Убийца для оборотня

– НЕТ НИКАКОГО ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО ПЛАНА! – прокричал Айзек, а стражи заскрежетали доспехами, готовые по первому его слову порешить пленницу. – НА ЭТО УЖЕ НЕТ ВРЕМЕНИ!

Если все это так волнует короля – а он, кажется, боится Грира, точнее того, что он знает, – то ситуация и правда серьезная.

– Прикажите убить герцога прямо сейчас, тоже мне проблема! – хмыкнула я.

– Зря Мирт говорил, что вы дьявольски умны, – зло усмехнулся король, понизив голос. – Точно так же глупы, как и все прочие бабы, – договаривал он уже все с той же своей брезгливостью.

– Я понимаю, что дело в племянниках, которые займут место в парламенте, но…

– МОЛЧАТЬ! Хватит заговаривать зубы! Своей милостью я даю вам шанс честно признаться во всем. Скажите, что рассказал Грир, когда вербовал для службы врагу, и кому еще это известно. Тогда я подумаю над тем, чтобы сохранить вам жизнь.

– А если я скажу, что мне ничего не известно, вы поверите? – поинтересовалась без надежды на положительный ответ. – А другого от меня и не ждите, – пожала плечами и неловко поднялась с колен. Это, кстати, очень неудобно, когда руки связаны.

Монарх смотрел так, словно хотел испепелить меня взглядом, а я глаз не прятала, в них при желании Айзек мог прочесть все, что я хотела бы высказать, да обстоятельства не позволяют.

– Довольно! Вы не воспользовались своим шансом, – медленно и громко произнес король, чеканя каждое слово. – Не стану говорить, что мне жаль вас, это будет ложью. Увести ее. В тюремную переговорную.

Так в башне Цайт называли камеру для допросов, а точнее – для пыток. Что ж, примерно такого исхода и следовало ожидать. Я усмехнулась, уставившись прямо в гематитовые камни монарших очей. Со стороны казалось, будто осталась удовлетворена результатом беседы, но сердце холодело при одной мысли о том, через какой ад боли мне придется пройти. Если я ничего не придумаю.

Еще до того, как страж схватил меня за предплечье и грубо встряхнул, Айзек сошел с трона и, не оглядываясь, стремительной походкой раздраженного человека направился к выходу, два охранника поспешили следом.

Что ж, я разозлила короля и теперь точно оказалась в полной заднице.

33. Конвой

Раньше отношение со стороны стражей тюремной башни оценивала как грубое, но оказалось, что до этого они были очень галантны. Когда золотой гвардеец вернул меня назад – перед поездкой он предусмотрительно вставил «неблагодарной суке» в рот кляп, натянул на голову мешок – и передал пожелание короля отправить заключенную в камеру допросов, охранники с радостью бросились выполнять поручение. Теперь перед ними был уже не человек, пусть такой, для которого они найдут с десяток бранных определений и ни одного приличного, а хлам, что надо поскорее выбросить в утиль.

– Наверняка ее потом повесят, – скучающим тоном сообщил королевский страж на прощание. – Можно особо не церемониться. И мешок с башки снимать не советую. Да что вы застыли как истуканы?

– Так пересменка, надо доспех надеть…

– Вы вдвоем бабы испугались? Идите так, только побыстрее! А я еще передам следователю послание от короля.

Четыре сильных лапищи сгребли, схватили под руки, потащили. Я не видела, куда мы идем, не успевала переставлять ноги. Спотыкалась, падала, билась коленями о ступени. Меня поднимали за подмышки и продолжали волочь как куль с ветошью. Каждый раз, когда оступалась, незнакомые хриплые голоса на чем свет костерили меня и всю мою родню до десятого колена.

Когда в очередной раз нога промахнулась мимо ступени, и я рухнула на пол, тяжелый сапог ударил по ребрам так, что дыхание сбилось.

– Шлюха тупорылая, – скрипуче сказал мучитель и сплюнул.

Каждый вдох, казалось, испытывает грудную клетку на прочность. На глазах выступили слезы – хорошо, что из-за треклятого мешка стражники ничего не видят. Я застонала, замычала и получила еще и пинок по голове – не такой сильный, скорее для острастки: мертвого следователи не допросят, верно?

Но гнев оказался сильнее боли – почувствовала, как кровь от ярости превращается в кипяток.

Стервятники. Я найду вас обоих и сделаю так, что вы будете ползать возле Епископской башни и просить милостыню всю оставшуюся жизнь. Ведь без рук и ног не сможете больше работать. С этой мыслью, придавшей сил, поднялась, и меня опять потащили дальше.

Гребаный Грир! Это все из-за него!

Ведь могла же отказаться тогда, когда Мирт предложил работу. Или не могла? Не приняла бы предложение короля – оказалась бы в «переговорной» на несколько недель раньше.

– Шевели копытами, корова! – более молодой голос крикнул в самое ухо, когда я в очередной раз сделала неловкий шаг, едва не приведший к падению.

Мысленно в очередной раз представила, как сдираю кожу с конвойных и потопала дальше.

Загремели ключи, заскрежетал замок, со скрипом открылась тяжелая дверь.

– Никого нет. И кто ее допрашивать будет? – спросил голос младшего стража, толкнувшего меня, по всей видимости, в «комнату для переговоров».

– Я че, знаю? – огрызнулся тот, что постарше, с тяжелыми сапожищами. – Можешь ты, пока никого нет. А то, – мерзко хихикнул, – так и до старости целкой останешься.

– Сам ты целка! – обиделся первый, – Вдруг кто узнает? Или вдруг она старая или страшная? Под мешком-то не видно…

– Да тебе с ней че, детей крестить? – заржал взрослый и стал обследовать мое тело, запустив руки под свободную мужскую робу. Пыталась отпрянуть, но он только схватил крепче, прижал к себе, заставив почувствовать, как восстает его член. – Сиськи есть, жопа на месте, да и манда наверняка не поперек. Че еще тебе надо, малой? А ты, давалка, – он сунул теперь руку мне в штаны и с силой сжал ягодицу, – зря ерепенишься. Все равно подыхать тебе, видимо, а так хоть напоследок натрахаешься.

Ты роешь себе яму, идиот. Еще две минуты назад я не собиралась тебя убивать – только покалечить. Но теперь уверена: тебе не жить.

– А нас не будут ругать, что мы ее тут… это? – понизив голос, спросил юноша.

– Да кто будет? Все равно ее поколотят, зелья дадут, чтобы все рассказала, а потом казнят, – почувствовала, как мужчина задрал робу, по моей обнаженной груди скользнул пронизывающий сквозняк. – Глянь-ка, какие сиськи! – крикнул восхищенно. – И уже соски стоят, – притянул маня за талию еще ближе к себе, затвердевший член оказался теперь между моих ягодиц. – Да подойди ты поближе, малой, потрогай хоть бабу.

Почувствовала, как к животу осторожно прикоснулись прохладные пальцы.

– Вся в шрамах…

Руки скользнули по животу, затем увереннее поползли вверх.

– Вот так, – одобрительно гаркнул мужчина и начал ритмично тереться своим отростком о мой зад. – Все правильно делаешь.

Молодой осмелел и сжал сразу обе груди, потом схватил за соски, это было слишком неожиданно и сильно. Я замычала от боли.

– Да-а-а, слышишь, как ей нравится!

– А вдруг нет?

– Как нет, она наверняка уже течет, – почти прошептал он, продолжая ритмично двигаться. – Какая же упругая у сучки попка, даже жалко, что такую бабу прикончат.

– Я хочу посмотреть на ее лицо.

– Что за сопли? У нее и без рта дырок нам обоим хватит.

– Просто хочу, – упрямо повторил парень и, не спрашивая разрешения, стянул мешок. К кляпу не притронулся

В свете факелов увидела мягкое молодое лицо, обрамленное кудрями, – это не морда мерзавца, передо мной был вполне обычный мальчишка, даже вполне милый. Казалось, что он боялся предстоящего изнасилования больше меня. А еще поняла: он жалеет о том, что снял мешок и знает теперь, как выглядит женщина, с которой они собираются так поступить.

– А она красивая… Благородная, наверно. Может, не надо? – с сомнением проговорил парнишка, отводя взгляд. – Вдруг кто-то придет?

Старший охранник уже не передумает, он и так того и гляди кончит – движения, с которыми он полировал свой хер о мою задницу становились все более частыми, и прижимал меня к себе он все сильнее.

– Так запри дверь! – гаркнул мужик, развязывая пояс штанов, давая моим широким шароварам упасть на пол. – Вот так! – удовлетворенно сказал он, запуская руку между ног. – Ну-ка, малой, хочешь первый попробовать благородную? Она такая горячая…