Дыши со мной. В плену у зверя

– Белый?

Она пожала плечами.

– Пусть будет белый. Хорошо.

Чуть позже, скрепя сердцем, я дал указание раздобыть огромный белый махровый плед, и даже самолично покрыл им свою гордость, превращая её в огромную пушистую гору. Смотреть на это было больно, но когда позвал Элиссу вниз, она провела по нему ладошкой и… погладила. Как домашнего питомца. Это же хороший знак? Может как раз и забудет про ту недособаку. А мне самому даже немного полегчало. Но вообще было стойкое ощущение, что всё вокруг встаёт с ног на голову из-за неё, поэтому застелить диван – это мелочь.

– Так лучше? – решил-таки уточнить этот момент.

– Угум.

– Теперь не боишься его?

– Нет…

А мне пришла в голову ещё одна мысль.

– Элисса…

Она обернулась ко мне.

– Ты меня тоже боишься, потому что я больше и старше тебя?

Пожала плечами.

– Хочешь, дома я буду носить какую-нибудь смешную футболку…или носки… видел у тинейджеров, типа с бананами…

Девочка бросила на меня странный взгляд, но ничего не сказала. Блядь. Ну сам предложил. С диваном же сработало… Но с этим вопросом я потяну хоть немного. Прежде надо бы, наверное, и её комнату переделать, там тоже тёмные стены и мебель. А рядом с дубовым шкафом для моего роста, она выглядит дюймовочкой. Всё в этом доме сделано под мою комплекцию, и она тут как Алиса в стране чудес, то есть её уменьшенная версия.

Но это тоже позже, ведь пока меня ждал урок рисования, чтоб его. Постучал в дверь, учитывая ошибки прошлого, но мне никто не ответил. Заглянул внутрь и увидел, что она смотрит на меня с облегчением. Ну да, хоть бы сказал, что это я, она же, наверное, опять себе напридумывала.

Показалось, что после случая, когда я не очень гостеприимно проводил Эмина с тем пищащим комком шерсти, она меня стала больше опасаться. И за это мне хотелось найти волчонка и популярно объяснить ему, почему не стоило добавлять смуту в наши так непростые отношения.

– Не занята? – задал самый дебильный вопрос в этой ситуации. Но ничего другого в голову не пришло.

Она сидела на ковре возле своей кровати, разбирая привезённые свёртки для рисования и, разумеется, покачала головой. Уселся на приличном расстоянии, чтобы не мешать и не пугать, взял один пустой лист и мел, который незамедлительно испачкал мне пальцы. Захотелось ругнуться. Но сам же придумал эту затею, что ж.

– Ты рисуй, а я буду повторять, хорошо?

Понимал, что объяснять ей будет сложно, да и бесполезно же. А так она занята, я делаю вид, что чему-то учусь, мы в расчёте, всё отлично. Пара начала водить мелком по холсту, а я не мог оторваться от этого зрелища. Какое там повторять… Она так увлеклась, что, закусив губу, вообще, кажется, забыла про моё существование. И это было отлично! Как я раньше не придумал занять её чем-то! Как груз с плеч упал. Пусть сидит себе, рисует, а я смогу со спокойной душой уезжать в офис и по делам прайда, не дёргаясь и не думая, что она сидит, уткнувшись пустым взглядом в пол.

И всё же, чтобы создать видимость, попробовал изобразить то, что рисует она. Так получился самый уродский тюльпан в мире. Хотя вряд ли кто-то смог бы понять, что это вообще тюльпан. Кривое нечто на палочке.

Когда она закончила свой рисунок (весьма реалистичный, может ходила в специальную школу раньше?), то посмотрела на мой и её брови взлетели. Озадаченный взгляд встретился с невозмутимым моим.

– А ты думала, будет просто? Говорю же, нужно учиться.

Она кивнула, продолжая смотреть на мой рисунок. Наверное, прикинула, сколько ей придётся заниматься со мной, чтобы научить и «расплатиться» за мою «доброту». Хотя через пару занятий я планировал как-то слиться.

– Ладно, давай продолжим в другой день, на сегодня хватит. Спокойной ночи.

– А Вы…

– Что?

– Не сердитесь?

– За что на этот раз?

– За…утро…

Я уже и забыл, даже остыл, а вот она нет. Чтоб этому волку пусто было с его блохастой шерстяной фиговиной! Или это она про историю с полотенцем? Что-то душно стало в комнате…

– Нет, не злюсь.

Ответа не последовало. Ну и ладно.

Вот только вернувшись через пару часов, чтобы охранять её сон, услышал шорох за дверью. Она не спала. Пришёл позже, и вновь Элисса бодрствовала. И ведь не спросишь, что она там делает, потому что испугается моего ночного визита, или снова решит, что я пришёл за чем-то…таким. За ночь я задолбался подходить к её двери и прислушиваться, но она так и не легла.

Зато утром нашёл её спящей на ковре посреди вороха разрисованных листков. Цветы, пейзажи, дети, животные, то есть животное… Тут поднял один, и моё сердце сжалось. Клетка. Жуткий звериный оскал. Разорванные человеческие тела… Моя маленькая…

Видимо шорох разбудил, потому что она подскочила и вдруг отодвинулась от меня ближе к кровати, а когда заметила, что я рассматриваю её рисунки, глаза наполнились слезами.

– Что случилось? Ты не хотела, чтобы я смотрел? Прости, я не знал, не буду больше.

Но слезы уже градом текли по её щекам, руки сжаты в кулаки, а плечи вздрагивают от тихих рыданий.

– Элисса, скажи, что случилось? Я испугал тебя?

Она помотала головой, продолжая плакать чуть ли не навзрыд. Я опустился рядом с ней, но не касался. Как же это сложно.

– Элисса, пожалуйста, объясни, что произошло, почему ты плачешь?

Дрожащая рука протянула мне пустой лист бумаги и затряслась от плача. Блядь. Блядь. Блядь. ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!

– И что мне нужно с ним сделать?

Голос был даже ласковым, но она уткнулась лицом в колени и зарыдала сильнее.

– Он последний, – услышал тихий шёпот.

– Ты из-за этого плачешь? Я куплю тебе вагон этих листов! Разве это стоит твоих слёз?

Она несмело подняла голову:

– Я увлеклась, простите… Рисовала… а потом… потом остался только один…

– И что? – всё ещё не понимал я. – Сказала бы, я привез бы ещё. Хоть ночью.