Лицом к лицу

Еве парень не нравился.

– В нем есть что-то, что меня настораживает.

Дженни не спорила. Просто ждала, когда подруга сменит тему.

– Ты про него ничего не знаешь, – настойчиво говорила та. – Меня это волнует. Ты никогда не была у него дома, ощущение, что он без друзей и собирается присосаться к твоим. И вообще нет уверенности, что он аспирант. Ты не видела документов.

– И он про меня ничего не знает, – возразила Дженни. – Поэтому мы прекрасно подходим друг другу.

– Ты очень скрытная по поводу всего, что касается твоей семьи. Наверное, такую, как ты, можно встретить одну на миллион. Он кажется таким же загадочным. Сложно представить, чтобы два настолько похожих человека просто так встретились на скамейке в парке. В общем, какой-то он сомнительный.

– Не на скамейке, а на каменной стене, – поправила Дженни. – И ничего сомнительного в нем нет. Он очень романтичный.

Весна в тот год выдалась чудесной. На кустах и деревьях в парке появились листья, лопались почки и распускались цветы. Собранные и требовательные жители Нью-Йорка немного потеплели и расслабились. Но только не Ева. Она переживала за подругу и часто сопровождала ее, когда та ходила на свидания с Майклом.

Однажды, когда они втроем сидели в ресторане и ждали заказ, Майкл спросил Дженни:

– Почему ты никогда ничего не постишь в Facebook?

Тот же самый вопрос ей задавали Ева и Рейчел, но девушка уже не помнила, какую причину тогда придумала. На Facebook были десятки других Дженни Джонсон. Она выбрала фотографию, узнать по которой ее можно было не точнее, чем изображение одного дерева от другого. Она была в Сети, только чтобы смотреть посты других.

– Дженни очень не любит разглашать информацию личного характера, – поддержала подругу Ева. – Мне кажется, это хорошая черта. Но она совсем не конформист, просто никому про себя ничего не рассказывает, и точка.

– Я не согласен, что это хорошая черта, – возразил Майкл. – Меня она немного раздражает, – и он вместе со стулом немного отодвинулся от Дженни.

Их разделяло несколько дополнительных сантиметров, которые показались девушке пропастью. Нормальные люди делились тем, что происходило в их жизни. Она понимала, что настал ее черед. Но как только вспоминалась фотография на пакете молока, становилось не по себе. Не было желания рассказывать, как тогда, в возрасте пятнадцати лет, она прошептала «Это – я». Не было желания вспоминать, как тогда она задала себе вопрос: «Неужели мои родители являются моими похитителями?»

«Я не могу и не хочу никому доверяться. – Дженни пришла в ужас от этой мысли. – Стоит ли вообще жить, если ты не в состоянии поделиться самым сокровенным с друзьями и членами семьи?»

Перед мысленным взором снова появилось лицо Рива. Верила ли она ему, или то, как он себя повел, должно быть предупреждением, что довериться можно не тому, кому следует?

– На самом деле и ты на Facebook ведешь себя довольно странно, – сказала Ева Майклу. – Я попросилась к тебе в друзья, но ты не ответил.

– Прости! – воскликнул Майкл. – Честное слово, я не специально. Конечно, я хочу быть твоим другом. Да я и есть твой друг. Но вот дружбы Дженни я просто жажду.

Ей не понравилось то, что он использовал слово «жажду». Какое-то странное, беспокойное.

До дома шли пешком. На улицах ночного Нью-Йорка была светло и шумно, словно они пробирались сквозь толпу людей на вечеринке. Но в тот вечер что-то было не так, она чувствовала, что Майкл хочет как можно быстрее закончить вечер. Дженни никак не могла придумать, как лучше разрядить обстановку, но из-за стоящего перед глазами Рива не придумала ничего лучше, чем предложить щеку для поцелуя.

Однако Майкл не воспользовался случаем. Он проводил их до входа в общежитие и буквально сбежал.

Девушки вошли в здание и двинулись в сторону лестницы. Ева считала, что надо следить за фигурой, особенно после двойного десерта. Она на мгновение задержалась у ящичков, в которые раскладывали входящую почту студентов, хотя мало кто из общежития получал письма по почте.

– Представляешь, – удивилась Ева, – тебе письмо. Мне кажется, я, как сюда поступила, ни разу не получала бумажной почты. Родители звонят, сестры пишут по почте, друзья – СМС, и общаемся через Facebook.

Она передала соседке письмо.

Девушки взбежали на второй этаж, несколько секунд постояли, бегом преодолели еще один и потом уже медленно поднялись на пятый.

– Зато будем худыми, – тяжело дыша, произнесла Ева.

Они немного постояли, чтобы отдышаться. Дженни внимательно изучила конверт.

– Впервые слышу имя человека, который мне написал. Некто Кальвин Винесетт. Наверное, реклама, пытаются что-то втюхать. Ты посмотри, какой конверт дорогой.

Они вошли в комнату. Ева сняла одежду, положила в матерчатый мешок, сняла постельное белье и засунула его туда же, после чего направилась в прачечную. Дженни бросила конверт в мусорное ведро.

«А вдруг там что-нибудь важное?» – пришла мысль.

Девушка снова взяла его в руки.

«Дорогая мисс Джонсон,

Меня зовут Кальвин Винесетт, и я пишу романы о произошедших в реальности преступлениях. Как и многих американцев, меня поразила история вашей жизни. На моем сайте содержится вся информация о написанных книгах, и вам будет легко понять, какого рода произведения я пишу. Мне хотелось бы написать книгу о вас.

Вас украла женщина, о которой известно очень мало. Вскоре после совершеннолетия эта женщина бросила семью, чтобы присоединиться к секте. Ее родители были против решения дочери. Информация о ее жизни довольно обрывочна. Однажды она увезла вас от вашей биологической семьи. Однако вы смогли все пережить и победили. Сейчас вы счастливая дочь и сестра в двух разных семьях, обучаетесь в престижном колледже.

Книга, которую я хотел бы написать, не только вызовет интерес миллионов американцев, но и, возможно, поможет обнаружить похитительницу. Помогая написанию этой книги, вы помогаете поимке преступницы».

Книга! Будто им мало того, что про нее сняли документальный фильм; мало того, что ее история фигурировала в одном из эпизодов передачи о преступлениях America’s Most Wanted; мало того, что в каждую годовщину пропажи или под каким угодно другим надуманным предлогом представители СМИ осаждали не только ее саму, но и Фрэнка с Мирандой, и Донну с Джонатаном.

Девушка выбросила письмо в мусорку. Потом вынула и разорвала пополам. Но и этого показалось мало. Она порвала письмо на мельчайшие кусочки, бросила в корзину, вышла в коридор и выбросила содержимое в мусоропровод.

Если она не может решиться рассказать о своем прошлом Майклу, то совершенно точно никогда ничего не расскажет Кальвину Винесетту.

Для написания подобной книги автор наверняка запланировал опросить всех близких друзей, которые тоже получили письма подобного содержания. Дженни представила, как те бегут к Винесетту, умоляют, чтобы он взял у них интервью, потому что им не терпится внести свою лепту в великое дело написания такого важного произведения.

Девушка почему-то не переживала по поводу того, что Рив будет готов рассказать этому человеку ее историю.

«Я не осталась тебе верна, – подумала она, – но ты будешь хранить мне верность».

Рив был человеком, который учился на своих ошибках.

В этот момент девушке так сильно захотелось увидеть его, что она была готова ехать в Северную Каролину автостопом.

Дженни взяла iPad и зашла на страничку Кальвина. Быстро изучила содержимое, и у нее сложилось ощущение, что этот человек пишет только бестселлеры, которые переводят на многие языки мира. В основном книги касались зверских и кровавых убийств. Она почитала пару отзывов критиков, которые говорили, что автор мастерски раскрывал психологические мотивы и души преступников, а также правдоподобно описывал страдания их жертв.

СМИ неоднократно вытирали ноги о Фрэнка и Миранду. Все осуждающе писали, какие они плохие люди, раз вырастили дочь-преступницу. В печати и на телевидении с осуждением отзывались о том, что супруги оставили у себя маленькую девочку. Никто не хотел верить, что они не подозревали о произошедшем. И после того, как Дженни узнала себя на фотографии, эти хитрые Джонсоны снова заманили невинную девочку к себе, и среднюю школу она окончила в семье пособников похитительницы, а не живя со своими биологическими родителями.

Ощущения были ужасными. В ситуации, когда на помощь Фрэнка было невозможно рассчитывать, да и на Миранду из-за ее состояния надежд не было никаких, придется самой столкнуться с потоком лжи в СМИ.

Мобильный телефон зазвонил. Это была мама из Нью-Джерси.

– Привет, – произнесла Дженни.

– Привет, дорогая. Ты получила письмо от Кальвина Винесетта?

– Да.