Узница гаргульи

– Мы будем ждать остальных?

– Больше никого нет. – Говорю слишком резко, эмоции играют со мной злую шутку. Я должен соблазнять эту женщину, а не срываться на нее за каждый безобидный вопрос. Делаю глубокий вдох и пробую снова. – Я последний из своего рода. По традиции правитель земель оставляет за своим столом место для всех знатных семей. Иногда они решают присутствовать, иногда нет. – Нет смысла объяснять, что никто уже много лет не приходит на ужин.

Грейс берет вилку и ковыряет еду.

– Я тоже последняя из своего рода.

– Сожалею. – Я морщусь. – Не знаю, зачем это сказал. Пустые слова, от которых никакого толку. Да к тому же вынуждают сказать что-то в ответ, и… Что вообще можно на это ответить? Я вот никогда не знаю.

На ее губах первая искренняя улыбка, которая адресована мне. Грейс красива, но когда ее темно-серые глаза загораются, становится неотразимой.

– Горе – странная штука, правда?

– Страннее не придумаешь. – Особенно в моем случае, когда дело не в чем-то столь простом, как несчастный случай или болезнь. Не случайность сгубила мою семью, а глупость… и злоба. Но я-то знаю, что не стоит говорить об этом за ужином с человеком, к которому меня влечет. – Полагаю, вопрос о том, почему ты пошла на сделку с Азазелем, под запретом?

– Я не вполне понимаю, что в сложившейся ситуации под запретом, а что нет. – Она пожимает плечами. – Несколько десятилетий назад один вампир спас моему деду жизнь, и в результате мы оказались в пожизненном долгу. Старый хрыч ненавидел быть должником, тем более перед тем, кого считал монстром. Остальные члены нашей семьи относились к этому серьезно. С деда долг так и не спросили и с моего отца тоже. Теперь с долгами разбираться мне. Все немного запутано, но если вкратце: я согласилась пойти на сделку с Азазелем в оплату долга.

Поразительно. Очевидно, она о многом умалчивает. Ну да, мы ведь только познакомились. Мне любопытно, чем занимается ее семья, раз они общаются с вампирами. В этом мире нет вампиров, но у меня сложилось впечатление, что с людьми у них плохие отношения. Во всяком случае так гласит местная легенда, хотя она порядком устарела.

– Что будешь делать, когда выплатишь долг и вернешься обратно?

Ее улыбка меркнет.

– Не знаю. Наверное, найду Мину и ее людей и удостоверюсь, что с ними все хорошо. Чувствую себя виноватой из-за того, что не была рядом и не помогла в решении ее проблем. Мне она показалась хорошей.

Внутри меня, подобно живому существу, шевелится любопытство.

– И многим ты помогаешь?

– Мне бы хотелось так думать, но некоторые могут с этим не согласиться. – Грейс качает головой. – Наверное, после сделки вернусь к прежним занятиям. Пока не думала об этом. – Она откусывает кусочек и жует. Я все еще пытаюсь решить, стоит ли продолжать разговор на эту тему или лучше выбрать более безопасную, как она вдруг спрашивает: – Ну а ты? Почему ты согласился на сделку? Похоже, риски серьезные, а награда невелика.

Она не ошибается. Раздумываю, не стоит ли солгать, но вскоре она сама все поймет. Мне не нужно выкладывать все карты на стол, чтобы объяснить ей, в какой ситуации она оказалась.

– Я последний представитель своей семьи. У нас тут, по сути, что-то вроде монархии, и у меня нет детей, которые могли бы унаследовать титул. Из-за… некоторых сложностей… ни одна из благородных семей не желает со мной породниться. Если умру, не оставив наследника, между семьями начнутся распри, которые могут обернуться гражданской войной, отчего пострадает весь мой народ. – Я мог бы на этом закончить, но это было бы нечестно с моей стороны. – Есть и еще одно обстоятельство, из-за которого популярны аукционы Азазеля. Из-за особенностей устройства этого мира сила магии каждой территории напрямую связана с силой магии ее предводителя. Магия каждого из нас ослабевает уже на протяжении многих поколений с тех пор, как миры разделились и перемещаться между ними стало намного сложнее.

Грейс неспешно кивает.

– И люди – отличный проводник для вашей магии.

И она вновь доказывает, что очень много знает. А мое недоверие к ней растет.

– Только в процессе размножения. – Я пожимаю плечами с притворным безразличием. – Тот предводитель, который сумеет убедить своего человека завести потомство, обретет преимущество над остальными. Не так давно мы воевали между собой, и все прекрасно понимают: если война начнется снова, предводитель-получеловек увеличит шансы на победу.

Грейс ест не спеша, видимо, обдумывая услышанное. Наконец, отпивает глоток вина и откидывается на спинку стула.

– По условиям контракта, ты не можешь заставить меня спать с тобой. И уж точно не можешь принудить вынашивать твоего ребенка.

– Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать. Это чудовищно. – И вновь мои слова звучат слишком резко. Знаю, что должен ее успокоить, но слишком многое идет не так, как я рассчитывал. Ее вопрос о том, можно ли меня сжечь. Знания о мире демонов. И этот чертов пункт в нашем с Азазелем договоре.

– Ты и не можешь этого сделать. – Она делает еще глоток вина. – А если попробуешь – лишишься своих земель.

Интересно, она ненавидит только тех, кого считает монстрами, или вообще всех?

– Тебя никто не будет принуждать. И контракт здесь ни при чем.

– Тогда ты в невыигрышном положении. – Грейс вздыхает. – Если пробуду здесь семь лет, то не хочу, чтобы у нас были напряженные отношения. Думаю, это будет утомительно для нас обоих, и вряд ли тебе самому этого хочется.

Грейс нечестна со мной. Не могу сказать, что откровенно лжет, но ее эмоции стали более сдержанными с момента нашей встречи, а значит, она усердно старается их контролировать. Но вовсе не от страха. Из всего спектра эмоций страх скрыть труднее всего. Это базовое и очень сильное чувство.

– Согласен, – медленно отвечаю я. – Ты пришла сюда сама. Осматривалась? – Уже сам знаю ответ и не уверен, что предпочел бы, чтобы она пряталась в своей комнате, пока я за ней не приду, или же нет. Не хочу, чтобы она меня боялась, но в этой женщине есть что-то опасное. Если она представляет угрозу…

Что я буду делать в таком случае? Убегать.

Делаю большой глоток вина.

– Осторожнее на лестницах. Они очень крутые, и при падении можно разбиться насмерть.

– Я уже говорила, что не боюсь высоты и у меня прекрасное чувство равновесия. Все будет нормально.

– Точно. Хорошо. – Я откидываюсь на спинку стула и смотрю на вино в бокале. Велик соблазн сказать ей, что сомневаюсь в ее намерениях. Хотя и собственным инстинктам я уже не доверяю. На мое мнение о людях повлияли события прошлого. Вполне возможно, что я ищу неприятности там, где их нет.

Вряд ли Грейс привели сюда добрые намерения. Пока она не перейдет к действиям, я ничего не пойму. Так что буду внимательно за ней приглядывать.

Выдавив улыбку, позволяю ей поверить в мое притворное доверие.

– Понимаю, тебе нелегко. Мне тоже. У нас еще много времени, Грейс. Мы не спеша узнаем друг друга. – Это ложь. В голове тикают часики. Не верю, что проклятие существует. Чушь все это. Но произошло так много плохого, что сложно избавиться от чувства, будто я следующий. Я не смогу спокойно вздохнуть, пока у меня не будет наследника. А может, не смогу даже тогда.

Ужин быстро подходит к концу. Я провожаю Грейс обратно в ее комнату и замечаю, что она будто бы пытается запомнить маршрут. Испытываю едва ли не облегчение от того, что коридоры пусты – по крайней мере никто не станет свидетелем растущей между нами неловкости. Мне хочется верить, что она запоминает путь, чтобы не заблудиться в коридорах, пока живет здесь, но решимость в ее энергии выдает лукавство. Оно ускользает от меня каждый раз, когда пытаюсь на нем сосредоточиться.

– Доброй ночи, Грейс. Увидимся утром.

– Да. Увидимся утром. – Она бросает быстрый взгляд в окно. Ищет возможный путь побега?