Скажи, что будешь помнить

– Те ребята, они к тебе пристают?

Морщу лоб. Да, пристают, но сказать ему правду и тем самым пригласить к решению моих проблем… нет, это неправильно.

– Ну, раз уж ты такая разговорчивая, то начну я, – продолжает он. – Если хочешь избавиться от этих парней, то стой здесь и говори со мной, а я буду стоять вот тут и говорить с тобой. Можешь улыбаться, как будто мы знакомы, потому что заставить улыбаться меня довольно трудно, и моя улыбка будет выглядеть фальшивой. А потом попробуем выиграть для тебя мягкую игрушку. Не змею, конечно, но что-нибудь достойное. Эти лузеры решат, что мы друзья, и в конце концов пойдут дальше своей дорогой, вернутся в свое лузерское общежитие и будут до утра развлекаться на пару, потому что они не знают, как следует разговаривать с девушкой.

Моргаю. Все мыслительные процессы странным образом прервались. Может, со мной что-то не так?

– Просто улыбайся. Произнеси несколько слов. Расскажи мне что-нибудь. Стихи читать необязательно. Шевели губами, смотря на меня, и придай лицу осмысленное выражение.

Я снова моргаю несколько раз: все вокруг – люди, звуки, ярмарочные запахи – внезапно оживает, словно кто-то щелкнул кнопкой «play» на моей остановившейся на паузе жизни. Я выдаю отрепетированную до автоматизма белозубую улыбку, возможно, немного потускневшую из-за чрезмерного использования.

– Не представляю, что нужно сделать, чтобы они оставили меня в покое. – Останавливаюсь, и горечь вытекает из меня вместе с хмурой усмешкой. – Если, конечно, не хвататься за бейсбольную биту. Некоторым определенно следует запретить обзаводиться потомством.

Правый уголок его рта тянется вверх, и я смотрю ему в глаза.

– Ты же вроде бы сказал, что тебя трудно рассмешить.

– Извращенное чувство юмора. Никогда бы не подумал, что такая девушка, как ты, сумеет меня рассмешить. У тебя это получилось уже дважды. Мой рекорд за последний год.

Злость еще не утихла.

– Такая девушка, как я? – ощетинившись, спрашиваю я.

– Да, такая, до которой мне не дотянуться. Послушай, если хочешь выйти из положения, не обостряя ситуацию, дай мне знать. В противном случае я отступаю в сторону, и поступай как знаешь. Помочь я готов, но махать кулаками не собираюсь. Решай сама, как ты хочешь все это закончить, но если ты за силовой вариант, то это без меня.

Говорит, что не желает драться, но достаточно посмотреть на него один раз, чтобы понять: этот парень уложит любого, не особенно напрягаясь.

Он смотрит на меня, я смотрю на него, и в груди снова что-то дрожит и вибрирует.

– Спасибо за предложение, но о себе я позабочусь сама.

Да, я это могу. Мне бы только бейсбольный мяч, хороший бросок, и вот тогда моя мама заведется всерьез. Я устала от людей вроде тех двух придурков, устала притворяться совершенством и в изнеможении тру глаза.

– Нисколько не сомневаюсь, но не думай, что они отстанут, если ты на них отреагируешь. И даже если просто пойдешь дальше, они уже не отвяжутся. Это не школьные задиры, которые убегают, стоит только дать им в нос. И делать вид, что их не существует, здесь тоже не сработает. Парни вроде них ловят кайф от твоей злости, балдеют от твоего страха. Можешь мне поверить. Я почти год провел среди настоящих кретинов.

– А почему ты мне помогаешь?

Он дергает плечом, словно у него нет ответа или ему наплевать, есть ответ или нет, но тем не менее отвечает.

– У меня есть младшая сестра. Ты видела ее сегодня.

Объяснение так себе, но уж какое есть. Он кивает в сторону игрового автомата. Я подхожу и открываю сумочку, словно собираюсь достать деньги, но он качает головой и вытаскивает из кармана свой бумажник.

– Эта за мной.

Злость и раздражение отступают. Своей готовностью заплатить за игру он напоминает старичка-милашку Джеймса Дина.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Но многого не ожидай. Шансов на победу мало.

Мне уже спокойнее, и даже не тянет оглядеться, поискать глазами преследователей. Наверняка они где-то поблизости. Хищники от добычи так легко не отказываются.

– Они справа от нас, – словно в ответ на мои мысли говорит он. – Возле киоска с попкорном. Но ты на них не смотри, не дай им удовольствия думать, будто у них есть над тобой власть.

– Нет у них надо мной никакой власти.

– Хорошо. – Он кладет на прилавок пять долларов. Работник аттракциона долго смотрит на него, потом долго смотрит на меня, будто мы участники некоего древнего научного эксперимента, и наконец кладет на прилавок три мяча.

Мы – разные. Совершенно. Почти противоположности. Общее, насколько я успела заметить, лишь то, что мы примерно одного возраста и оба обуты. У меня сандалии, у него потертые армейские ботинки. На нем мешковатые рваные джинсы и белая футболка, на мне – отглаженные шорты-хаки и обтягивающий голубой топик. Мои сережки с брильянтами и золотой браслет с подвеской-сердечком против его черного ремня с металлическими заклепками и серебряной цепью, удерживающей бумажник в кармане.

Посмотреть со стороны, у меня должно быть больше общего с теми лузерами, но с этим парнем мне легко и приятно.

– Как тебя зовут?

Он бросает мяч, и предсказание сбывается. Бросок невероятной силы и столь же неточный. Мяч глухо ударяет в черную штору и падает на пол.

– Дрикс.

– Дрикс? – повторяю я недоверчиво. Наверняка ослышалась.

– Дрикс. Сокращение от Хендрикс. Как Джими Хендрикс.

– Круто. – И вправду круто.

Жду, что он спросит, как зовут меня, но он спрашивает о другом.

– Ты здесь одна?

Он бросает второй мяч и на этот раз попадает – одна из трех бутылок падает на землю.

– Нет. С родителями. Мы встречаемся в конференц-центре. А ты? Где те ребята, которые были с тобой? Или ты сейчас один здесь?

– Да, но нет. – Дрикс отводит руку назад, бросает мяч, и мое сердце воспаряет с мыслью о победе. Но улетает только одна бутылка, остальные как стояли, так и стоят.

Он поворачивается в мою сторону, но взгляд скользит над моим плечом и прыгает влево. Потом возвращается, останавливается на мне, и Дрикс поднимает брови.

– Вроде бы ушли.

Замечательная новость, но в голове у меня застрял его ответ, «да, но нет». А если честно, я не могу выбросить из головы самого Дрикса. Он – миллион вопросов без единого ответа, и меня просто душит любопытство.

– Родители не слишком рады, что я болтаюсь одна в парке, но кто же мог представить, что все так вот повернется. А всего-то поиграла в «Прибей Крота».

– И побросала мяч.

– И побросала мяч. Какие тут могли быть проблемы?

Действительно, никаких.