Сердце дикарки

Пока Кин суетился с ленчем, его мысли все время возвращались к Алексе. Он продолжал спрашивать себя: как он мог так ошибиться? Всегда ему хорошо удавалось читать людские лица, и вот впервые в жизни он так глубоко ошибся. Как слепой дурак, он пошел у нее на поводу, не понимая, что его обманывают. Но какой упоительный обман, думал он, смягчаясь при воспоминании об исключительно стройном теле, о вкусе ее нежных поцелуев, о женственном аромате, исходившем от нее.

Кин взглянул вниз и вздрогнул – оказывается, он поглаживает ложкой жаркое, а не мешает. Дернувшись, он задел ногой аккуратную поленницу, сложенную у плиты, и дрова с грохотом рассыпались по полу.

Клинт подскочил на кровати, дико озираясь и ожидая, что в любую секунду подвергнется нападению.

– Какого черта?

Смущенно ухмыляясь, Кин присел на корточки и заново сложил дрова.

– Извини, мне очень жаль…

– А-рххх. – Клинт с шумом выпустил воздух. – Клянусь, ты неуклюж, как слон в посудной лавке. Как я могу спать, если ты устраиваешь такой грохот?

– Я же сказал, что сожалею! – негодующе вскипел Кин. Клинт принюхался и поник на своей койке.

– Но не так, как буду сожалеть я, когда отведаю твоей стряпни, – пробубнил он себе под нос.

– Что? – Кин прислушался, пытаясь разобрать бормотание товарища.

Кин тихо продолжил заниматься своим делом. «Забудь ее», – сказал он себе. Алекса уехала, и слава Богу. Ему еще повезло, что удалось спасти свою гордость. Маловато, но по крайней мере хоть это. Разве Клинт не предупреждал его избегать мисс Карвер? Да, может, он временами и болтает всякую чушь, как последний пустомеля, но он стар и мудр. И он сразу раскусил Алексу, сразу понял, что она – целая охапка неприятностей.

Глава 8

Алекса опустилась на землю и устало вздохнула. Казалось, они путешествовали со скоростью улитки. Теперь она была совершенно уверена, что Сайлас Грегор не в состоянии следовать даже существующей тропой по открытой прерии, не то что прокладывать новую. Это был пустой, безмозглый пропойца, который пил свой завтрак, потом останавливался, чтобы проглотить спиртного в качестве полуденного перекуса, и продолжал в том же духе до самого вечера. Временами она думала, уж не придется ли привязывать Сайласа к его кривому мулу, чтобы он не свалился на землю, как мешок. Уже дважды хмельной дурак отправлялся не туда, и им приходилось возвращать его обратно.

– Как думаешь, где теперь этот пропойца? – спросил, нахмурившись, Расс, плюхаясь рядом с Алексой и выбивая пыль из шляпы.

Она пожала плечами:

– Может, свалился в реку мордой вниз. По крайней мере именно к реке он отправился, когда я видела его в последний раз. Это будет его первое купание за неделю, – с отвращением фыркнула Алекса.

– Может, он утонет, – насмешливо сказал Расс.

– Сомневаюсь, что нам так повезет. – Алекса тяжело вздохнула и поднялась на ноги, чтобы готовить ужин.

– А где па? – Расс с любопытством оглянулся, удивляясь, что произошло с отцом. Джастин оставил его заботиться о скотине, даже не предложив помочь.

– Он занят тем же, чем и всегда, когда мы останавливаемся на ночлег: стоит вдалеке и неотрывно смотрит на запад.

Расс задумчиво нахмурился.

– Не пойму, что это с ним приключилось в последнее время. Он такой стал беспокойный. Клянусь, он бы заставил нас ехать двадцать четыре часа в сутки, если бы не боялся, что лошади и скотина падут на ходу от усталости.

– Уверена, так оно и было бы, – согласилась Алекса, опускаясь на колени, чтобы развести костер. – Его ведет вперед мечта, и я начинаю задумываться, а будет ли он доволен, когда доберется до конца той радуги, к которой стремится.

– Он изменился, Лекс. – Расс покачал головой и опустил подбородок на руки. – Он как душевнобольной, которого не волнует, какими именно средствами он дойдет до конца. То, как он обошелся с тобой… я так разозлился, что чуть не убил его.

– Я не жалуюсь. – Взгляд Алексы сам собой обратился к силуэту Джастина. – Я знаю, его настойчиво преследуют воспоминания.

Как хорошо она его понимает, уныло подумала девушка. Ее тоже постоянно преследуют воспоминания, но другого сорта – перед ее внутренним взором стоит образ сурового красивого покорителя Запада с манящими синими глазами. Перемена в отношении к ней Джастина была понятна – она произошла после смерти ее матери. Раньше Джастин терпел Алексу, потому что рядом всегда была Кэтрин. Теперь же никто не стоял между ним и Алексой болезненным напоминанием, что когда-то Кэтрин любила другого мужчину. Теперь у Джастина не было причины бороться со своими обидами, таить их. Он лишился своей Кэтрин. Алекса часто слышала, как Джастин говорил: единственное, что было хорошего в его браке с матерью Расса, – это рождение сына. Хоть он и любил ее, но мать Расса была постоянной занозой в боку Джастина, как сейчас вот Алекса.

– Ну, знаешь, все эти воспоминания вовсе не извиняют его обращения с тобой, – пробурчал Расс. – Ты заслуживаешь… – Его голос затих – он издалека услышал Сайласа, и глаза его превратились в щелки-бойницы. Их ненаглядный проводник, качаясь, добрел до лагеря и остановился. Затем поправил какой-то сверток, который нес под мышкой. – Что это он припер?

Алекса глянула вверх, прищурилась в полумраке и застонала, услышав, как пятнистый меховой шар, который держал Сайлас, зарычал, стараясь вырваться.

– Господи великий Боже! Да у этого человека разума, как у цветка в горшке!

– Ты льстишь ему, – фыркнул Расс, вскочил на ноги и начал орать на сумасшедшего, который притащил в лагерь детеныша пантеры. – Сайлас, ты проклятый идиот!

Сайлас с глупой усмешкой, качаясь, подошел к ним, остановился и поднял пушистого детеныша за шкирку, заставив его болтаться в воздухе.

– Гляньте-ка, чего я нашел-то у речки. Думаю, мамаша пришла поохотиться, а потом удрала и оставила его.

– И как полностью безмозглый кретин, вы принесли его в наш лагерь. – Алекса выхватила у Сайласа малыша, но потом в нерешительности остановилась. Она подумала, что они будут делать, когда разъяренная пантера вернется и обнаружит человеческий запах на своем детеныше.

– Я собираюсь его приручить, – настаивал Сайлас. Он икнул и попытался остановить свои красные, заплывшие от пьянства глазки на негодующей Алексе. – Здоровый мужик нуждается хоть в капельке привязанности, а вы уж очень скупитесь на ласки, будто драгоценность какая. Но в один прекрасный день я вам покажу, что такое настоящий мужчина, маленькая леди.

Если б Алекса не прижимала детеныша пантеры, то она выцарапала бы Сайласу глаза за это оскорбительное замечание.

– Ты, отвратительный подонок! – прошипел Расс и, внезапно развернувшись, как змея в броске, тяжело опустил свой кулак прямо на скулу Сайласа.

Тот зашатался и отступил назад, запутался в собственных ногах, а обрывки мыслей закрутились, как на карусели.

– Я уже тебе говорил: Алексу не тронь. И если ты еще хоть раз сделаешь какое-то грубое замечание или даже намекнешь, что интересуешься ею, – убью голыми руками! – пригрозил Расс. Его голос прогрохотал над Сайласом громовым раскатом.

Сайлас осторожно потрогал пульсирующую болью челюсть, а потом обратил на Алексу горящий взгляд, как будто она была виновата.

– Ты щелкала мне по носу с той самой минуты, как я появился в лагере. Позволь-ка мне кое-что сказать тебе, мисс Злючка-Зазнайка. Ты ничем не лучше меня. – Он с трудом поднялся на ноги, и его темные глаза обратились к Рассу. – А ты, парень, больше даже не думай дотронуться до меня хоть пальцем – или пожалеешь об этом. Не могу сказать, что я готов с легкостью стерпеть, чтобы каждый сопляк указывал мне, что я могу делать, а чего – нет.

Расс чуть не лопнул от злости. Он бросился на Сайласа, намереваясь разорвать чахоточного ублюдка на мелкие кусочки и скормить их пантере, когда она придет за своим детенышем. Сайлас зарычал, когда Расс кинулся на него, выставив голову и целясь ему в живот. Новый крик боли сорвался с губ Сайласа, когда они с Рассом кубарем покатились вниз по холму, натыкаясь на камни, колотя один другого в такой ярости, что даже не замечали царапин и синяков.

Расс уже уселся Сайласу на живот и скрутил ворот рубахи вокруг его шеи, готовясь избить до бесчувствия, как воздух вдруг разорвал яростный рев пантеры. Расс бешено оттолкнул Сайласа в сторону.

– Ну что, видишь, что натворил? – Юноша вскочил на ноги и бросился к фургону за ружьем. – Отведи Лекс в укрытие.

Алекса проследила глазами до источника происхождения рева и похолодела от ужаса – двухсотфунтовая кошка на скале, на расстоянии броска камня, готовилась к атаке.

– О Господи, да это самая большая кошка, что я видывал, – прокаркал Сайлас, быстро карабкаясь по холму и не подумав помочь Алексе.

– Расс! – изо всех сил заорала Алекса, глядя, как Сайлас метнулся к рощице, оставив ее лицом к лицу со взбешенной матерью, крадущейся по валунам и выбирающей удобный момент, чтобы накинуться на нее.

Алекса уставилась в черные немигающие глаза хищника и, не выдержав, изо всех сил кинулась бежать. Ее охватил дикий животный ужас, когда она услышала душераздирающий рев совсем близко у себя за спиной. И она чувствовала, что движется слишком медленно по сравнению с настигающим ее с каждым прыжком огромным хищником.

Лошади почуяли зверя и стали на дыбы; их пронзительное ржание мешалось с мстительным рычанием пантеры. Алекса оглянулась через плечо и увидела, как зверь поднимается огромными, полными смертоносной грации скачками вверх по холму.

И тут гулкий ружейный выстрел распорол тишину, и Алекса увидела, как хищница споткнулась и закачалась.

Алекса, не теряя ни секунды, метнулась к фургону. Но выстрел Расса лишь немного замедлил преследование, и кошка снова устремилась вперед. Второй выстрел гулким эхом прокатился по лощине, и пантера упала. Алекса, задыхаясь, оглянулась назад и увидела, как детеныш со всех маленьких лапок кинулся к матери. Затем большая кошка с трудом поднялась и похромала в сторону. Алекса подняла глаза и благодарно посмотрела на Джастина, который услышал суматоху и вернулся как раз вовремя, чтобы выстрелить, пока Расс неистово боролся со своим ружьем, пытаясь перезарядить его.