Не подозревая о себе. Космогония I

Жизнь, это вещь хоть оригинальная и неповторимая, но одноразовая, как пластмассовый стаканчик. Налей, выпей и выкинь, только не промахнись.

Когда общество адаптировано к скуке и однотипности, обстановку разряжают только насилие и криминал, это тупиковая эволюционная ветвь, которая безплодна с точки зрения творчества, её вымирание вопрос времени.

Пока вещи определяют нужда и жадность, а ни интерес и понимание, человечество приближается к своей кульминации.

Горит, сияет вольфрамовая нить,

Никто её не щадит, хлещет напор электрический,

Сопротивление порождает свет, но от того, что деваться некуда,

Аккумулируемый предел определяет форму меры.

Мир принадлежит инициативе вне зависимости от её формы. Последствующие, манипулируемые, руководствующиеся не инициируют сверх себя, то есть не обладают творческой инициативой, но многое определяют действенно в сумме, в этом заключается консерватизм и его проблематика, как разные грани одной формы.

Скорость произнесения семантических формулировок в их производимой ёмкости настолько мала, что теряет смысл. Люди с мозгами много молчат, слова если не выражают предельно кратко и точно полезную информацию, они заточают ум в скудных и безплодных иллюзиях. Мир настолько насыщен информацией, что речь его обедняет, если не наводит на результативное действие, созерцание и его когнитивное усвоение.

Время имеет значение когда измеряются им конкретные события и только в сопоставлении с другими событиями, само время это сопоставление явлений с разной динамикой, как измерение одного другим, иначе его не существует нигде и никогда. Время отталкивается от объективных мер, а значит во времени первична объективность, нежели численная градация.

Правила приличия, это пространственные меры материальных событий, в первую очередь объективно, а после семантически или аудиально.

Цивилизационное развитие является следствием источников полезного и продуктивного мышления.

Если люди судят об опасности и безопасности исходя из узких и замкнутых представлений отпечатанных в их голове информационным или речедвигательным, а ни практическим обстоятельным образом, то это по сути единственное, что может быть небезопасным, поскольку воспоминания далеко не всегда имеют отношение к актуальной действительности, в этом исчисляется психическая адекватность семантически.

Глупость людская имеет свойство ударяться в крайности доводя свои упрёки до претензий к тому, что кто-то дышит или мыслит, это патологическая агрессия вызванная стабильной нехваткой нейромедиаторов в голове, порой сопутствуя отсутствию понимания в отсутствии способности понять фундаментальные, но простые вещи, что есть нормальные отношения и житейские нормы в целом.

Человек представляет из себя то, кем он является без денег, без технологий и без других людей, что говорится, кем он является наедине с богом. Все эти вещи лежат поверх него, как маски привилегий перед другими людьми, но не перед богом, хотя и бог по большей части используется, как одна из этих вещей.

Лоббизм на самом деле, это скрытая агрессия на подковёрной стадии. Корупционной или корпоративной.

Те люди, которые всё портят, а потом обвиняют в том, что всё испорчено, нуждаются в особом отношении.

Надежда, это свойство самовоспроизводящегося угасания. В стадии сокращения происходят всплески и выделение энергии при суммировании массы или потенциалов подвергающихся угасанию или сокращению, что может давать последующие градиенты роста химически в новых формах.

Во многом культура и наука прошлого и настоящего отличается тем, что в прошлом эти вещи предопределяли выдающиеся люди, поскольку никто иной не проявлял себя в сложных знаниях, а сегодня эти вещи предопределяют кто ни попади, лицемеры и прочие халявщики.

Было бы замечательно, если люди, которым нечем гордиться или хвастаться, украшали бы себя скромностью, но так как люди, которым нечем гордиться и хвастаться в первую очередь избегают скромности, то это обретает вид повсеместного ужаса всевозможных патологических форм и нелепости под названием "человечество".

В моём сознании с детства не было заложено существование больных ублюдков, они появлялись только тогда, когда это принимало форму вреда с их стороны, что причиняло одни неудобства. Я не мог понять откуда они берутся и почему они существуют, пока неудобства не стали быть губительными, я начал вычислять причины их формирования и вырисовывать их алгоритмы поведения, после чего понял, что у сего есть родовые политические причины, которые держались в тайне от меня десятилетиями, что не давало обходить тупики и ущербные обстоятельства воссозданные по этим причинам и остающиеся незамеченными из-за моей неосведомлённости.

С каких это про знание того или иного количества языков является признаком или критерием хоть чего-то кроме знания того или иного количества языков? Изучать языки или получать знания, это прекрасно, но качества натуры проявляются вне зависимости от них, учитывая и то, что многих людей без правовых оснований лишают возможности изучать что-то.

Между безопасностью и агрессивным вмешательством в сторонние дела пролегает тонкая неосязаемая черта.

Человечество делится на тех, кто читает семиотические формы и кто читает мир целиком.

Во вселенной нет ничего доступного, всё нужно брать самим, в этом ограничения только физические, включая умственный потенциал.

Язык заплетается, когда сложные вещи хочется выразить одним дерзким словом.

Глупость, это единственная губительная вещь. Избавляясь от неё, мы приближаемся к безсмертию.

На что вам власть? Чтоб питаться в ресторанах с пафосным выражением лица? А кто будет покушаться на Юпитер и Сатурн?

Любым запросам и способностям требуется практическое соответствие, иначе когда вы требуете обыденного мышления от Эйнштейна, Шекспира или да Винчи, то получается несусветная сложность с тотальным непониманием в обеих случаях.

Когда привыкаешь искать что ни будь где попало, то привыкаешь не видеть сути даже если она под носом, а когда привыкаешь видеть суть, то не ищешь что ни будь где попало.

Те, кто знают чего вы боитесь, знают как вас подчинить.

Свет не меркнет, томный закат,

Висит над головою небо,

Ни одной параллели не наблюдаю,

Лишь один вариант многомерный,

Чего здесь ещё не было?

Ровно всего, что ещё будет,

Кто-то воспоёт то на веки,

Кто-то распишет холсты этюдами,

Мы тут застряли несколько,

Осталось выйти, траектории изогнуть,

Ломится жизнь под сюжетами,

Но многие сюжеты не из той рубрики.

Проблема любой массовой идентичности в том, что человек формирует отношение к ней, как к человеку, будь то политическая, идеологическая, национальная или религиозная идентичность, но эти вещи не одушевлены и переадресовывают инерцию толп, что служит инструментом управления ими, а любая семантическая идентичность вызывает отторжение по мере расхождения с событиями. Актуально формировать отношения ни к какой-либо идентичности, массовой или личной, а апеллировать непосредственно к человеку, событиям и качествам его натуры, вне зависимости от того, как и что он позиционирует в субъективном или понятийном поле.

Ходить в пустоту сложно, она растворяет.

Натура людская проявляет свои качества под личиной любых субъективных маркёров, которые не избавляют людей от дурных манер ставить себя и свои повадки превыше всего, не считаясь при этом с действительностью, и чем большее восхваление и превозвышение собственной мнимости в отрыве от действительности, тем более человек подвержен инстинктивно-гормональной регуляции поведения, как ящер, тем более он эгоистичен, что можно констатировать, как манеру выставлять свои эмоции и мнимость превыше действительности, где вступает в силу инерция эндокринологии, воспринимающая сие, как необходимость выяснения отношений в колее пищевых притязаний, где действительность не воспринимается вовсе, только пища и порой вообразимая. Сенсорикой органов воспринимается либо биологическое существо, с которым нужно выяснить кто главнее в доступе к источникам пищи, либо ничего, кроме вызывающих впечатления маркёров пищи, это низводит и упраздняет науку и выстраивание понимания окружающего мира. Когнитивное поведение безстрастно к прихоти в той или иной степени, поэтому каждая форма антагонизма не глядя на этические и политкорректные личины выражается именно в предельных свойствах прихоти и игнорировании основополагающих критериев.

Проблема аксиоматики и большинства мнений в том, что это воображение власти или преимуществ, когда гормональный напор в голове принимается за влияние на окружающий мир или за потребность не прибегая к функциональной результативности.

Тем более человек отстранён от мира, чем более вообразим он ему и власть над ним, кульминацией чего служит только тотальное отчуждение от мира.

Если результативность жизни человека ограничивается рамками социальных отношений, интригами и провокациями, то это уже не человек, это социальный паразит. Чем больше таковых в обществе, тем ближе к вымиранию человечество.

Есть вещи, которые низводят потребность в покаянии, с одной стороны это настолько низменные поступки, раскаяние в которых ничего не меняет, с другой стороны это благородные поступки или справедливое возмездие, которые не требуют покаяния ни перед кем.