Убийца для оборотня

Хочу. Сильнее. Быстрее. Больнее.

Я устремилась к герцогу навстречу, впуская и принимая его орган в себя настолько глубоко, насколько это возможно.

– Да… – выдыхаю я, изгибаясь.

И он начинает делать именно так, как мне нравится. Хватает за волосы, притягивает к себе, вбивается быстро, ритмично, увеличивая ту истому, возникшую внутри меня. Жар тела готов растопить весь снег на побережье, огонь желания – спалить ко всем чертям этот угрюмый город. Я издаю исступленный стон, герцог кладет мне руку на губы, и я облизываю  пальцы, распаляю его еще сильнее. Он ускоряется, скользит во мне быстрее и быстрее, насаживая на всю длину. Движения – грубее, прикосновения – жестче.

Удовольствие нарастало с каждым толчком, весь контроль – в его руках. Я – в его власти.

С губ сорвался отрывистый хриплый стон, когда тело достигло высшей точки наслаждения, волной накрывшей меня, скрутившей будто судорога. Грир подхватил меня за талию, чтобы устояла на ногах, прижал к себе, одновременно грубо и бережно, а его пульсирующий орган наполнил меня спермой.

48. Пора поговорить, Ланс

Жажда утолена. Я натягивала белье, поправляла одежду, наощупь приводила в порядок прическу. Ланс все это время стоял молча, и лишь когда выпрямилась и повернулась к нему, заговорил:

– Вы возвращаетесь со мной в Алабию.

Тон решительный, герцог все решил, а я, кажется, напротив, начала сомневаться. Когда тело перестало терзать безумное желание, появилась возможность здраво мыслить. Впервые за долгое время.

– Зачем? – спросила, не видя лица Грира, но все равно смотрела в его сторону. Быть может, волчье зрение даст ему возможность разглядеть в моих глазах, что сейчас не просто строю недотрогу, а сама не знаю, стоит ли идти с ним.

– Все просто. Вы – моя.

– Уверены? – усмехнулась тихо. – Ведь вы даже имени моего не знаете, герцог.

– Это не имеет значения.

– Имеет, – ответила веско. – Сейчас вам известно обо мне достаточно, чтобы понять: закрыть меня в темной комнате, чтобы удержать рядом с собой, не удастся.

– Я и не собирался, – ответил ровным голосом из темноты.

– Неужели? Но вы делали это дважды – приковывали меня наручниками, не хотели выпускать из замка, били, клеймили, в конце концов!

Герцог сделал шаг вперед, а я отступила. Какое странное танго…

– У всего есть свои причины. Моя – в том, что не терплю вранья и предательства. Вы обманом проникли в мой дом, вы лгали о том, кто вы на самом деле, и  заслужили те уроки. И вы все, черт вас побери, все понимали. Вы этого хотели не меньше, чем утолить жажду плоти, – он холодно усмехнулся и добавил. – Вам нравилось быть наказанной.

Нервно усмехнулась, делая вид, что он не прав.

– Для чего же вам лгунья?

– Вы многогранней, чем просто смазливая врунишка, мисс. В записях Мирта я обнаружил отчеты о вашем задании, и он там вполне конкретно докладывал, что именно из-за меня вы пошли на преступление, решили выступить против самого короля.

– Предположим. Но для чего я вам? – проговорила, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

– Для того чтобы стать счастливым.

– А о моем счастье вы не думали?

– Пару минут назад я, кажется, в очередной раз разгадал его секрет.

От его тона по телу вновь побежали мурашки. Ах, как бы хотелось, чтобы ты каждый день раскрывал эту тайну…

– Вы прогнали меня. Кажется, даже ненавидели… Тогда, в день нашего расставания.

– Я с этим как-нибудь справлюсь, – герцог подошел вплотную, вновь прижав к стене и практически прорычал. – Кем бы вы ни были, я хочу вас себе. И я получу вас.

– А если я вас не хочу? – пробормотала тихо, не видя, но ощущая, как Ланс нависает надо мной, слыша медленное тяжелое дыхание – он опять на грани.

– Вы мастерски врете, но в этом вам не удастся меня обмануть.

– Почему же? – стало даже обидно, насколько плохо скрываю от него свои чувства. А ведь когда-то была в этом мастером… – Мне здесь правда неплохо. У меня появились друзья, один из них, кстати, оборотень, который хочет найти себе подобных… Еще у меня есть прекрасный молодой любовник.

– Правда? – опасные ноты звучали в его голосе. – Если вас здесь держит Саттон, то я решу эту проблему сегодня же.

– Убьете его? – спросила скучающим голосом, хотя искренне не хотела, чтобы красивейший из виденных мной мужчин закончил жизнь так.

– Скорее всего.

– Это бессмысленно. Он ни в чем не виноват, Эмиль – мудрый не по годам мужчина, и, возможно, единственный из всех, кто вас тут поддерживает, верит в возможность войны и в то, что причина всех бед Тилаты – Айзек.

В голове что-то щелкнуло, когда говорила слова в защиту прекрасного градоначальника. И действительно, почему Грир все усложняет, если он уверен, что король Алабии пытается устроить геноцид, то…

– Почему вы не убьете Айзека? – спросила неожиданно громко, с каким-то даже наглым напором. – Прикончите его – и дело с концом.

– Я уже размышлял над этим, – ответил герцог после нескольких секунд гробового молчания.

– И что же?

– Короля хорошо охраняют, к тому же его сторонники, наследники, продолжат ту же политику.

– Тогда и их можно отправить на тот свет. До тех пор, пока они все, обезумевшие от власти, не угомонятся.

– Странно, что вы предлагаете устранить светлейшего, – ухмыльнулся Грир. – Вам должны прийтись по нраву война и смерть.

– Вовсе нет. Я не хочу страданий простых людей.

– Вы убиваете только непростых?

– Я уже не убиваю никого, герцог. Вы – моя последняя жертва, пусть и неудачная.

Мужчина засмеялся, но очень невесело. Не верит, опять считает меня лгуньей? Или нашел забавным то, что именно его смерть обошла стороной?

– Думайте, что хотите, – сказала сквозь зубы. – Я всегда была противницей войн. Не так много людей удостоились смерти от рук наемников, и это количество трупов, среди которых нет безгрешных, можно считать жертвами несчастного стечения обстоятельств, тогда как на поле боя остаются тысячи.

– Вы поразительно противоречивы, – медленно проговорил он.

– Вовсе нет, – отозвалась упрямо. – Зверь тоже убивает одну-двух овец для пропитания, иногда и для забавы, но не станет вырезать за ночь все стадо.