Свои и чужие

– Главное, я ей сразу сказал, – Петров отпил из стаканчика, лицо его прояснилось. – Держи, говорю ей, хищника своего от меня подальше, а то я за себя не ручаюсь! Так она заладила: погладь да погладь. Вы подружитесь, я уверена. Ну ради меня, дорогой! Ну хоть разок? И всё такое прочее. Я сдуру и послушался. И вот, пожалуйста, нате! Как калека какой-то долбанный. Даже чекушку без помощи открыть не могу.

– А ты уйди от неё, – посоветовал я равнодушно.

– Люблю, – вздохнул Петров. – Никуда не денусь, пропал.

– Тогда, может, стрихнин?

– Ох, да пошёл ты, Иванов!

Я улыбнулся.

Крошечные капли барабанили по капоту, веки слипались, неудержимо клонило в сон. У ДПС-ников в машине громко, так что даже нам слышно было, играло радио. Ностальгическая песня группы «Мираж» про море грёз, которое не окинешь взглядом.

Петров напился кофе, кое-как закрутил термос и убрал его на заднее сиденье.

– Слушай, Иванов, почему всё-таки здесь? – спросил он, вытаскивая сигаретную пачку. – Почему именно эта точка, как думаешь? Место же глухое совсем.

– Чтобы перехватить на дальних подступах к городу…

– А смысл, Иванов?

– Начальству виднее, Петров.

Мне не хотелось вступать в бессмысленные разговоры. Хотелось спать. Петрову, видимо, тоже. Поэтому он продолжал разглагольствовать:

– Я так считаю, что это просто неразумное расходование человеческого ресурса. Будят ни свет не заря, отправляют в какую-то задницу. И сиди тут кукуй, как я не знаю кто!

– Завязывай, Петров, – попросил я. – Ты на меня тоску нагоняешь. И мигрень.

– Ох ты нежный какой, Иванов, – пропыхтел он. – О! Гляди-ка, чего они там оживились?

В ДПС-ной «ладе» произошло движение. Музыка стихла. Распахнулась дверь, и грузная фигура в кислотной накидке довольно ловко для своей комплекции выбралась под дождь. Нахлобучив фуражку, дпс-ник выкатился на дорогу и принялся махать полосатой палкой.

В серой мороси недовольно мигнули фары, взвизгнули тормоза. Напротив «лады» остановилась бежевая «Нива».

ДПС-ник подошел к ней со стороны водителя, откозырял. Принял из открытой двери книжечку с документами, заглянул в салон. Оглянулся, бросил в нашу сторону вопросительный взгляд.

– Работаем, – азартно прошипел Петров, распахивая дверцу.

Мы вылезли из машины, запахнули пальто и направились к ДПС-нику.

За рулём «Нивы» сидел угрюмый дядька с пышными седыми усами. Он исподлобья глядел на нас, в глазах его читалось понятное беспокойство.

Мы подошли. Я поглядел на сиденье справа от водителя. Пусто. На заднее. Тоже пусто. Мы с Петровым переглянулись.

– В город едете? – спросил я.

За моей спиной Петров что-то яростно зашипел ДПС-нику.

– В город, – буркнул водитель. – Куда же ещё? Дорога тут одна.

– Это верно, – сказал я, озабоченно оглядывая салон.

– А чего случилось-то, сынки? – спросил водитель напряженно.

– Да не беспокойтесь, – сказал я. – Просто внеплановая проверка. Времена неспокойные, сами понимаете.

– А что, спокойные были? – пробубнил в усы водитель.

Я вежливо улыбнулся краешком рта. Отошёл чуть в сторону, поглядев на приборную доску «Нивы». Встретился взглядом с глазами водителя в зеркале заднего вида. Что-то ещё…

За спиной моей Петров прошипел, как змея: «лейтенант, у тебя русский язык что, не родной? Тебе что сказано было, а?»

Я крепко зажмурился и тряхнул головой. Недосып. Я повернулся к ДПС-нику, кивнул ему. Лейтенант протянул водителю документы, козырнул.

– Счастливого пути!

«Нива» сорвалась с места, презрительно обдав нас выхлопными газами, и скрылась за дождём.

– Чёрт знает что! – сказал Петров громко и направился к машине.

– Виноват! – вслед ему бросил лейтенант, возвращаясь к «ладе». Никакой вины в его голосе не было.

Я последовал за Петровым.

Мы залезли в машину.

– Тоже вон не выспался лейтенант, видал? Херня всякая мерещится на посту. Как с такими работать, а?

– Слушай, а я, кажется, тоже глюк словил, – сказал я, захлопнув дверь.

Петров посмотрел на меня с интересом. Потянулся за термосом.

– Это всё оттого, что спать хочется, – сказал он, протягивая мне термос и новый стаканчик. – На вот, выпей.

Я отлил в стаканчик тёмной бурды. Принюхался.

– Слушай, Петров, там ведь не только кофе?

Петров сделал круглые глаза.

– Ну-ка, дай-ка попробую?

Он выхватил у меня стаканчик и шумно прихлебнул из него.

– Слушай, а точно! – сказал он, причмокивая, как профессиональный дегустатор. – Это вроде бы коньяк, а?

– Умно, – усмехнулся я. – Стаканчик-то дай?