Голос шёл будто из-под земли и был сильно искажён. Всё никак не могли ведьмы привыкнуть к нему, хотелось бы им не слышать его вовсе. Но сбежать они от своего хозяина не могли – боялись.
– Ведаю, скоро сделаете Вы нечто, что мной Вам не разрешалось. Не дрожите! Наказания не будет. Входит то в мои замыслы. Только знайте, многое пойдёт не по плану, придётся вам спасать ситуацию по ходу дела. Прозреваю и то, что дело ваше связано с Островами. Да не дрожите, вам сказал! Должны были привыкнуть к моим силам и умениям за столько лет. Дам вам совет один. Как будет сделано дело и проявятся последствия его, что хорошие, что плохие, готовьте зелье особое. Пусть зелье то на кораблях распылено будет.
– Неужели кого утопить понадобится? – спросила Белинда.
– Осмелела на правах старшей? – проговорил Тот, Кто Не Называется.
Сёстры услышали смех, идущий словно из-под земли и содрогнулись.
– Ладно, скажу тебе, Белинда, часть правды. Пусть пока поспят сёстры твои.
Взмах руки привёл к тому, что две сестры из трёх пали без чувств к костру. Белинда со страхом посмотрела на них и повернулась в направлении нечёткой фигуры.
– Слушай и запоминай, старшая сестра!
Глава 5
Король задумчиво смотрел на заходящее солнце. Он медленно прогуливался по саду, наслаждаясь ароматом цветов и видом распустившейся листвы прекрасной форзиции. Желтые цветы этого дерева были так любимы его покойной женой, которая ушла из жизни уже почти восемнадцать лет назад. Как же он скучает по ней!
С тоской по ушедшей жене смешивалась тревога за судьбу сына, который пропал прямо во время Весеннего Бала. Сомнения и страхи одолевали короля. Тем не менее, он не спешил показывать человеческие чувства перед слегка отставшим капитаном гвардейцев Альбертом.
– Как я понимаю, милорд, расследование не вполне удаётся, – проговорил король.
Он остановился и обратился к Альберту, слегка повернувшись к нему. Обычно уверенный в себе капитан гвардейцев, казалось, немного смутился перед королем, словно признавая свою неудачу. Впрочем, обращение «милорд» вселяло надежду в сердце королевского солдата: король не стал «понижать» лорда-командующего до придворного звания, что свидетельствовало о средней степени гнева.
– Вы как всегда правы, Ваше Величество, – ответил Альберт. – Но всё не так и плохо. Кроме того, смею напомнить о имеющейся у моего рода привилегии…
– Ты всерьёз считаешь, сейчас время воспользоваться своей родовой привилегией? Сейчас, когда сам след моего сына простыл, не говоря уже о его полном отсутствии подле отца?
– Согласен, Ваше Величество. Эта идея не лучшая.
– У тебя вообще есть хорошие идеи?
– Смиренно полагаю, что такие есть.
– Чем же порадуешь?
– Расследование не несётся галопом, скрывать не буду. Опрос свидетелей и подозреваемых не дал нужного результата. Виновника, виновницу или целую группу таковых пока обнаружить не удалось.
– Пока? Стало быть, проблеск надежды есть?
– Да, государь! Допрос Карла, проведённый по Вашему указанию, открыл глаза на необходимость привлечь к ответу гостей Весеннего Бала.
– Гостей? Кого же? Их немало съезжается каждый год.
– Круг широк, Ваше Величество. Под подозрением практически все участники Бала. Их дружелюбие…
– Да, поддерживаю звучащий в твоём голосе сарказм. Дружелюбия у наших заклятых друзей маловато. Они не настолько отчаянны, чтобы вести себя в качестве открытых врагов. Но всадить кинжал в спину каждого жителя Западного Королевства, завидуя нашему благоденствию, готов любой из них.
– Победы Вашего оружия, государь, общеизвестны. Мудрость решений вызывает почёт и уважение. Вместе с тем имеется и зависть, не скрою. Никто из зарубежных гостей открыто не осмелится, правда. Но скрытно готов действовать каждый. А уж порадоваться нашей беде…
– Тут и скрывать никто ничего не будет, прав ты, Альберт. Между тем нельзя же атаковать сразу всех.
– Во истину мудры слова Ваши, Фридрих!
Капитан гвардейцев рискнул воспользоваться родовой привилегией и в тревоге взглянул на короля. Как-то он это воспримет? Впрочем, король оставил действия Альберта без внимания. Он склонился к цветку на клумбе, мимо которой они проходили, и вдохнул аромат растения
– Так что ты предпримешь, капитан? – спросил король.
Переход от обращения по имени – высочайшая честь – к титулованию по придворной должности ударил Альберта, словно хлыстом. Меж тем повернувшийся к нему король с лёгкой усмешкой наблюдал чувства, мелькавшие на лице капитана гвардейцев.
– План есть, Ваше Величество, – ответил Альберт. – С Вашего разрешения я отправлюсь во главе малой флотилии на Острова.
– Зачем же?
– Необходимо установить, кто из Правителей Островов отправил свою дочь на Весенний Бал.
– Ты хочешь объехать все пять Островов, побывать у всех Правителей Архипелага?
– Надеюсь, мне повезёт на ближайших из них. Но если нет, то готов жизнь отдать…
– Жизнь мне твоя ни к чему. Вернее, конечно, она мне нужна. Только не в качестве жертвы. Ты же понимаешь, что Правители Островов могут воспринять твой визит двояко?
– Постараюсь соблюсти ритуалы и представить мой вояж как путешествие исследователя.
– На военных кораблях?
– Вы правы, государь. Брать целую флотилию боевых судов не стоит. Отправлюсь на двух торговых шхунах, которые будет сопровождать фрегат.
– Действительно, так больше похоже на «исследование». Разумеется, под видом экипажей на шхунах будут гвардейцы?
– Так точно, Ваше Величество! Подберём с опытом морского дела. Фрегат пойдёт в обычном оснащении.
– Хорошо! Я готов одобрить твой план. Как собираешься добывать информацию?
– Надеюсь, Вы позволите мне взять с собой королевского палача, так сказать, на всякий случай.
– Думаешь, получится этот «всякий случай» повстречать?
– Уверен, мы справимся!
– Отлично! Повелеваю тебе отправляться в путь!
***
Иосиф воспринял поручение без особой радости. Он всю жизнь провёл в подвале дома при Молчаливой Башне, изредка наведываясь в город и посещая там Кожевенный переулок. Поэтому не то что Островов, а и вообще ничего, кроме окружающих Королевский Прорыв окрестностей Иосиф в своей жизни не видел.
Впрочем, память услужливо предоставила образ, в котором соединялись детские увлечения Иосифа и манящие миражи просторов Окраинного моря. С одной стороны, здесь сталкивались стремления мальчика ускользнуть от ужасов родительского дела и превратиться в почтенного дубильщика кожи, уважаемого соседями, которые столь брезгливо посматривали на сына палача. С другой же стороны, проявлялась великая удача стать свидетелем почти магического мастерства, проявленного дубильщиками при работе с редкостными материалами.