Тайна и откровение

В её голове происходило что-то, что Оливер не мог понять. Её логические цепочки – лабиринты, в которых теряются и умирают. И лишь она знает в этом полутемной и ужасающем месте путь.

Глава 3

Артур был раздражен. Сидел на деревянной, потрепанной скамье трибун словно это место принадлежало ему. С долей презрения глядел на сбившихся в кучку детишек, в форме команды школы.

Его толкнула локтем мимо проходящая чья-то мать. Она бросила на Артура раздраженный взгляд. Словно это он встал на её пути, а после неловко и заискивающе улыбнулась.

Мужчина демонстративно отвернулся и услышав, как женщина в раздражении громко и с шипением вдохнула, сквозь стиснутые зубы. А после фыркнула в недовольстве.

Артур же пытался выискать взглядом своего сына. Знал, что тот был одним из членов команды школы по американскому футболу. Но они все уже были готовы выйти на поле. От того на их головах были одинаковые шлемы с забралом.

Мужчина считал, что его присутствие здесь – пустая трата времени. Но Хелен была уверена, что это отличная возможность наладить между ними отношения. Была убеждена, что Оливер, несколько дней не сказавший им двоим ни слово, потеплеет и отпустит старые обиды, лишь стоит ему увидеть отца, болеющего за него.

Будто это могло компенсировать множество матчей, которые Артур пропустил.

В странном порыве умиротворения и желания все же наладить отношения с сыном – его собственным искажённым отображением, Артур согласился. Тем более уже три дня он был вынужден сидеть дома практически безвылазно.

Официально его назначение будет лишь через три дня. От того Артур прозябал дома, пытался что-то починить или же обновить. И в попытке разбавить скуку, по несколько раз ездил в магазины. То продуктовые, то в строительные.

За эти пять лет ничего не изменилось, от того это было странно. Будто эти пять лет ему приснились. А после пробуждения он вновь ездит по одним и тем же маршрутам, живет в тех же стенах, и видит те же самые лица.

Соседи, казалось, не удивились его присутствию. Доброжелательно, с налетом любопытства, улыбались.

Артур пару раз улыбнулся в ответ, холодной, не доходящей до глаз улыбкой, от которой у людей бежали мурашки по спине и волоски, в предчувствии опасности, в животном инстинкте, становились дыбом.

Между строк, в недоговорённостях или же в случайно брошенных фразах Артур слышал – до его приезда к Хелен часто захаживали соседи. Она была дружелюбной и улыбчивой. Очаровательная мать-одиночка с улыбчивым и милым мальчишкой.

Они иногда приходили к ней вечерами, приносили печенье, пироги и запеканки. Делились новыми сплетнями или же спрашивали у неё о делах.

Но с приездом Артура ещё не один сосед не пришел с любопытными вопросами. Хотя мужчина мог ощутить их интерес и нетерпение. Они хотели узнать у Хелен подробности. Разузнать вместе ли они теперь или же, может быть, её бывший муж здесь проездом. А она, по доброте душевной, пустила его.

Но из-за присутствия Артура не решались прийти. Он прекрасно знал – соседи его не любят. Ещё до того, как он сказал хотя бы слово, в его неулыбчивости находили злобу.

Впрочем, Артура это устраивало. У него не было желания поощрять и тешить интерес соседей к его личной жизни.

Но сейчас он бы лучше сделал это, чем сидел бы на неудобной, корявой и старой трибуне, под яркими лучами солнца. Глаза закрывали темные солнцезащитные очки, но он все равно немного щурился. Ощущал, как его белая футболка прилипла к взмокшей коже спины и груди.

А кожа рук немного пекла, казалось, обжариваясь без масла. Даже его массивные часы на правом запястье ощущались раскалёнными.

И осознание, что матч будет, по меньшей мере, длиться с несколько часов, его лишь ещё более угнетало. Он уже допустил мысль встать и уйти. Спрятаться в каком-то кафе с включенным кондиционером.

Но объяснять Хелен от чего его не было унизительно. Она посчитает, что он ушел не из-за раздражающей жары и шума гормональных подростков, от которых вонь тянулась шлейфов, едва ли не на десяток метров. Хелен будет уверена, что он ушел из-за трусости, что ему не хватило смелости попытаться наладить отношения с Оливером. И он сбежал, как дворовой пес, поджав хвост.

И сколько бы он не объяснял ей – не поверит. В её мировоззрении, в её вселенной, простой и сосредоточенной на семье, не существует такого, чтобы родитель ушел с матча ребенка из-за раздражающей погоды или же шума.

Думала, что терпеть такие неудобства – жертва, которую должен приносить каждый родитель.

Артур не горел желанием приносить какие-то жертвы, чтобы быть хорошим отцом. Больше ценил собственный комфорт.

Тренер принялся что-то воодушевленно говорить команде, ударяя ребром ладони по раскрытой другой ладони. Парни воодушевленно вскидывали кулаки, что-то выкрикивая. Они чем-то неуловимо напоминали Артуру стаю обезьян, от чего мужчина, с долей презрения, поморщился. На носу появились складки, а верхняя губа приподнялась.

Мог ощутить на своем лбу капли пота и как взмокли волосы на затылке.

Ощущение всего этого, вместе с запахла жара, разгоряченной кожи, пота и грязи, вызывало в нем все больше и больше раздражения. А когда кто-то плюхнулся рядом, по правую руку от него, втиснувшись в небольшое пространство между ним и его соседом, Артур резко повернул голову. Был готов по-волчьи рычать на раздражающего вторженца.

Но удивленно замер. Втиснулась молодая девушка, внимательно глядящая на стадион. Её бедро, из-за того, что места было мало, плотно прижималось к его ноге. И даже через ткань джинсов – его и её, Артур ощущал жар.

Молча сидел, хмуря густые брови и крепко сжав губы, пока девушка не повернулась к нему лицом. И на долю секунды Артуру показалось, что у него солнечный удар. Или же обезвоживание. Во рту тут же пересохло, а сердце забилось слишком быстро. Он мог ощутить мелкую дрожь пальцев. И словно весь мир, все звуки были сосредоточенны на ней.

Глубоко вдохнул, казалось, пьянея от одного запаха.

Совсем молодая девушка. Не больше шестнадцати или же семнадцати. Обычно, если он встречал столь юных особ в барах, какими бы привлекательными они не были бы, для него они не представляли интереса. В них было что-то, в фигуре и лице, что выдавало безумство юности. Глупость молодого возраста и наивность. Они были дикими и одержимыми.

Но эта девушка улыбнулась ему, словно они были старыми знакомыми, демонстрируя немного торчащий вперед клык.

Её волосы были прямы и на ослепительно-ярком солнце отблескивали искрами мёда. Немного ниже плеч. Кожа золотилась загаром, но кое-где, пятнами на руках и на вздернутом носу, были красные следы, выдающие, что её кожа была слишком чувствительна к таким испепеляющим лучам.

– Мистер Калвер? – её слова звучали так, будто она уже знала ответ. Мужчина мрачно кивнул, глядя на лицо девушки, стараясь понять, от чего её черты кажутся смутно знакомыми.

– Мы знакомы? – удивительно хрипло, будто лишь сейчас проснулся, спросил. Девушка улыбнулась ещё более ярко. от чего Артур был уверен, его сердце пропустило удар.

– Я – Джей. Подруга Оливера, – протянула ему руку для рукопожатия.

Несколько секунд Артур, словно вовсе не осознавал, что происходит. От того глядел на протянутую руку, а после вцепился в неё рукопожатием. Сжал слишком сильно, как руку мужчины, но тут же опомнился. Вспомнил, что протянутая ему рука принадлежит хрупкой девушки и разжал ладонь, до едва ощутимого, слишком слабого.

Ладонь девушки под его пальцами была тонкой. Аккуратные, длинные пальцы. Хрупкие и нежные. С короткие, миндалевидными ногтями. Кое-где надломленные.

Её ладонь едва ли не в половину была меньше руки Артура и это вызвало у него странный трепет. Непонятную растерянность и одержимость.

Джей казалась немного растерянной, на долю секунды нахмурилась. А после, мужчина видел этот момент на её лицу, нашла это просто придурью другого человека. Едва не пожала плечами. И Артур с нежеланием, едва заставляя себя и прилагая все волевые усилия, отпустил девичью руку.

Опустил ладонь себе на бедро, оставил руку безвольно лежать. Будто теперь не знал, что с ней делать. Джей же не испытывала неловкости или же схожего смятения.

Она заерзала на месте, от чего их бедра то сталкивались, то прижимались, то между ними появлялось минимальное расстояние. Она бросила себе на колени увесистый рюкзак. Тот был потертым, явно старым и горячо любимым. Шлейки едва не отрывались от самого рюкзака.

На переднем кармане была какая-то цепочка с цветными брелками.

Молния шумно вжикнула, несколько раз заев, а после девушка достала из рюкзака сложенный во множество раз лист и закрыла рюкзак. Бросила его себе в ноги и тот повалился на бок. Но Джей, казалось, это не волновало.

Она была удивительно небрежной и естественной.

А Артур ощущал себя очарованным. Глупо зачарованным, словно Джей была ведьмой или же удивительным наркотиком. Ему казалось, что весь его мир сосредоточился на ней.

Мужчина попытался отвести взгляд, не смотреть, но его взгляд вновь и вновь возвращался к Джейн.

– Олаф под номером одиннадцать, – подавшись к нему, едва не прижавшись, с какой-то удивительно естественной фривольностью, сказала. Обдала его ухо и часть шеи дыханием с запахом сладкой, возможно, ягодной жвачки.

Вокруг них был шум, от того это не было удивительным, что она придвинулась так близко, чтобы сказать это. Но мужчина тяжело сглотнул, от чего его кадык опустился вниз, а после резко поднялся, дернулся. Глядел вперед, будто пытался, руководствуясь её словами, найти собственного сына.