а за ними десять – пятнадцать солдат. Он никогда не забудет, как сердцевина самолета разверзлась, словно распустившийся цветок, и в небо поднялись языки красного и желтого пламени.

– Самолет взорвался, – с трудом выдавил Кемель.

– А Имам?

– Он погиб.

– Мы должны попробовать еще раз, – твердо произнес Садат. – Мы должны придумать другой способ передать обращение.

Кемель взглянул на него и понял, насколько фальшив сейчас резкий тон друга. Садат пытался разжечь трубку, но его руки дрожали. Кемель посмотрел на него внимательнее и увидел в глазах слезы.

– Бедный мальчик, – прошептал Садат.

7

Вульф снова оказался там же, откуда начинал: он знает, где спрятаны секреты, но не в силах до них добраться.

Украсть еще один портфель, как украли первый, рискованно, англичане могут что-то заподозрить. Даже если придумать другой способ кражи, это не исключает усиления мер безопасности со стороны британцев. Кроме того, один портфель, добытый благодаря случайности, не соответствовал потребностям Алекса: ему был нужен постоянный, беспрепятственный доступ к секретным документам.

Простая цепь размышления привела Вульфа к новому решению. И теперь он занимался не чем иным, как сбривал волоски у Сони на лобке.

Они у нее были черные и жесткие и быстро отрастали вновь. Она регулярно их брила, чтобы без помех носить прозрачные шаровары, не надевая плотных, украшенных блестками трусиков. Экстремальная степень физической свободы и устойчивый слух о том, что у знаменитой танцовщицы под шароварами ничего нет, помогали ей снова и снова становиться гвоздем программы.