Свадьба без согласия невесты

– Те, кто говорят, что я чудовище, обычно бедные неудачники, – сказал я ей, осознавая, что мы находимся слишком близко друг к другу. И все же ни она, ни я не двигались, чтобы увеличить дистанцию. – Им выгодно называть меня так, потому что от кого можно ожидать победы над существом из мифов и преданий? Поражения не имеют значения, если перед вами монстр, а не человек.

Она изучающе смотрела на меня.

– Значит, ты хочешь быть монстром. Тебе нравится это.

– Можешь называть меня как хочешь. Я все равно женюсь на тебе.

– И снова тот же вопрос. Почему на мне?

– Почему тебя это так волнует? – Я не стал бороться с желанием взять ее за подбородок. Она, хоть и замерла, не отпрянула. – Я знаю, что ты всю жизнь готовилась к этому дню. Какая разница, я это буду или кто-то другой?

– Есть разница.

Ее голос был яростным и тихим одновременно. И в ее прекрасных глазах тоже светились эмоции, хотя я не мог понять, какие именно.

– Твое сердце занято? – спросил я. Во мне пробудилось какое-то новое чувство. – И поэтому ты осмелилась прийти ко мне?

Это потому, что она моя, сказал я себе. Вот почему я почувствовал этот нехарактерный для меня приступ собственничества. Я никогда не испытывал ничего подобного к женщине, это правда. Даже к Селесте, хоть и хотел в свое время вернуть ее.

Да, я хотел Селесту.

Но совсем иное – знать, кто по праву твой.

Имоджен была моей. И точка. Я заплатил за эту привилегию – по крайней мере, так это организовал ее отец. Мы с ним знаем правду.

Я богат, мои власть и могущество не имеют равных. Я забочусь о сестрах и матери, потому что так мне диктуют честь и долг, а не потому, что они заслуживают этого. И потому, что я не хочу, чтобы они были слабыми звеньями, через которые другие могли бы подкосить меня.

Но в остальном у меня нет ни обязательств, ни привязанностей, и я посвятил все свои дни искусству преумножения денег.

Реальность такова, что Дермоту Фитцалану нужны мои богатства. И моя способность увеличивать их. Он нуждается в этом гораздо больше, чем я нуждаюсь в родословной его дочери.

Но я уже давно решил, что женюсь на наследнице Фитцалана, на одной из тех, чьи предки в тот или иной момент стояли за каждым троном в Европе. Я решил, что зачну своих детей на мягких, благовоспитанных бедрах, вскормлю их голубой кровью и выращу не просто богатыми, но и образованными.

Я был так молод, когда впервые увидел Селесту. Так неотесан и аморфен. Я был животным во всех смыслах.

Я никогда раньше не видел такой женщины. Чистой и красивой. Я никогда не думал, что человек может быть таким… безупречным.

Мне потребовалось гораздо больше времени, чем следовало, чтобы узнать правду о Селесте Фитцалан, ставшей графиней из-за низменных мечтаний и сердитых обещаний старика. Этого она хотела гораздо больше, чем меня.

Но моя жажда только усилилась.

– Если бы между нами был другой, – упрямо произнесла моя нареченная с возмущением во взоре, – вряд ли я бы призналась, верно?

– Ты можешь рассказать мне все, что захочешь, – сказал я твердо. – Сегодня. Советую воспользоваться этим предложением. Завтра я буду смотреть на все это гораздо более жестко.

– Не имеет значения, чего я хочу, – бросила она, высвободив подбородок из моих ладоней.

Но только потому, что я ей это позволил.

– Я этого не говорил. Это ты пришла сюда. Неужели только за тем, чтобы обзывать меня? Чтобы задать мне дерзкие вопросы? Или все же была другая цель?

– Я не знаю, зачем пришла, – сказала Имоджен, и по ее голосу я понял, что она говорит правду.

Но во мне горел огонь. Жажда, темная и требовательная. А я не имел привычки отказывать себе в том, чего хотел.

Более того, утром она станет моей женой.

– Не волнуйся, – сказал я ей. – Я точно знаю, зачем ты пришла.

Я обвил рукой ее шею, наслаждаясь теплом ее кожи. Притянул ее к себе, наблюдая, как ее зрачки расширились, а рот приоткрылся, словно она ничего не могла с собой поделать. Как будто она была такой наивной, такой невинной…

Я не мог понять, что мной движет. Я хотел взять ее, овладеть ею, зарыться в ее тело, при том что она совсем не похожа на женщин, с которыми я обычно развлекаюсь.

Но это не имеет значения.

Потому что она уже принадлежит мне. Мне остается только заявить свои права, и я отчаянно хочу этого.

И я приник к ее губам.

Глава 3

Имоджен

Монстр целовал меня.

И я не знала, что делать.

Его губы, мощные и жесткие, делали мне больно. Я должна была уйти. Хотя бы попытаться. Но вместо этого я поднялась на цыпочки и потянулась к нему…

Словно я хотела большего.

Он обхватил мой затылок рукой и прижался губами к моим губам.

А я хотела. Я хотела… всего.

Полжизни я мечтала о поцелуях. Я грезила о такой минуте. Возможно, о наказании поцелуями. Или о чем-то сладком и удивительном. О любом поцелуе, если честно. Но ничто не могло подготовить меня к встрече с Хавьером Дос Сантосом.

Я почувствовала его язык на своих губах и не смогла удержаться. Я приоткрыла губы и позволила ему проникнуть внутрь. А потом я подумала, что отдам ему все что угодно.

Я осознавала, что он делает со мной, и все, что я чувствовала, – это жар. Что-то жадное, дикое и невероятно горячее, пробуждающее жизнь внутри меня. Мой страх переплавился в нечто совершенно иное. Он скрутился в жгут у меня в груди, связался узлом в животе и капал медом еще ниже.

Его руки были чудом. Тяжелые и сильные, они обвились вокруг меня, пробудив ощущения, которым я не знала названия. Я почувствовала себя маленькой, но защищенной.

Губы Хавьера продолжали терзать мои губы. Его грудь, вся из стали и гранита, крепко прижалась к моей, пока я не почувствовала, что моя грудь набухла. Это было похоже на лихорадку.

Боль была повсюду, жгучая и покалывающая, но я откуда-то знала, что не больна.

Он прижал меня к себе еще сильнее, и это было великолепно. Я чувствовала себя невесомой, слишком захваченной всем этим огнем и медом.