Сердце дикарки

Кин подавил улыбку, обнял старого приятеля и направился с ним вместе к хижине. Клинт крепок, как гвозди, но любит временами сыграть на человеческой симпатии и сострадании, особенно когда ранен.

– Знал бы я, что ты собираешься рассыпаться по частям, нанял бы сиделку, чтобы баловала тебя и терпела твои капризы. – Голос Кина был полон иронии. Он метнул в Клинта саркастическую усмешку.

– Хотел бы, чтоб ты меня заранее оповестил-то, я б настоял на этом, – кисло пробрюзжал Клинт. – Ох, чуть не помер я, а ты-то еще и насмехаешься. Что, не слыхал никогда об уважении к старшим? – Клинт со свистом втянул воздух, поднимая ногу, чтобы влезть на ступеньки. – Проклятие, не тяни меня. Клянусь, ты нежный, как гризли!

– У меня маловато опыта по уходу за инвалидами, – огрызнулся Кин, но глаза его блестели весельем. – И хочу напомнить, что глупо кусать руку, кормящую тебя. А если будешь продолжать рычать и ворчать, то могу поддаться искушению и приложить тебя ухом о землю.

Клинт с отвращением фыркнул и повернул голову, чтобы взглянуть на свою сестру-сиделку, но тут же пожалел об этом. От резкого движения пронзительная боль резанула по всему телу. Да, после встречи с этой воровской компанией он чувствовал себя так, будто оказался на пути мчащегося табуна диких мустангов. При малейшем движении каждый мускул начинал горестные жалобы, которые переходили в утонченные пытки, если движение было достаточно быстрым.

– Только убедись, что это здоровое ухо, – потребовал Клинт, осторожно трогая одну сторону головы. – Левое еще малость нежное.

Посадив Клинта на койку, Кин одарил его теплой, сердечной улыбкой.

– Посидишь сам несколько минут, пока покормлю лошадей? Они, как и ты, небось обижаются, когда ими пренебрегают.

Клинт махнул рукой, прогоняя Кина.

– Ага, я попробую заспать эту жуткую боль. – Он закрыл глаза, потом приоткрыл один и посмотрел Кину вслед. – Но не очень-то мешкай, дружище. Может, мне захочется продиктовать завещание…

Кин грубовато расхохотался и оглянулся на Клинта.

– Никуда ты не собираешься, ни в ад, ни в рай, и чертовски точно знаешь это. Дьявол уже приходил за тобой пару лет назад, да в последний момент передумал. Сомневаюсь, что он успел поменять решение, да еще так скоро. Да и ангелы вряд ли спешат потереться об тебя крылышками.

– Проваливай, ты, чертов негодяй! – пробурчал Клинт, но в его голосе тоже слышалось скрытое веселье, которое лишний раз убедило Родона, что их болтовня – сейчас лучшее лекарство для старика. – Только мне и не хватало в моем тяжелом состоянии этих твоих возражений. Лежу себе на смертном одре, а ты знай себе перечишь умирающему…

Кин широко ухмыльнулся и, слегка насвистывая, пошел к деревьям. Но когда он подошел ближе и увидел лошадей, свист прервался. Кентавра не было. Лоб Кина прорезали глубокие сердитые морщины, глаза наполнились ледяной синевой. Так, Алекса пришла к нему и заявила, что не хочет ничего другого, как провести ночь удовольствий в его объятиях. А потом увела его гордость – его любимого жеребца! Будь проклята эта коварная девчонка! Ничего, как только она попадется ему в руки, он ей покажет, как воровать. Уж он ей наподдаст!

Он знал, что ей понравился Кентавр. Видно, настолько понравился, что она опустилась до конокрадства. Кин механически кормил и поил оставшихся лошадей и задумчиво хмурился. Может, Алекса думала, что он кинется за ней, чтобы вернуть Кентавра? Может, она хочет заманить его в ловушку? Неужели Алекса рассчитывала, что после ночи их близости он согласится провести ее семейство по территориям осейджей? Алекса совсем не дура. Она целеустремленная женщина, напомнил себе Кин. И если ей чего-то очень хочется, она найдет способ добиться этого. Да, она искушает его, мрачно размышлял он, угрюмо шагая к хижине. Но ни за любовь, ни за деньги Кин Родон не склонится перед ее волей. Он отправится в лагерь Карверов, вернет своего коня, а потом скажет этой чарующей ведьме и ее семейству, что именно он думает об их тайных кознях.

Проклятие, еще несколько часов назад он тешил себя мыслью, что будет содержать Алексу, пока не насытится ею. Но теперь он не уверен, что она этого заслуживает. Ей каким-то жутким образом удавалось отвлечь его от дела. В прошлом он всегда предпочитал женщин простых и предсказуемых. Женщин, которыми легко управлять и которых можно бросить, как только надоест. Но Алекса не такое простое создание. Это женщина, не уступающая ему в силе страсти. Кошка, готовая наброситься, как только повернешься к ней спиной. Кин покачал головой, вытряхивая из головы невеселые мысли. Он совершенно не намерен глубоко исследовать сложную натуру Алексы. Все, чего ему хочется, – это вернуть своего жеребца и забыть о ней и обо всем семействе Карвер.

Когда он вошел в хижину, Клинт полулежал, опершись на локоть, и сверлил его глазами.

– С каких это пор ты стал связываться с девственницами и лишать их невинности? – спросил он острым, как лезвие бритвы, голосом.

Кин вздрогнул и проследил глазами за направлением взгляда приятеля. На неубранной кровати среди скомканных простыней валялась лента, которую Алекса надевала оба раза, когда посещала его жилище. Клинт знал, чья это лента, и Кин не собирался изворачиваться и лгать в поисках выхода из затруднительного положения. Старик всегда был очень проницателен. Собравшись с духом, Кин прошел к столу, чтобы налить себе и Клинту выпить.

– С тех самых, когда искушение стало выше моих сил, – ответил он деланно-невозмутимым тоном.

Клинт взглянул на него с отвращением.

– Я тебе сказал много лет назад: держись подальше от нетронутых девчонок. От них одни неприятности. Однажды ты проснешься и обнаружишь на крыльце темноволосого щенка и его разгневанного дедулю – папашу твоей будущей нареченной. И будешь смотреть при этом прямо в дуло ружья. – Он театрально поднял глаза к небесам, продолжая бормотать под нос: – Я-то думал, у тебя на плечах есть голова, но теперь ясно вижу, что она упала и пропала! Ты дорого поплатишься за эту ведьму!

Клинт научил Кина, как выживать в суровых условиях. Он заботился о его воспитании с тех пор, как тот сбежал из дома, но все же молодой приятель обиделся на его критический тон. У Клинта много заслуживающих уважения и восхищения качеств, но тыканье пальцем, ножом или шилом в больное место не входило в их число. А в настоящий момент Алекса была именно таким больным местом.

– Думаю, в тридцать три года я уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно принимать решения, – огрызнулся Кин. – И к твоему сведению, я намереваюсь решительно прервать все дальнейшие связи и с девчонкой, и с ее семьей. – Кин схватил шапку и направился к двери. – Я сделаю это прямо сейчас, – бросил он через плечо. – Сразу, как только устрою ей хорошенькую выволочку за то, что сбежала с моим жеребцом.

– Она сперла Кентавра? – недоверчиво спросил Клинт. – Да знает ли она, что он для тебя значит?

– Да, и я не сомневаюсь, что она увела его именно поэтому, – проворчал Кин, прежде чем исчезнуть с крыльца.

Клинт снова тяжело опустился на кровать и вздрогнул от боли в раненом плече. Проклятая ведьма! Зачем она только появилась? Чтобы еще усложнить и без того нелегкую жизнь Кина? Господи, видит Бог, у него хватает неприятностей и без Алексы Карвер. Да, она, конечно, неотразимая красотка, но Кин проклянет день, когда положил на нее глаз, думал Горман. Он пытался предупредить Родона об опасности, призывал не связываться с ней, но теперь уже поздно. Если Кин уложил ее в постель, зная, что у нее нет никакого опыта общения с мужиками, значит, он пропал.

Бабы! Клинт нахмурился, потом взбил подушку. Скоро он услышит в ушах звон свадебных колоколов. Если Кин думает, что он может вот так запросто уйти от такой роскошной маленькой злючки, не обгорев от летящих от нее искр, то он глубоко ошибается. Но ничего, Клинт придет ему на помощь, сказал он сам себе и зевнул. Веки его тяжело опустились. Он позаботится о Кине, только вот сначала чуток вздремнет…

Тяжело поникнув в седле, Кин пробормотал несколько непечатных эпитетов и горящим взглядом окинул пустой лагерь. Карверы уехали – и ни одного знака, что Кентавр был здесь. Эта дьявольская шлюшка заслуживает того, чтоб ее сожгли на костре, думал он, проклиная ее снова и снова. Образ Алексы, который он лелеял всю ночь, оказался совсем другим, что предстал перед ним сейчас. Пропади она пропадом, гнусная тварь! Какая же коварная обманщица! Проклятая гадина! Если бы Клинт не валялся избитый и раненый, Кин уже давно бы помчался за Карверами и за своей долей скальпов. Ничего, осейджи могут выполнить за него эту работу. Если Алекса ожидала, что он кинется за ней, изменит свое мнение и решит сопровождать их на территорию индейцев, то она совершила большую ошибку. Эта ведьма скоро будет вариться в котле, хотя вполне заслуживает, чтоб ее зажарили на вертеле до хрустящей корочки.

Обдумывая мысли о мщении, Кин натянул поводья и направился обратно к хижине. Он вспоминал теперь предупреждения старого Клинта и жалел, что вовремя не внял им. Он мог бы сейчас по-прежнему легко шагать по жизни, и образ Алексы не следовал бы за ним по пятам, покусывая за пятки. Темноволосая тварь с таинственными серыми глазами и улыбкой, которая могла растопить и льдину, а уж мужчину – растопить и слить в его же собственные мокасины. Она одержала над ним верх. Она делала вид, что страстно добивается его, и одновременно точила кинжал, чтобы всадить ему в спину. Да, то, что она увела Кентавра, было низким, подлым ударом, но она не удовлетворилась. К этой ране добавила еще и оскорбление: свернула лагерь и вынудила Кина броситься за ней вдогонку, размахивая морковкой у него перед носом.

Эта мысль металась в его мозгу, раздувая пламя гнева. Какая жалость, что он не сорвал маску притворства с лица змеи и не увидел, каково же это лицо на самом деле.

Настроение Кина падало с каждой проходящей минутой. К тому времени, как он добрался до своего жилища, из ноздрей уже вырывалось пламя, и он топал ногами, как разъяренный бык. Клинт приоткрыл один глаз и обозрел суровое, хмурое лицо молодого приятеля.

– Судя по твоей кислой физиономии, я бы сказал, что не все пошло так просто, как хотелось, – задумчиво сказал он. – Я так и знал. Я предупреждал, чтобы ты держался подальше от этой девчонки. Еще до того, как ты с ней связался. Но разве ты когда послушаешь? – Клинт насмешливо фыркнул. – Нет, черт, ты поперся тупо вперед, наплевав на мой совет.

– Хватит! – Кин повернулся к Клинту, буквально пришпилив его к стене яростным взглядом. – Мне хватает неприятностей и без твоего брюзжания.

Клинт прищурился и какое-то время молча наблюдал, как Кин взад-вперед мечется по комнате.

– Ну? И что же случилось?

– Ничего не случилось. Они свернули лагерь и уехали, – проворчал Кин и на минуту перестал расхаживать, чтобы плеснуть в кружку рому.

– А с Кентавром-то что? – продолжал допытываться Клинт.

– Пропал, черт возьми. – Кин хватил кулаком по столу и сморщился от боли. Ему стоит приберечь свою ярость для Алексы и того подонка, которого она называет своим отцом, горько подумал он.

Клинт вздохнул и осторожно заворочался на койке, стараясь не давить на больное плечо и отбитые ребра.

– Может, это и к лучшему. Если б ты снова ее увидел, это только внесло бы еще больше сумятицы и неразберихи. А Кентавр в любом случае был слишком своевольным, чтоб на него можно было полагаться. Всегда можешь приручить другую лошадь, – ободряюще сказал он.

Кин молча смотрел в окно, и перед его внутренним взором вставал образ Алексы верхом на белоснежном жеребце, несущейся навстречу ветру. Что за великолепное зрелище они являли вдвоем, неохотно вынужден был признать он. Они предназначены друг для друга.

– Да, думаю, ты прав.

Кин старательно отбросил прочь все мысли об Алексе и повернулся к другу.

– Довольно о Карверах. Займемся тобой. Итак, что ты будешь есть?

Представив себе Кина в роли стряпухи, Клинт поморщился. Кин, конечно, стал умелым охотником, но его кулинарные способности еще требуют шлифовки. Если Клинт и поправится после засады, то только благодаря себе, а уж никак не из-за изысканных кушаний, которыми Кин будет потчевать его.

– Я прошу только, чтобы это было съедобным, – тяжело вздохнул Клинт, прекрасно зная, что просит невозможного. – Разбуди меня, когда приготовишь. Уверен, мне потребуется много сил, чтобы пропихнуть то варево, что ты состряпаешь.

– Я подумываю об отравленном жарком, – посмеивался Кин, синие глаза его поблескивали дьявольским лукавством. Эту черту он приобрел после первой же встречи с Алексой Карвер.

– Не сомневаюсь. Ты давненько подумываешь отделаться от старика и теперь уж постараешься воспользоваться случаем.

Клинт закатил глаза, слушая раскаты хохота молодого приятеля, и грустно размышлял, сможет ли переварить то, что Кин неизбежно поставит перед ним.