Охота на дьявола

Словно прочитав мои мысли, Лиза заявила:

– Если вы с Томасом поженитесь, тебя станут считать выскочкой!

В этот момент дверь на улицу открылась. Улыбка тут же слетела с лица моего отца.

– Кто посмеет так называть мою дочь?

Глава 9. Отчаянная просьба

Парадная прихожая бабушки

Пятая авеню, Нью-Йорк

22 января 1889 года

Тетушка Амелия за спиной моего грозного отца, наверное, перекрестилась при мысли о неодобрении общества. Не прошло и тридцати секунд, и все ее внимание сосредоточилось на мне. Я подняла глаза на потолочную розетку, желая, чтобы она каким-то чудом вызволила меня из этой ситуации. Лиза виновато посмотрела на меня, но язык прикусила. Теперь внимание ее матери будет направлено исключительно на избавление меня от любых недостатков. Тетушка никогда не могла устоять против благотворительности.

– После того как я приму горячую ванну и смою грязь трансатлантического путешествия, нам с тобой надо заняться вышиванием, – сказала тетя вместо приветствия. – Помощь бедным также поспособствует прекращению сплетен. Твои занятия медициной могут пригодиться. Ты можешь прослыть новой Кларой Бартон[7 - Клара Бартон (1821–1912) – основательница Американского Красного Креста.].

Дядя, терпеливо молчавший, пока все толпились в прихожей, закатил глаза.

– Да, дорогая сестра, какое мудрое предложение. И было бы еще мудрее, если бы Одри Роуз вообще была сведуща в сестринском деле. Поскольку она занимается мертвецами, придется поискать для нее другие виды благотворительности. Трупам не нужны медикаменты или заштопанные чулки.

Тетушка негодующе фыркнула и задрала нос.

– У твоей бабушки красивый дом. Леди Эверли присоединится к нам вечером?

– Нет, тетя. В последнем письме она сообщала, что находится в Индии, но настаивала, чтобы мы поселились здесь, пока я…

Я посмотрела на трость. Я не писала отцу о своей ране, и он был слишком тихим с момента входа в дом. Поскольку он, нахмурившись, рассматривал мою ногу, я поняла, почему он молчит. Мне придется многое объяснить.

– Я…

– Так приятно видеть вас обоих, – взялась за дело Лиза. Она подбежала поцеловать мать в щеку и засуетилась, как наседка. – Как будто сто лет прошло! Как путешествие? Погода ужасная! Эти отвратительные снег с дождем. Подолы моих платьев знавали лучшие времена.

Тетушка медлила с ответом, затягивая неловкую паузу. Она разглядывала дочь, будто незнакомку, предложившую ей букет из собачьих какашек. Лиза никогда не перечила матери открыто, она бунтовала исподволь. Это меня тете Амелии приходилось спасать, учитывая мое увлечение трупами и неумение выбирать ухажеров. Она и представить не могла такого предательства, когда Лиза, не сказав ни слова, сбежала из Лондона, чтобы пересечь Атлантику с Гарри Гудини.

Не дав ей ответить, Лиза позвала дворецкого.

– Прикажите немедленно набрать ванну для мамы. Еще у меня в туалетной комнате есть сушеная лаванда и розовое масло. – Она ослепительно улыбнулась матери. – Лаванда так успокаивает, согласись. Я читала про смеси трав. Кто бы мог подумать, что лепесткам есть столько применений?

Она ловко взяла тетю под руку и повела ее наверх и подальше от меня. Томас вышел вперед и вежливо поклонился моему отцу.

– Лорд Уодсворт, чудесно видеть вас вновь. Надеюсь, ваше путешествие прошло хорошо.

Дядя обошел наше маленькое трио и, качая головой, исчез в коридоре. При этом он что-то бормотал себе под нос, очень похожее на «удачи вам обоим» и сразу же «напыщенный осел». Я сердито посмотрела ему вслед. Я думала, что они с отцом отбросили свою вражду, когда вместе устраивали меня в школу судебной медицины в Румынии. Определенно, им еще предстоит немало работы над отношениями.

Томас сделал вид, что не замечает, как отец медлит с ответом. Я же была готова выброситься из ближайшего окна, нервы совершенно расшатались. Отец окинул Томаса еще одним долгим взглядом, от которого у меня чуть не остановилось сердце, и кивнул. Не очень-то теплое приветствие, на которое я надеялась, но в данных обстоятельствах не самое худшее. Он доверил Томасу присматривать за мной, и неважно, что моя поврежденная нога была результатом моего выбора и Томас ничего не мог с этим поделать. Наоборот, иногда я замечала, как он смотрит на мою хромоту, и задавалась вопросом, не думает ли он, что было бы лучше, если бы нож попал в него и, возможно, убил бы.

– Путешествие и правда было прекрасным. Чего я не могу сказать о состоянии своей дочери. – Он выразительно глянул на мою трость. – Полагаю, этому есть объяснение. – Он посмотрел мне в глаза, и его лицо смягчилось. – Если не возражаете, я бы хотел поговорить с Одри Роуз. Наедине.

– Конечно.

Томас еще раз вежливо поклонился и выпрямился. Он подмигнул мне и, напевая, удалился по коридору следом за дядей, оставив меня одну разбираться с множеством вопросов и тревог, которые я видела в отцовских глазах.

Я набрала воздуха в грудь. Пришло время выступить в защиту возможной помолвки.

– Пройдем в гостиную?

* * *

Трудно представить, что мы с отцом не виделись почти два месяца. Он выглядел более здоровым, чем я помнила: на лицо вернулся цвет, а глаза сияли. Пропала пепельно-серая бледность, приставшая к нему, словно вторая кожа. Я медленно выдохнула. Я и не осознавала, насколько беспокоилась, что в мое отсутствие он вернется к своей зависимости. Печаль еще угадывалась в нем, но теперь он ее контролировал, а не наоборот.

Он сел за большой письменный стол и, сложив пальцы домиком, разглядывал новую версию своей дочери. Я же неподвижно стояла рядом.

– Ты не упоминала трость ни в одном из писем.

Я с трудом сглотнула, сосредоточившись на рукояти с драконом. Этот символ дома Томаса придавал мне сил, и меня осенило: Томас нашел способ быть рядом, успокоить меня во время разговора с отцом. Он действительно подумал обо всем.

– Прошу прощения, сэр. Я не хотела расстраивать вас без необходимости. Я…

– Дорогая девочка. – Отец покачал головой. – Это не замечание. Я переживаю. Когда ты уезжала, то была цела, а теперь…

– Не сомневайтесь, отец. Я по-прежнему цела. Ни хромота, ни трость мне не помешают.

– Я не хотел тебя обидеть. – Он ласково улыбнулся. – Я вижу, что ты хорошо приспособилась. Дай мне время сделать то же самое. Ты же знаешь, я могу быть немного…

– Властным? – беззлобно спросила я. – Все, что мне нужно, это любовь и принятие.

– Тогда у тебя будет с избытком и того, и другого. – Его глаза затуманились. – Что ж, поскольку это решено, перейдем к другим вопросам. Джонатан говорит, что ты делаешь успехи в изучении судебной медицины. Он считает, что в скором будущем ты превзойдешь его в мастерстве.

Глаза неожиданно защипало, и я моргнула.

– Мне он этого не говорил.

– Полагаю, и не скажет. Пока не будет уверен, что это не ударит тебе в голову. Глупец. – Отцовские глаза сверкнули. – Он также говорит, что Томас прекрасный жених. Должен признать, когда я согласился отправить тебя в Румынию, то не ожидал от него просьбы о приватном разговоре. По крайней мере, не так скоро. Не знаю, мудро ли сейчас задумываться об ухаживаниях или помолвке. Вы еще молоды.

Вот оно. Я крепче сжала дракона.

– Честно говоря, сэр, я не планировала испытывать такие сильные чувства. Я… я пыталась сопротивляться им, но я искренне верю, что нашла свою половину. Не могу представить более идеального партнера, чтобы идти по жизни рука об руку.

– Прошу. Садись. – Отец показал на мягкое кресло напротив. Когда я присела на краешек, он продолжил осмотр. – Ты почти совершеннолетняя, но боюсь, что ты от многого отказываешься. Почему бы не вернуться к этому разговору через год? Если ваша любовь настоящая, то несколько месяцев ее не охладят. Если уж на то пошло, она расцветет еще сильнее.

Меня как будто ударили в грудь. Представляя этот разговор, я и подумать не могла, что отец может перенести нашу помолвку. Несколько месяцев назад он тайно пытался свести меня с детективом-инспектором, который происходил из солидной семьи. А теперь он хочет, чтобы я подождала. И все это не совпадало с моими желаниями.

– Отец, при всем уважении, мы с Томасом пережили такое, с чем большинство других пар никогда не столкнутся. Мы прошли испытания, и ни одна кочка, поворот или трещина нас не сломили. Это сделало нашу связь только сильнее. Я могу подождать еще год, два или десять, но это не будет иметь значения. Истина в том, что я люблю Томаса Кресуэлла и хочу разделить свою жизнь с ним.

– А как же твоя учеба? Ты откажешься от того, за что так упорно боролась, просто чтобы стать хозяйкой дома? – Отец отпил вина из бокала, который я не заметила раньше. – Учитывая, что Томас происходит из знатной династии, у тебя будет роскошный дом. Этого ты хочешь от жизни? Если ты решишь не выходить замуж, то унаследуешь нашу собственность. – Он пристально посмотрел на меня. Еще один выбор. Минус еще один прут в моей клетке. – Как только ты выйдешь замуж, все это имущество перейдет к твоему мужу. И он получит право делать с ним все, что пожелает, не спрашивая твоего мнения. Ты уверена, что хочешь именно этого? Ты достаточно знаешь Томаса, чтобы доверять ему в таких вопросах?