Танец с Клинком

И их реакция не прошла бесследно – наёмник с усилием выпрямил спину и поднял опущенную голову. Металл цепей застонал от напряжения, но выдержал. Враг показал свою силу. Побеждённый и несломленный враг. Но надолго ли?

– Что с моими людьми? – глухо повторил Кононов. Его залитые кровью из лопнувших капилляров глаза лихорадочно заблестели, выдавая внутреннее напряжение пленника. – Хан, они не виноваты! Они всего лишь выполняли мои приказы!

– Успокойтесь, Артур Григорьевич. Успокойтесь. Всё равно не поверю в благородные порывы, – мягко прервал его я, перекладывая документы в руках. – Судьба ваших людей ещё не определена. Как и ваша. Но я уже предпринял ряд некоторых действий. Ознакомьтесь.

Расположив лист гербовой бумаги перед лицом Кононова, я терпеливо дождался, пока он сфокусирует взгляд и внимательно прочитает представленный ему документ. Наёмник справился быстро. И почти не изменился в лице.

– Это было неизбежно. Такова плата за риск, – хрипло произнёс он и отвёл взгляд в сторону.

– Соглашусь. Нет ничего удивительного в том, что Гильдия отреклась от вас и аннулировала статус отряда. Со вчерашнего дня все контракты на имя отряда «Бэт» аннулированы. Гильдия предложит вашему нанимателю другой отряд или заплатит неустойку. Вы свободны от обязательств…

– Что вы имеете в виду?

За моей спиной едва слышно хмыкнул Калашников, а Хельги удивлённо присвистнул, понимая, в какое русло направляется течение разговора. Один только Лёха сопоставил все факты значительно раньше других и радостно усмехнулся. Как я и предполагал, сама моя просьба оформить документы в Гильдии поведала ему все возможные варианты развития событий.

– Вы свободны от обязательств, – терпеливо повторил я. – Штраф за провал задания и нарушение устава Гильдии уже внесён. Претензии со стороны господина Астахова также не стоят внимания.

– Откуда вы…

– Неважно. На данный момент вас, если мне изменяет память, беспокоит только судьба ваших людей, – прервал я вопросительное восклицание пленного и заговорил как можно более хладнокровно и безэмоционально: – У вас сутки на размышление. Присяга и верная служба моему роду или публичная казнь всего отряда. Вам я милосердно отведу роль зрителя. А остаток дней предложу провести в этих комфортабельных апартаментах.

– Вы не оставляете мне выбора, хан Хаттори, – закашлялся Кононов, неверяще покачивая головой. – Вы не боитесь удара в спину?

– Не боюсь. А выбор… Выбор человека иллюзорен. В большинстве случаев это всего лишь своеобразный способ самообмана. Диктат обстоятельств способен преодолеть только по-настоящему сильный человек. Желаете взять время на размышления? Или готовы дать ответ уже сейчас?

* * *

Самый опасный враг никогда не продемонстрирует неприязни. Его главным оружием станут спокойствие, расположение к себе и вежливость. Особенно вежливость. Она ничего не стоит.

Николай Астахов радушно поприветствовал меня, встав из-за рабочего стола своего кабинета, и отточенным жестом пригласил устроиться в одном из кресел для посетителей. Его сдержанное и безукоризненное поведение соответствовали требованиям этикета, хотя ситуация располагала к иному.

Провокация не удалась. Мысленно выразив разочарование, я оправил полы мундира и без тени сомнений сел на предложенное мне место.

«Ты ошибся, внук. И мужской разговор пройдёт не на твоих условиях, – недовольно проворчал дедушка Хандзо, хаотично расхаживающий по кабинету и настороженно присматривающийся к его скромной деловой обстановке. – Пушка! Клянусь рубиновыми сосцами Пресветлой Амэ, у него за шкафом спрятана трёхствольная пушка!»

Мой несдержанный смешок на его своеобразную клятву не остался незамеченным. Хозяин кабинета удивлённо вскинул брови и воспользовался моим упущением, чтобы самому начать разговор:

– Вы находите ситуацию забавной, молодой человек? Или вы разделяете точку зрения общества?

В пруд моего спокойствия угодил немалых размеров валун. От лица отхлынула кровь, а в груди заклокотала с трудом сдерживаемая злость. Злость на себя, на это самое общество, на несправедливость и судьбу в целом. Но не на сидящего напротив меня человека. Его непробиваемое спокойствие и ничего не выражающий взгляд вынуждали меня устыдиться.

– У меня своя точка зрения на происходящее, и она частично совпадает с вашей. И я дважды отстаивал её на дуэлях. В отличие от вас, господин Астахов! – не остался я в долгу и ответил собеседнику не менее болезненной подачей.

Его лицо также слегка побледнело и вытянулось, а неожиданно твёрдая квадратная челюсть выдвинулась вперёд. Облик Астахова имел мало общего с тем, что я видел на фотографиях досье, спешно собранного на аристо. Он изрядно похудел, о чём говорили складки кожи на его шее, впалые щеки и заострившиеся черты лица.

– Обмениваться любезностями можно довольно долго. Но мой визит изначально имел несколько иную цель, – продолжил я, отстукивая пальцами на крышке разделявшего нас стола простенький ритм. – Впредь, если вы пожелаете воспользоваться услугами наёмников Гильдии, твёрдо держите в памяти: избавившись от них, как от досадной помехи, в ваш дом придут огонь и меч. И автоматическая турель в укромной нише за шкафом уже никого не спасёт!

– Вы пришли угрожать мне в моём доме… – медленно произнёс Астахов, расслабленно откинувшись на спинку глубокого кожаного кресла. И улыбнулся. – Предупреждение услышано. Можете выметаться вон!

Сдержав взбрыкнувшую внутри ярость, я учтиво кивнул и легко поднялся из кресла, стараясь не показывать подрагивающих от внутреннего напряжения рук. И тогда на столешницу лег самый странный из всех козырей – скромная кипа листов. Тонких, бумажных, с неряшливой бахромой в том месте, где некогда они соединялись в одно целое.

– ЭТО, – выделив интонацией, Николай подвинул стопку ко мне, – её прощальный дар. На память. И позвольте, я тоже предупрежу вас, хан Хаттори: приблизившись к моей жене ближе, чем то позволяют приличия, вы развяжете мне руки. И тогда я убью вас. И ничто меня не остановит.

Аккуратно собрав листки, я автоматически пробежался взглядом по тонким изящным строчкам почерка Наташи, вдохнул аромат духов, пропитавший собой бумагу, и вдруг произнёс:

– Дуэль неизбежна. И мы оба это понимаем. В таком случае, господин Астахов, я буду ждать ваших секундантов. Продолжайте готовиться. Как вижу, вы упрямо идёте к своей цели…

Её восклицание догнало меня уже на пороге, перед учтиво распахнутой дверью. Кивком поблагодарив предупредительного дворецкого, я хотел сделать вид, что ничего не заметил, и поглубже нахлобучил меховую шапку, собираясь покинуть особняк Астаховых.

Но проигнорировать следующее восклицание я уже не имел никакого права:

– Леонард! Остановись! Или, клянусь, ты никогда больше меня не увидишь!

Драматизм в её интонациях зашкаливал и не оставлял ни тени сомнений: как сказала, так и поступит. Эту черту характера в своей учительнице мне довелось познать одной из первых. Ничего не оставалось, как пойти на небольшую уступку. Развернувшись на каблуках, я приветливо улыбнулся. И молча стерпел хлесткую пощёчину. Даже в лице не изменился. Пока не рассмотрел Наташу как следует.

Передо мной стояла разъярённая фурия: светящиеся ультрамарином огромные глаза в обрамлении пушистых ресниц, изящно подчёркнутые изломом тонких бровей, метали снопы молний и очаровывали одновременно. Хотелось или пасть ниц или застыть соляным столпом. Преклоняться или бездумно истекать слюной, чувствуя себя самым радостным идиотом на всей земле.

«Подбери слюни, тряпка! – разорался дух в моей голове. – Позор на мою голову! Ох, доведут тебя бабы, внук, до могилы доведут!»

«Она не баба…» – мысленно буркнул я, автоматически потирая щёку и пытаясь уловить смысл того, что мне говорила Натали. Говорила и продолжала говорить, ведь первую часть её пылкого монолога я умудрился пропустить. Каким-то чудом, не иначе!

– Заявиться в этот дом?! Чем ты думал?! – эмоционально вопрошала Натали, и не думая хоть сколько-нибудь себя сдерживать.

К слову, вышколенный и опытный дворецкий испарился, как мне показалось, ещё во время её замаха.

– Думал… – заторможенно повторил я за ней, пытаясь выиграть время и понять, о чём разговор. Получалось не очень. – Думал, что настало время во всём разобраться…

«Тьфу… Почему ты мямлишь?! Не жуй, скажи как мужчина! – разочарованно сплюнул дед, передавая по эмпатической связи волну искреннего недовольства. – Вляпался?! Неси ответственность!»

«Не лезь, старик! Сам как-нибудь разберусь! – зло рыкнул я в ответ и невольно встряхнулся».

Отчитав меня, предок устроил необходимую встряску и привёл меня в нужное расположение духа. В одном дед прав на все сто – давно пора разобраться со своими и не своими бабами!

Одна из таких как раз стояла передо мной во всём блеске своей красоты, подчёркнутой строгим домашним платьем серо-стальных оттенков. И она как раз обвиняюще ткнула пальцем мне в грудь.

– Не смей здесь появляться, Леонард! Довольно!..

– Вот это ты правильно заметила: довольно! – сдержанно и холодно произнёс я, деликатно отступая на шаг назад и разрывая контакт между нами. – Не лезь в мужские дела, женщина!

– Что? – неверяще переспросила Натали, склонив голову набок. – Мужские дела? Да что ты вообще понимаешь?!

– Достаточно для того, чтобы не прятаться от того, над кем по моей вине смеётся весь город. Его чувства тоже стоит уважить, Натали. И раз он хочет сатисфакции, то я дам ему такой шанс. А заодно перестану лишний раз оглядываться по сторонам…

Тут я откровенно соврал. Не перестал бы. В Сибирске и без Астахова хватало желающих заполучить мою голову. И эти проблемы также не требовали отлагательств.

– А я?! А мои чувства вы не хотите уважить, мужчины?! – окончательно разъярилась девушка и топнула ногой. Паркет протестующе заскрипел и с трудом выдержал удар каблука-шпильки. – Уйди с глаз моих, Хаттори! Уйди и больше никогда не возвращайся!

– В этом доме так и норовят меня выгнать, – усмехнулся я, отступая назад и успокаивающе поднимая руки, пока не упёрся спиной в дверь. – До встречи на экзаменах, Наталья Александровна.