Стать человеком

Я немного побродил по дому. Оценил размах пейзажей в золоченых рамах, белоснежный рояль, быстроглазых официанток, туалет, куда не стыдно было бы зайти и дьяволу. Я затерялся в этом огромном доме, так же, как затерялся и в ненавистном мне мире. И я, конечно, найду выход. Но меня вновь обманут и попросят поискать еще раз. И я снова открою дверь, и мне снова скажут…

Поблуждав еще немного, я вышел на миниатюрный балкон, с которого открывался пленительный вид на лесной массив. Снег уже почти сошел, весело пробивались к солнцу первые листья, березовые стволы стояли неровной стеной храбрящихся новобранцев. Природа мчалась навстречу весне. Пробуждающей, обещающей, влюбляющей весне. Вечной надежде вечных желаний.

Совсем скоро распустятся цветы, яростно запоют птицы, с новой силой захочется жить, любить, мечтать. А она оглянется на мгновение, лукавым, игривым взором осветит твою непройденную дорогу и бросится дальше пробуждать, обещать, влюблять. И останется лишь покориться ее детской упрямой воле. И никто не будет думать о том, что осень опять придет слишком рано.

– Красиво, правда?

– Пожалуй.

Я повернул голову и увидел Полину (прекрасную, великолепную, волшебную). Она расслабленно смотрела на верхушки деревьев. В руке ее полулежал пустой бокал из-под шампанского.

– Вам нравиться у меня?

– Безбрежно.

– А мне понравился ваш подарок.

– Не может быть.

– Нет, в самом деле. Чем-то зацепило.

– И такое бывает.

– Вы ведь останетесь на ночь?

– Вопрос…

– Оставайтесь. Ночью будет весело, не то что сейчас. К тому же ночь так скоро.

Я посмотрел на циферблат. Полшестого. В апреле ночь начинается в где-то районе девяти. Действительно, не так долго. Когда я поднял глаза, то увидел, что меня вновь оставили в одиночестве. Все-таки очень тактичные люди.

Еще час я бездумно бродил по просторным этажам, пока не наткнулся на Безладова. Владимир находился в состоянии полного душевного умиротворения и вел легкомысленный разговор о кулинарии с добродушного вида парой лет сорока. Мне удалось ненавязчиво пристроиться в его тени и оставаться там вплоть до разрекламированной ночи.

А потом пробило десять часов, и громкий голос Полины прорезал монотонный гул истомившегося в ожидании вечера.

– А теперь все в лес! В лес, господа!

– В лес? Да по грибы? – я недоуменно посмотрел на Безладова.

– Боюсь, что нет, – Владимир сокрушенно развел руками. – В отличие от тебя, у здешних обитателей есть фантазия.

– Наша прелестная хозяйка что-то говорила про ночное веселье.

– Тогда держись. Должно быть жарко.

– Ну, значит, скорее в лес! А то еще подадут недожаренными.

И шумною толпой, презрев хмельной покой… Владимир, вы со мной? Не отставайте! Как странно и темно, но, впрочем, все равно. У вас с собой вино? Давайте!

До леса было минут семь. Полина вела нас, как Гермес своих подопечных. Из света во тьму. Из мира во мрак. И к чему эти загробные сравнения? Ведь будет весело! Ве-се-ло! И падать будем только от хохота.

Наконец мы вошли в лес. Под ногами вместо грязи я не без удовольствия обнаружил доски. Заботлива наша хозяйка, ох, заботлива. К добру ли это? Пускай будет к добру. К бескрайним просторам восхитительного добра. Пускай его раздают в стаканчиках, как мороженое. По двадцать пять рублей за стаканчик.

Бум! Бум! Бум!

Барабаны! Невидимые барабаны прорвали ночной покров, заставили удивляться, озираться и ждать, с трепетом ждать продолжения.

Бум! Бум! Бум!

Уже со всех сторон. Громкие, ритмичные удары. Нестихающий, бешеный бой. Какой-то языческий, древний мотив. И сразу мерещатся кентавры, оборотни и прочие лесные духи.

Бум! Бум! Бум!

– Тебе страшно, Володя?

– Еще не решил, а тебе?

– Мне стыдно об этом говорить.

Вдруг огненными стелами вспыхнули высокие костры, колдовским светом озаряя приютившую нас рощу. Ярко горели костры, а на их фоне появлялись и начинали плясать женские и полукозлиные фигуры. Дриады и сатиры, насколько я мог судить из общего замысла.

Бум! Бум! Бум!

– Друзья мои!

Я поднял голову. На высоком постаменте стояла Полина. Она смеялась и махала нам руками. Сейчас она была похожа на эльфийскую королеву.

– Сегодня праздник весны! Праздник любви! – она подняла руку, и барабаны смолкли. – Я хочу, чтобы каждый из вас забыл про свои тревоги и оставил место только для вина и веселья! Веселитесь! Веселитесь, как в последний раз! – она снова взмахнула рукой.

Бум! Бум! Бум!

– Да, масштабно, – похоже, обещанное веселье оказалось не шуткой. – Ты танцуешь, Володя?

– Когда пьяный.

– Я тоже. Выпьем?

Бум! Бум! Бум!

Вокруг нас уже начались дикие пляски. Дриады и сатиры стремительно подхватывали еще не пришедших в себя людей, заставляли их пить из больших плетеных бутылок и двигаться в такт яростным звукам барабана. Нас с Владимиром мгновенно затащили в хоровод, в центре которого извивалась стройная дриада. Она мерцала в свете костров, словно ожившая бронзовая статуя.

Бум! Бум! Бум!

Кружилась голова, перед глазами грохотало пламя. Дриада с оливковыми волосами обливала меня вином и слизывала красные капли с моих щек. Было нереально, было завораживающе. Праздник весны, праздник любви. Ожившая сказка, манящая мистерия. Легкость самой природы. Вино и танцы, мужчины и женщины. Что еще надо человеку для счастья в такую ночь? Да разве нужно что-то иное? Разве оно не испортит, не опошлит эту хрупкую первобытную гармонию?

Бум! Бум! Бум!

Я с трудом вырвался из объятий дриады, вина и барабанов. С трудом отстранился от этой прелестной вакханалии. Все-таки я был уже пьян и очень недоволен охотой. Ну а здесь мне поохотиться точно не удастся. Сюда не пускают с прицелами и манками. Весна и любовь строго охраняют свои владения.