Мгновенно исчезнувший

Норман занес полную ложку крема в приоткрытые губы, едва слышно облизнув ее. Мимика юного ученого отражала все мыслительные процессы, протекающие внутри головы, и Тео наблюдал за ними с неприкрытым любопытством.

– Я пока еще не уверен. Последнее время был настолько увлечен мыслями о твоем прибытии, что совсем отошел от дел. Наши люди даже ругались на меня, но я добился официального отпуска, чтобы никто мне не мешал.

Мужчина сделал вывод, что «наши люди» Нормы едва ли сильно отличались от «наших людей» Нормана. Может быть, только полом.

– Исследования говорят о том, что Потоки больше никогда не пересекутся. Такой возможности, как сегодня, уже не будет, – парень задумчиво постучал ложечкой по краю тарелки. – Впрочем, нет гарантии, что все потеряно. Ближайшие несколько лет два наших мира будут располагаться на достаточно малом расстоянии друг от друга… Так что повторный разрыв может произойти. В теории. Проблема состоит в том, что мы должны будем вызвать его своими силами, иначе ничего не выйдет. До сегодняшнего дня у нас не было надежды на реализацию задуманного эксперимента… Пока не явился ты.

Тео нахмурил брови, всем своим видом выражая недовольство. Ему вовсе не пришлась по душе перспектива быть катализатором серьезных нарушений Мирового Течения. Впрочем, будь все так уж катастрофично, Мироздание вряд ли допустило бы его появление здесь. Тем не менее, желанием принимать участие в экспериментах в качестве инструмента или подопытного кролика мужчина не горел.

– Это докучает. Слишком много разговоров о том, как я важен. Тебе осталось лишь вручить мне какой-нибудь меч, посох или иной магический предмет, поведав о том, что только я умею с ним обращаться, – негромко буркнул Тео, подгибая под себя ноги. – Скажи еще, что я должен спасти мир, иначе оба Потока будут уничтожены, и все погибнут.

– Тео, послушай, это не шутки!

Голос Нормана внезапно сорвался на повышенные тона, и мужчина зябко закутался в откинутый было плед, вновь повторяя попытку спрятаться от потока информации за куском ткани.

– Я понимаю, что тебе сложно осознать всю серьезность происходящего! Но учти, мы не в игре! Здесь никто не получит шанса на вторую попытку, и никто не сможет помочь тебе, если что-то пойдет не так!

С трудом уняв истерическую дрожь в руках, юноша сжал длинные пальцы в кулаки, заставляя оливковую кожу на костяшках побелеть от напряжения.

– Многое зависит от того, захочет ли пространство снова помочь тебе и отправить тебя обратно. Если Основной Поток отторгнет тебя, все будет напрасно. В первую очередь от этого зависит твоя жизнь и твое благополучие! Просто подумай… Ты можешь застрять здесь насовсем, если не захочешь с нами… со мной сотрудничать! Ты ведь даже не представляешь, насколько Побочный Поток отличается от Основного! Ты попросту не выживешь здесь! Но если ты дашь разрешение на то, чтобы я тебя исследовал, все будет в порядке. Мы найдем способ вернуть тебя домой. И постараемся сделать это как можно скорее.

Тео с сомнением прищурился, наблюдая плохо скрываемые терзания своего собеседника. Если подобные эмоции Тейлоров переливались через край, значит, дело действительно было серьезным. Мужчина вдохнул полной грудью. Осторожно поправил сползшие на кончик носа очки. Вряд ли целью Нормана и его людей могло быть возвращение Тео обратно в Основной Поток – это не укладывалось ни в какие логические рамки. Даже если юный ученый, так или иначе привязавшийся к мужчине за все те годы, что Тео не подозревал о его существовании, мог действительно гореть желанием помочь нерадивому путешественнику по мирам, то уж остальные члены его организации едва ли были озабочены морально-этической стороной вопроса. Мужчина даже разомкнул губы, чтобы напрямую спросить Нормана, в чем заключалась суть их эксперимента на самом деле, но так и не смог, едва слышно выдохнув в теплый воздух гостиной. Не было смысла. Норман ни за что не рассказал бы ему.

– Хорошо. Я согласен. Ты можешь делать со мной все, что тебе заблагорассудится, дорогой доктор Тейлор. Только постарайся быть осторожнее, чтобы к концу твоих экспериментов у меня все конечности остались на месте. Впрочем, если ты случайно перепутаешь мои руки, я вряд ли замечу.

Юноша, видимо удивленный тем, что его собеседник так легко сдался, на мгновение расширил глаза. Еще миг, и он просиял, едва удержавшись от того, чтобы не захлопать в ладоши. Тео в свою очередь усмехнулся, снова различив в сидящем рядом парне и его своеобразных повадках свою драгоценную Норму. Было ли в Основном Потоке хоть что-то, кроме мисс Тейлор, что могло бы вынудить мужчину непременно туда вернуться? Едва ли. Если, конечно, в Побочном делали такие же вкусные чизбургеры и сэндвичи с курицей – в этом Тео засомневался сразу же после слов Нормана о том, что здесь по-настоящему сложно выживать.

– Постой-ка. Если ты говоришь, что помнишь все события, которые должны случиться в вашем будущем, что по сути является прошлым, которое еще должно наступить… А, да ну его! Если ты заранее знаешь, что произойдет через неделю или через месяц, тогда почему ты сомневаешься, сможем ли мы открыть дыру в пространстве и вернуть меня в Основной Поток? Думаю, что подобное воспоминание должно быть одним из самых ярких для тебя. По крайней мере, как для ученого.

Норман потупился. Как-то смущенно и забавно потер лоб, отчего пружинки его волос неравномерно вздрогнули.

– Да, это действительно кажется мне немного странным всякий раз, когда я думаю об этом. Я с уверенностью могу сказать, что у меня нет воспоминаний о том, что наш эксперимент удался. Но, с другой стороны, у меня нет и обратных воспоминаний, которые могли бы доказать мне, что все провалилось. Когда я пытаюсь вспомнить, что именно произошло, то чувствую только смутную радость, в которой нет места отчаянию… Однако радость эта не похожа на чувство выполненного долга… Это странно, правда. С определенного момента обрывки моей памяти погружаются в густой туман. В лучшем случае я могу расслышать и припомнить частицы фраз или очертания двигающихся вокруг меня фигур. Тем не менее, это не позволяет мне сделать какие-либо логичные выводы.

Тео с интересом подвинулся ближе к юному ученому. Он оказался на краешке дивана, рефлекторно покусывая ноготь большого пальца левой руки.

– Ты спрашивал у других людей об этом, ведь так?

Норман согласно кивнул, сразу же понимая, к чему клонит собеседник.

– У очень и очень многих. Я не только опрашивал всех прямых или косвенных участников эксперимента на предмет ясности их воспоминаний, но и совершенно незнакомых людей, которых нам в тех или иных условиях удавалось встретить на улице, – воодушевленный парень тоже двинулся навстречу мужчине, и тому пришлось отстраниться, чтобы не столкнуться с собеседником нос к носу. – Никто, ни один человек во всем Кловелле не смог сказать наверняка, что произойдет в жизни города в ближайшие несколько лет. Старожилы, взрослые, совсем юные ребята – все они отлично помнят свою жизнь до определенной переломной черты, после которой происходящее погружается в туман. Это несомненно мешает многим нашим расчетам, что нередко опираются на чьи-либо воспоминания, как на аксиомы…

Тео откинулся на шероховатую спинку дивана. Он пару раз рефлекторно постучал пальцами по собственному колену.

– Вполне очевидно, что подобное явление может свидетельствовать о самого разного рода происшествиях. Но раз уж это так массово, можно ли сделать вывод, что в ближайшие годы в Побочном Кловелле случится нечто, чего никто не в силах предвидеть? Может ли это быть…

На замершем лице мужчины отразилось удивление: его рот медленно приоткрылся, после чего татуированный несколько раз молча провел языком по пересохшим губам.

– Из-за меня?.. Из-за того, что я не принадлежу вашему миру, мои действия невозможно увидеть заранее? Нет, постой, тогда ты не мог бы знать, что я появлюсь сегодня…

Норман, снова каким-то чудом оказавшийся на диване в опасной близости от Тео, сверкнул глазами. Всем своим видом он выказывал небывалую уверенность и спокойствие. Если бы не многочисленные сцены перемен настроения, продемонстрированные парнем за этот день, – или за окном уже царило летнее утро? – мужчина охотно поверил бы, что юный ученый никогда не сомневается в своих принципах.

– В тебе кроется невероятная сила, Тео.

Цепкие пальцы Нормана ухватили мужчину за плечи – не больно, а скорее мягко, будто бы парень пытался укрыть своего собеседника от чего-то.

– Я подозреваю, что ты можешь своими руками изменять реальность. Любую из реальностей! Нет доказательств тому, что в Побочный Поток ты перешел по своему желанию, но это и не важно. Если благодаря тебе наше будущее может быть изменено, больше ничего не имеет значения. У тебя есть власть! Море власти, даже если ты пока не умеешь ею управлять!

Мужчина вдруг ощутил невероятную досаду, ножом полоснувшую ему по сердцу. Ах вот к чему были все эти сладкие речи, все эти торты, приветствия и ужимки! Неужели Тейлор побочной реальности всего-навсего жаждал заполучить в свои руки страшное оружие, с помощью которого можно было бы изменять пространственно-временной континуум по своему желанию? Тео несколько мгновений пристально и совершенно серьезно смотрел в сияющие глаза напротив. В них не читалось ни лжи, ни алчности – только радость, возбуждение и азарт, граничащий с абсолютно детским восхищением. Была ли Норма такой же?.. Тео с внутренним трепетом обнаружил, что его воспоминания даже о вчерашнем дне кажутся теперь далекими и чуждыми. Это испугало его. К горлу стремительно стал подниматься тошнотворный комок, в то время как Норман по-прежнему улыбался приоткрытыми губами, вероятно, ожидая от своего собеседника положительной реакции. Тео постарался оттолкнуть его как можно мягче. Откинул плед и поднялся на ноги.

– Тео?.. – юноша удивленно повернул голову, наблюдая, как вскочивший мужчина быстрым шагом направился к кухне. Его босые стопы с шумом опускались на ковер.

– Я просто хочу сварить себе нормального кофе. Мне ужасно хочется пить.

Тео старался как можно быстрее скрыться за шторкой, разделяющей два помещения; он даже успел приподнять ее легким движением, но его ноги подкосились. Равновесие мужчине удалось удержать с большим трудом. Одной рукой ему пришлось уцепиться за слишком уж скользкий косяк – тот остался в узком проеме от никогда не существовавшей в этом измерении двери. Вторая ладонь сама собой взметнулась вверх и прижалась ко лбу. Тео показалось, будто он горит. Показалось, будто его кожа обжигает не хуже пламени. Зажмурив глаза, татуированный попытался глубоко вдохнуть, однако воздух больно застрял в его легких, после чего отдался колющей пульсацией в области живота.

– Господи, Тео… Это нехорошо!

Возникший из-за спины мужчины Норман участливо наклонился к нему, поддерживая за талию и помогая выпрямиться. Глаза парня озабоченно метались, наполнившись тревогой и сомнением.

– Ты весь горишь! Дурное явление…

С губ Тео сорвался нечленораздельный стон. Не прошло и пары секунд, как этот звук перерос в ужасающий хрип; в уголках рта запенилась слюна, после чего мужчина закашлялся. Норман поспешил взвалить конвульсирующее тело на руки, не без труда доставив его на диван.

– Ну-ну, подожди, это сейчас пройдет… – парень присел у изголовья на колени, согнувшись вдвое, чтобы вытащить из-под низкого днища дивана продолговатый ящик. Тонкие, длинные пальцы справились с застежкой на кейсе за несколько мгновений. Откинули крышку чемодана. С профессиональной быстротой Норман натянул перчатки, едва пахнущие тальком и латексом, после чего извлек из ящика крохотную емкость – в той затейливо переливалась жидкость нежно-голубого оттенка. – Только никаких жалоб потом. Ты сам разрешил мне любые эксперименты.

Этих слов Тео, очевидно, не слышал; ученый произнес их скорее для того, чтобы успокоить самого себя, чем с какой-либо другой целью. Шприц сверкнул в пальцах Нормана серебристой иглой. Она гладко вошла в вену мужчины, пронзая татуированную кожу, словно топленое масло. Юноша с трудом заставлял свои руки не дрожать от напряжения, пока положенная доза лекарства исчезала внутри чужого организма. Использованный инструмент отправился в мусорное ведро, пока сам ученый не отрывал внимательного взгляда от Тео.

Конвульсии проходили постепенно – сперва тело пациента перестало крупно дрожать, и теперь его только мелко колотило, после и дыхание неспешно, но уверенно выровнялось; грудь мужчины стала подниматься плавно. Норман протянул руку к столику. Извлек оттуда пачку влажных салфеток с едва ощутимым ароматом чего-то сладкого и усердно протер лицо Тео, убирая остатки пенной слюны в уголках его рта. Юный ученый чувствовал, как собственное сердце глухо и быстро стучало в груди – он знал, что подобное обязательно будет происходить, однако совсем не ожидал, что это случится так скоро. Неужели все было настолько серьезно?

Убедившись, что с мужчиной все в относительном порядке, Норман наконец выдохнул с облечением. Он отчего-то ощущал себя до невозможности растерянным. Часы игриво тикали над выключенным телевизором, каждым своим ударом отсчитывая срок, отведенный жителям Побочного Потока. Солнце вовсю сияло снаружи. Оно косыми лучами закрадывалось за вычищенные до блеска оконные рамы, и возникший из ниоткуда сквозняк колыхал распахнутые занавески, щекоча упругие волосы ученого, так и не двинувшегося с места. Тот сидел, вытянув перед собой согнутые в коленях ноги, и по-прежнему сжимал в руке пачку салфеток; он глядел на неподвижного гостя, невольно вслушиваясь в его дыхание. Можно было подумать, что Тео просто спал. Было бы прекрасно, если бы Тео просто спал.

Из задумчивости Нормана вывел звонок телефона. Резкий звук пошатнул и без того хрупкое равновесие летнего утра; юноша подскочил на месте, после чего спешно поднялся, искренне надеясь, что навязчивая мелодия не потревожит лежащего. Быстрыми шагами парень скрылся в кухне, на ходу рыская по карманам брюк и свободного халата.

– Тейлор слушает, – наконец недовольно изрек он, опираясь на край тяжелого обеденного стола. Норман был прекрасно осведомлен о том, что должен находиться на постоянной связи со своими людьми, но теперь, почти впервые в жизни, это обязательство показалось ему тягостным. Он скучающе и все же очень внимательно слушал дребезжащий женский голосок на том конце провода, отвечая сухо и по делу. И только к самому концу разговора юноша вдруг оживился, крепче сжимая компактное телефонное устройство тонкими пальцами. – Я все понял! Вот что. Если уж Джеф все равно собирается ко мне заехать, пусть он купит в кафе у станции два больших кофе. Скажи, чтобы брал без сахара и со сливками. Да, я теперь тоже пью без сахара! Все, больше никаких вопросов! Только не забудь. До связи.

И уже в куда более приподнятом настроении Норман улыбнулся сам себе, закидывая гаджет в карман медицинского халата.

Тео не хватало воздуха. Ему казалось, что его горло и желудок заполнены расплавленным свинцом, который причинял мужчине страдания при каждой попытке вдохнуть или выдохнуть. Тео бредил. Перед его глазами мелькали давно забытые сцены из детства, высохшее и некрасивое лицо матери, которая что-то говорила, образ Нормы, теряющийся в стремительном потоке изображений, сменяющих одно другое. Мужчина пытался двинуться с места. Пытался шевельнуть ногами или руками, но странная тяжесть, навалившаяся на конечности, не позволяла ему. В одно мгновение Тео показалось, будто он сумел прикоснуться к собственному запястью, однако вместо гладкой кожи под его пальцами очутилось что-то склизкое и извивающееся. Словно… осьминожье щупальце? Мужчина чуть не вскрикнул от удивления. Звук, конечно же, не сумел выйти из его горла и лишь отдался болью в ноющих легких, пуская по телу новую волну дрожи. Тео не мог понять, сколько времени он метался и тонул в этих видениях, непривычных, непонятных ощущениях, пока в одно мгновение ему вдруг не стало легче. Мучительное жжение в центре груди отступило. Теперь только уколы бегали по поверхности кожи острыми иголочками, досаждая и щекоча, но при этом давая телу странное ощущение спокойствия. Волны облегчения будто бы разливались из области правого предплечья; Тео даже почудилось, что он ощущает ветер, скользнувший по его лбу и волосам. Теперь он хотя бы мог нормально дышать.

Сознание возвращалось к мужчине медленно, по капле пробуждая в нем чувства и ощущения. Сначала Тео осознал, что находится в не слишком-то удобной позе, потом и то, что с невероятной силой хочет пить, а его язык намертво прилип к пересохшему небу. Еще через несколько мгновений – те показались мужчине целой вечностью – он расслышал глухие, размытые голоса. Звуки эти сперва доносились отовсюду, растекаясь в голове бессмысленными шумами, и только потом стали четче, позволяя различать отдельные слова и фразы.

– Да… Все относительно… Выйдет…

Тео узнал живой, возбужденный тон Нормана, который не то о чем-то спорил, не то делился радостными новостями. Второй голос, куда более низкий и спокойный, показался мужчине смутно знакомым, словно он и раньше слышал его дома у Нормы. Эта мысль больно уколола Тео в сердце. Она же, впрочем, позволила ему совершить окончательный рывок, чтобы полностью вырваться из плена бессознательности. Стоило мужчине открыть глаза, как он с искренним удивлением обнаружил себя стоящим неподалеку от дивана в таком положении, будто он куда-то шел и просто на мгновение задумался. Подобные выходки опасно напоминали лунатизм. Тео поспешил двинуться назад и принять сидячее положение – от пережитого напряжения все тело страшно ломило.

Он внимательно оглядел гостиную вокруг себя. Убедился, что ничего не изменилось, и буквы на корешках книг все еще написаны в обратную сторону, после чего разочаровано вздохнул. Татуированный едва ли надеялся, что вся эта история с Побочным Потоком и в самом деле окажется плодом его воображения, однако после событий последних дней ни одна мысль уже не казалась ему стопроцентно абсурдной. Норман, находящийся сейчас где-то в районе кухни, негромко рассмеялся. Его собеседник проговорил что-то абсолютно неразборчивое, и Тео заглянул в помещение через полупрозрачную шторку, но никого там не обнаружил. Скорее всего, собеседники вышли из дома через заднюю дверь, и теперь общались на улице, не позволяя мужчине увидеть незнакомца даже краем глаза. Тео припомнил, что Норма тоже уводила своих людей подальше от него, не то затем, чтобы не досаждать ему, не то затем, чтобы он не мог подслушать их переговоры невообразимой важности и секретности. Второе было вероятнее.

Мужчина зевнул во весь рот. Устало протерев глаза, он бросил взгляд на собственную руку, замечая заботливо приклеенную к вене ваточку, прячущуюся под рукавом толстовки. Сделав разумный вывод о том, что ничего из введенных ему Норманом препаратов уже не сможет сделать ситуацию хуже, мужчина только усмехнулся. Все эти странности, происходящие не только с окружающим миром, но и с его собственным здоровьем, утомляли Тео, заставляя его чувствовать себя главным героем второсортной компьютерной игры.