Моялера

– Иди в ванную и приводи себя в порядок. Я зайду за тобой, и мы пойдем ужинать.

Сказав это, Ирма оставила меня одну, видимо торопясь смыть с себя следы неудачного приземления. В полной тишине я, наконец, смогла закрыть глаза и попытаться осознать произошедшее. Я снова здесь. Я снова в сказочном мире. Здесь все иначе, здесь другой воздух, здесь другое давление, здесь другие материи и по-другому течет время. Здесь волшебство чувствуется кожей, здесь каждое мгновение словно посеребрено сладостью, и предвкушение чего-то совершенно необыкновенного каждую минуту, каждую секунду, здесь – совершенно обычное дело. Я позволила этой вселенной обнять меня и успокоить каждый кусочек моего тела, смывая тоску, снимая напряжение. Легкие сделали глубокий вдох, и стало так легко, словно до этого я вовсе не дышала. Стало так хорошо, так знакомо, так нежно и приятно. Я дома. Господи, я дома. И пусть я не могу толком радоваться этой, такой нужной мне, перемене, и пусть счастье мое было куцее, оборванное и онемевшее, все же это была не совсем та пустота, которая жила во мне все эти два года. Черная дыра в груди никуда не делась, но замедлила свой ход, сбавила обороты, давая мне надежду на то, что, может, я еще научусь снова чувствовать, как нормальный человек. В окне чернели горы, и звезды светили так ярко, словно нарисованные. Спасибо тебе Ирма. Снова, как всегда, ты оказалась права. Снова тебе лучше знать, что мне нужно. Опять ты умудрилась все сделать как надо, не дожидаясь, пока мы все сообразим, что нужно делать.

Я прошла в ванную и ахнула. Здесь все было из черного мрамора, с яркими серебряными прожилками, расходящимися в причудливых узорах, как вены по отполированному камню. Это выглядело шикарно. Камень местами блестел, словно внутри было какая-то слюда, и это придавало поистине царский вид, подчеркивая тот факт, что кроме ванной, туалета и раковины с огромным зеркалом больше не было ничего. Темно-синий халат висел рядом с того же цвета полотенцем, буквально упрашивая раздеться и залезть в большую круглую ванную. Я не стала сопротивляться. Скинула грязную одежду и, ступив на пол голыми ногами, почувствовала тепло, идущее от него. Весь пол был теплым, словно грелся изнутри. Мурашки пробежали по коже, и я улыбнулась приятным ощущениям, разлившимся по всему телу.

Помывшись, я вышла из ванной в настроении заметно лучшем, чем было до, и даже захотела есть. В шкафу для меня было приготовлено два комплекта одежды, и тут уж не трудно было догадаться, что авторы у них были разные. Длинное платье в пол из темно-бордового материала с вырезом «душа нараспашку» буквально кричало о том, что Ирма не оставляла попыток сделать-таки из меня рафинированную женщину, чего бы ей это ни стоило. Приталенные брюки из мягкого, темного материала и тонкий голубой свитер из шерсти с вырезом лодочкой, простой и безукоризненный, был сдержанно-нежен и строг, всячески скрывая свою заботу под лаконичными линиями и отсутствием украшений. Прикосновение Влада читалось так же отчетливо, как подчерк Ирмы. Комплект сел идеально и, что уж говорить, Влад умет одеваться строго, но изысканно.

– Я так и знала, что ты выберешь костюм мальчика-подростка. – сказала Ирма, стоя в дверях, наблюдая за тем, как я довольно рассматриваю себя в зеркале.

– Знаешь, я впервые за два года нравлюсь себе в зеркале, – сказал я, глядя на нее.

Она придирчиво окинула меня взглядом еще раз, словно понадеялась, что упустила что-то важное, но не найдя ничего, что порадовало бы ее глаз, пожала плечами и улыбнулась:

– Пусть будет так, как тебе хорошо, родная.

Мы шли коридорами, и я, скорее интуитивно, понимала, что мы двигаемся к центру и вверх.

– Мы в столовую?

– Да. В малую. Она прямо под большой гостевой комнатой.

– А почему не на кухню?

– Мне хочется похвастаться.

– Я думала, ты хочешь накормить меня.

– Одно другому не мешает, знаешь ли.

Малая столовая была малой лишь на словах, а потому я боялась даже представить, что собой являет большая столовая. Комната размером со школьный спортзал, была в том же стиле, что и все остальное здание. Здесь грубый камень стен оттенял большущий стол из белого мрамора, столешница которого, тяжелая, массивная, резная, покоилась на резных ногах из прозрачной породы, толстых и прочных. Здесь – большие окна и тяжелые шторы от пола до потолка, которые сейчас были открыты, а потому вид на горы и звезды открывался просто потрясающий.

Когда мы пришли, стол уже был накрыт на двоих. Как только мы сели за стол, смеясь и безостановочно болтая, открылась дверь. В проеме показался Косой. Совершенно неожиданно для себя, я подскочила и, подбежав к нему, обняла его, крепко сжимая его неказистое, но такое родное тело, в своих руках. Почему именно он казался сейчас таким нужным мне, я сама не понимала, но тихий, теплый смех, прокатившийся по моему плечу, заставил меня улыбнуться в ответ. Я оторвалась от него и посмотрела в лицо, которое улыбалось мне застенчивой, но такой приятной улыбкой.

– Здравствуй, – сказал он.

– Я так рада видеть тебя… – сказал я и почему-то заплакала.

***

Пока мы ели, Косой, не торопясь, потягивал чай, кружка за кружкой. На пару с Ирмой он рассказывал мне, как строился новый замок. Это был долгий, трудоемкий процесс, в течение которого было столько ссор, примирений, разногласий, творческих кризисов и внезапных озарений, что, казалось, мы строим невозможное.

– Мы даже успели сыграть две свадьбы, – сказала Ирма, улыбаясь и запихивая в рот пятый или пятнадцатый кекс.

Оказалось, где-то через три два месяца после того, как я бессовестно сбежала, а Влад решил навсегда остаться здесь, вернулся Косой. Он так обрадовался возвращению Графа, что первые несколько секунд просто молча смотрел на Влада, не в силах сказать ни слова, но потом этот молчаливый, угрюмый, нескладный человек обнял его, как брата. Он еще долго не мог поверить своим глазам. А потом он рассказал, где был, что видел и чего им, собственно, ждать. Он был уверен, что помощь придет, но отчетливо дал понять, что далеко не все смогут прийти на помощь. У кого-то сейчас откровенная война, кто-то пострадал от наводнения или засухи, кому-то пришлось восстанавливать целый поселок после оползня. Волшебный мир лихорадит, и никто не может объяснить толком, что происходит. В общем, они ждали помощь, но не сильно-то на нее рассчитывали. И как оказалось, напрасно. Спустя неделю, к убежищу пришли первые десять человек. Днем позже – еще двенадцать, а уже через две недели в их распоряжении было уже пятьдесят человек, и с каждым днем их число росло. Все, абсолютно все, кому когда-то помог Влад, возвращались не для того, чтобы отплатить той же монетой, а для того, чтобы помочь другу в тяжелые для него времена. Старейшины деревень, для которых Влад стал не просто другом, но и покровителем, отправляли десятки здоровых, крепких мужчин в помощь, а потом и сами приезжали следом, дабы лично приложить руку к столь значимому событию. Никто не остался в стороне, никто не забыл и не сделал вид, что забыл. Все, кто были в ночь бала в старом замке, вернулись, чтобы строить новый.

– Это было незабываемо, – восторженно пищала Ирма. – Было столько народу, что казалось, земля не выдержит столько ног на своей спине.

Всем миром они начали строительство того, что Влад набросал в качестве эскиза. Многое пришлось додумывать и переделывать, но, в общем и целом, замок стал именно таким, каким задумал его Влад. Все закрутилось и понеслось с головокружительной скоростью. Народ был так одержим идеей построить идеальный замок, что это стало своего рода соревнованием. Каждый старался изо всех сил, каждый прилагал столько усилий, сколько было в его распоряжении. Люди, как муравьи, от рассвета до заката бурили ходы, ставили укрепления, измеряли, считали, снова измеряли, переделывали и заново бурили. Всем нашлось занятие, никто не остался без дела, и каждый смог показать, на что он способен. Здесь были плотники , каменщики, столяры, швеи, художники, скульпторы, врачи, архитекторы и просто люди, у которых руки растут, откуда надобно.

– Знаешь, это была целая эпоха, – сказал Косой, глядя на то, как в Ирму, словно в бездонную пропасть, одна за другой уходят конфеты. – Тут были люди из таких далеких деревень, что в обычных условиях им бы никогда не пришлось встретиться, но тогда…

Люди знакомились, и общее дело так сплотило многих, что, расставаясь, взрослые мужчины и женщины рыдали, как дети. Кто-то так и вовсе не смог расстаться и уехал за любимыми в чужие края. Здесь свадеб, и правда, было только две, но после того, как люди разъехались, оказалось, что свадебные фейерверки заискрились по всей магической стране. Люди, единожды встретившись, возвращались за любимыми на другой конец вселенной, чтобы больше никогда не расставаться. Это восхитительно и сделало возможным совершенно невероятное – встретить родную душу за сотни тысяч километров от дома. Еще очень долго отзвуки от этой стройки искрились на разных концах нашего мира.

Я слушала это с раскрытым ртом и, клянусь, перед моими глазами мелькали картины, живые и реалистичные, словно и я смотрю удивительный фильм. Я так ярко представила себе гомон и смех нескольких тысяч голосов. Представила, как по вечерам они, уставшие, но счастливые, собирались вместе, чтобы вкусно поесть и не менее вкусно поговорить. Я слышала их речи, тихие и громкие, громогласные и скромные, слышала смех, накатывающий волнами и разбегающийся по окрестностям, как круги по воде, и мне стало так тепло рядом с ними, словно я сидела плечом к плечу с каждым из них, и все они были рады мне, как родной.

А что делала я в этот момент? Я считала овец, лежа в постели. Господи, как же много я упустила…

И вот замок готов. Он прекрасен и величественен. Он неуязвим, словно крепость, и в него вложено столько души, что она исходит от стен, как тепло, и делает это место таким… особенным.

Еще долго Ирма и Косой наперебой рассказывали о каких-то тонкостях и необычных решениях, которые пришли в головы людям во время работы. Я слушала и никак не могла наслушаться, а Ирма и Косой никак не могли наговориться, и за все это время я ни разу не вспомнила о том, что хозяин замка так и не пришел поздороваться со мной.

Глава 3. Призрак недосягаемого

Ночью я проснулась от ощущения чужого взгляда на моей коже. Оно было слабым, еле ощутимым, но все же чей-то взгляд скользил по мне, неторопливо и задумчиво. Я открыла глаза и увидела, что на краю моей кровати кто-то сидит. Я разглядывала фигуру, которая темнела на фоне окна. Во мраке ночи контуры смазывались, становясь расплывчатыми, но все же образ был таким знакомым, что легко угадывался, несмотря на то, что я толком не успела проснуться:

– Мог бы и до утра подождать, – тихо пробормотала я.

– Почему я должен ждать? Мне захотелось увидеть тебя сейчас.

– Из уважения к чужой личной жизни или из правил приличия.

– Ты же знаешь, что здесь и правила приличия, и твоя жизнь трактуются мною так, как мне хочется, – он лениво вздохнул. – А потому здесь я решаю, что прилично, а что – нет. И где кончается твоя личная жизнь, а где начинается моя, тоже решать мне.

Внутри неприятно зашевелилось предчувствие .

– Довольно грубо, – пролепетала я.

Было видно, как он отвел глаза, осматривая свои руки, а затем снова повернул голову ко мне:

– Ты всегда называешь правду грубостью. А между тем, я всего лишь называю вещи своими именами.

Я приподнялась на локтях, пытаясь рассмотреть темный силуэт, силясь найти там то, что объяснит мне, почему с каждой секундой мне все сильнее становится не по себе.

– Влад, что происходит?

Он молчал, словно подбирал слова, хотя, судя по тону разговора, он не особо озадачивался мягкостью звучания того, что вырывается из его рта. Он забрался с ногами на кровать и, встав на четвереньки, медленно подполз ко мне, усаживаясь напротив. Я почувствовала, как сердце зашлось, услышала собственный прерывистый выдох в оглушающей тишине:

– Что тебе нужно? – сказала я коротко и резко.

– Как обычно, – голос его был тихим и спокойным, и в нем, в отличие от моего, звучала лишь расслабленность с легким холодным послевкусием. – Мне нужна ты. Как и раньше. Как и всегда, впрочем.

Никогда раньше Влад не говорил мне это ТАК. Если уж дело доходило до нежностей, то, как правило, они всегда звучали сквозь поток брани, искренней и горячей. Но никогда так холодно, флегматично и обосновано, потому что и сам Влад никогда не был холодным, флегматичным и логически обоснованным СО МНОЙ. Его ледяное самообладание со мной не работало, а тут, оно было не просто искренним, оно было до дрожи реалистичным.

– Я тебя не понимаю.

– Да и не нужно. Нужно просто держать обещания, которые даешь, только и всего. Мелочь, казалось бы, но какая важная…

Он поднял руку, и на фоне окна, в котором невероятно густой россыпью светились звезды, я увидела, как он перебирает пальцами в воздухе, словно проверяя их подвижность. Такой знакомый, такой узнаваемый жест. Я резко вдохнула и попятилась назад, отталкиваясь ногами. В ответ Влад резко подался вперед, сокращая расстояние до минимума, и тихо прорычал: