777

– До свидания, – сказал Платонов. – Спасибо, что…

Он сделал короткую паузу, во время которой успел окинуть меня полным презрения взглядом, от застиранной вязаной шапочки до разношенных башмаков.

– …обратились к нам. К сожалению, мы ничем не можем вам помочь.

Это было терпимо. Лет пятнадцать назад охранявшие гостиницу братки вышвырнули бы меня с лестницы со сломанной челюстью. Да что там, при моём наряде они бы сделали это ещё до того, как я вошёл.

– Ладно, – сказал я и двинул прочь.

Была, конечно, мимолётная мысль дать ему взятку, но я решил, что это рискованно. Слишком уж у меня затрапезный вид, чтобы швыряться деньгами. Это могло закончиться плохо.

Я вышел на улицу и зашагал в сторону городских окраин. Тем временем в голову лезли всё новые и новые идеи. Во-первых, я решил срочно изменить внешний вид. Жаль, конечно, что у меня нет усов, я бы сбрил их. Но для начала достаточно будет обновить гардероб. И постричься. Или побриться наголо. Да и проклятый гвоздь в ботинке совсем меня измучил. Новые ботинки не будут лишними. Во-вторых, залечь на дно более основательно, чем я планировал. Как минимум на два дня. Потом Лара уйдёт на работу, и можно будет сходить домой и забрать паспорт. У нас в городе два вокзала. Один – железнодорожный. Другой – автобусный. Я пока не решил, откуда и куда буду драпать. Но то, что для этого понадобится паспорт – совершенно точно. Оставлю жене записку и небольшой подарок. Чтобы она не слишком расстраивалась. Может, даже оставлю ей немного денег. Пусть купит себе туфли на лето. И платье. Порадует своего любовника. Или любовников. Даже думать смешно, что я один побывал с ней в подсобке. Особенно, когда у неё выпадали ночные смены.

Неожиданно я возбудился, но вряд ли это было связано с мимолётной фантазией о том, как какой-то мужик жучит мою жену. Я не переставая думал о содержимом своих карманов, и эти мысли рождали самые разные эмоции. От истеричного восторга до полного умиротворения.

По пути я завернул в торговый центр. Он уже открылся, но народу там практически не было. На втором этаже я отыскал павильон, где продавались сумки. Выбрал себе простую, неприметную и вместительную, их тех, в которые работяги складывают сменную одежду, газеты и бутерброды.

– Приятного вам дня, – сказала продавщица.

Ох, знала бы она, насколько права. Но одного приятного дня мне уже было недостаточно. Это раньше я млел от каждой минуты, которая казалась хоть сколько-нибудь светлой. Теперь же я собирался заграбастать остаток всей жизни.

Побродив немного по второму этажу, я зашёл в туалет и заперся в кабинке. Наступил волнительный момент первого распределения денег. Я поставил сумку на унитаз, стал вытаскивать из карманов пачки и укладывать внутрь. Казалось, деньги никогда не закончатся. Одна пачка, две пачки, шесть пачек, одиннадцать. Я вывернул все карманы, потом вытряхнул целый ворох купюр из-за пазухи. Некоторое время меня преследовало ощущение, что не меньше половины денег всё ещё лежит где-то в одежде. Я обыскал себя два раза, но потом не выдержал и стал раздеваться. Одежду я складывал прямо на пол и тут же тщательно прощупывал все прорехи. Под конец на мне остались только трусы, носки и ботинки. Шапку я тоже снял и потряс над сумкой. Вроде бы я совал туда пачку или две. Нет? Внезапно от волнения у меня скрутило живот, так сильно, что на лбу выступил пот. Я торопливо натянул на себя свои нищенские тряпки (кроме брюк), поставил сумку на пол и сел на унитаз. По привычке полез искать сигареты, но потом вспомнил, что курево так и не купил.

Минут через десять я почувствовал себя намного лучше. Как морально, так и физически. Мой ум прояснился. Я был полон сил. И даже мандраж куда-то исчез. Полное спокойствие. Словно всю жизнь швырялся деньгами, не зная им счёта.

Я протянул руку к тому месту, где должен был висеть рулон туалетной бумаги, и замер. Кто-то вошёл в туалет. Шаги остановились у писсуара напротив моей кабинки. Но дело было вовсе не в этом. Рулона не было. Я огляделся. Как мог, выгнулся и заглянул под унитаз. Там тоже ничего не было. Даже старой газеты. Сучье племя! Вы дерёте с рабочего человека тридцать рублей за то, чтобы он имел одноразовую возможность облегчиться, но не можете положить в кабинку хотя бы старый «Спорт-Экспресс» или «Комсомольскую правду». Некоторое время я сидел в замешательстве. Тот человек, что зашёл в сортир, давно уже вышел, а я так и оставался заложником собственной чистоплотности. Помню, в детстве один мой знакомый вытер свой зад крапивой. На спор. И он выиграл пачку сигарет «Вега». Я и сам не брезговал травой и листьями, когда оказывался на природе. А сейчас я бы согласился и на пучок крапивы. Передо мной стояла сумка, полная бумаги, но я никак не мог решиться. Это был перебор. Издевательство. Насмешка. Что угодно. Я разозлился, хорошенько накачал себя разными самоуничижительными мыслями и достал деньги. Пять банкнот мне вполне должно было хватить. Всю мелочь – десятки, полтинники и сотни – я уже потратил на сумку. Эти купюры лежали в карманах поверх крупных. И теперь самыми мелкими в сумке были пятисотки. Впрочем, их оказалось достаточно. Тщательно комкая свои кровные, я вытирал ими зад и бросал в унитаз, отгоняя унизительные мысли о том, чтобы отмыть их тут же под краном, а потом высушить. Плевать! Пусть это будет первая и единственная жертва моему богатству, моей новой жизни. Всему хорошему нужно приносить жертву.

Я извёл семь с половиной тысяч, но даже при этом не был достаточно чист. У меня не осталось сил изводить деньги на говно. Что и говорить, наверное, я был единственным человеком на всем белом свете, который истратил на сраньё такие деньжищи. Лара убила бы меня, если бы узнала. Эта мысль меня развеселила. Я выбрался из кабинки, вымыл руки и пошёл прочь. На входе сидел старик, который брал с посетителей плату. Я не смог промолчать.

– У вас там бумаги нет, – сказал я.

– Да? – Кассир посмотрел на меня рыбьими глазами. – Печально.

– Вы дерёте с рабочего человека тридцать рублей…

Я выдал ему целую тираду, но он никак на это не отреагировал. Я махнул рукой и вышел в коридор. Сиди и дальше в говне. Я теперь богат. А ты червяк! Снобизм меня взбодрил, и я отправился выбирать себе новую одежду.

5

Это не заняло много времени. Я никогда не был большим модником. Всегда носил что придётся. Дорогих тряпок не имел. Вот куртка. Я купил её в секонд-хенде и проносил пять лет. Подкладка порвалась, рукава вытерлись и поистрепались. Про ботинки я вообще молчу. И ведь что удивительно, такое положение меня ничуть не возмущало. Я воспринимал его как должное. Что получается? Я как будто умер, но так этого и не понял.

В одном из павильонов я купил себе новые штаны и рубашку. В другом – неплохой пиджак и джемпер. На очереди были ботинки. Продавщица, глядя на мой старый прикид, пыталась всучить мне копеечные китайские туфли с острыми носами. Такие я носил в молодости со спортивными штанами и кожаной курткой. Тогда это был шик. Я был денди городских окраин. Но теперь это в прошлом. Я выбрал себе дорогие ботинки с толстой подошвой. Потом заглянул в отдел верхней одежды и выбрал пальто. Все мои шмотки уместились в два больших пакета. Теперь оставалось только где-нибудь переодеться. Сначала я хотел вернуться в сортир, но передумал, когда вспомнил, какую сумму там оставил.

Уже на выходе я решил, что настоящему мужчине в дорогой одежде нужны приличные аксессуары. Я вернулся и купил себе наручные часы марки «Ракета», опасную бритву (мужик должен бриться железом, а не хернёй с плавающей головкой), расчёску, зажигалку, серебряную цепочку с кулоном в виде Скорпиона (мой знак зодиака), щипчики для стрижки ногтей, складной нож, фонарик, перьевую ручку, блокнот, какие-то брелки… Вспомнил, что нет приличного исподнего, и побежал наверх искать трусы. Купив трусы, я учуял запах. Этажом выше находился ресторанчик. А ведь я до сих пор ничего не ел. Я поднялся наверх, заказал суп, курицу с картошкой, салат, торт, чай, коньяк и, только сев за стол, понял, что меня понесло. Почти час я бегал по этажам и коридорам, швырял деньги направо и налево, хватая всякий хлам, попадавшийся на глаза. Нужно было успокоиться, но в голову уже залезла мысль, что надо зайти в компьютерный магазин и присмотреть себе ноутбук.

Выпив коньяка, я съел до крошки свой обед, поискал по карманам сигареты, не нашёл и откинулся на спинку стула. Вдруг захотелось спать. И это успокоило мой потребительский зуд. Мимо прошла девица на шпильках. Провожая взглядом её попку, я подумал, что мне теперь ничего не стоит подойти к ней и попробовать закадрить. Я не боялся. Правда, я и раньше не боялся. Но всегда знал, что это не имеет смысла. А сейчас? В одну секунду я перемахнул несколько ступеней социальной лестницы. Впрочем, для полной картины нужно было где-то переодеться.

Посидев ещё немного, я подхватил покупки и вышел на улицу. Напротив торгового центра стояла блочная многоэтажка. Туда я и направился. Двор был завален грязным снегом, словно здесь разгружались все снегоуборочные машины района. К тому же тут бродили бездомные собаки, грязные, ленивые и мохнатые. И куда меня опять занесло?! И так всю жизнь. Вечно оказываюсь в какой-нибудь клоаке. А всё началось с того дня, когда я родился. Подвыпившая акушерка унесла меня в палату интенсивной терапии вместо обычной палаты для новорождённых, и потом меня несколько часов не могли найти. Помню, мама рассказывала об этом со смехом, но смех тот был совсем не весёлым. Она постоянно боялась меня потерять. Но вышло наоборот. Сначала я потерял её. А потом себя. Черт возьми, ещё вчера от таких мыслей я бы тихо разрыдался или запел песню, чтобы унять слёзы, а сейчас все эти сантименты меня совершенно не тронули.

Побродив с собаками по двору, я приметил подъезд, дверь которого была не заперта. Внутри оказалось неожиданно чисто и даже не воняло мочой. Первоначально я хотел переодеться между этажами, но вдруг испугался, что меня застукает какая-нибудь бабка, решившая вынести мусорное ведро. Шуму не оберёшься. А мне лишний шум был не нужен. Я вызвал лифт, поднялся на последний этаж, тут меня ждал облом. Проход на чердак оказался перекрыт стальной решёткой, на которой к тому же висел замок. В принципе, его можно было сбить. Но, представив, какой грохот поднимется, когда я начну по нему лупить, я махнул рукой, сел назад в лифт и снова спустился на первый этаж. Не получилось на чердаке, переоденусь в подвале. Черта с два! Прохода в подвал здесь вообще не было. Возможно, как и самого подвала. Я обошёл весь подъезд, но ничего не нашёл – ни двери, ни люка. Пришлось опять подниматься наверх, на этот раз по лестнице. Между четвёртым и пятым этажами я решил, что место здесь подходящее. В закутке, где находился мусоропровод, я сложил на полу пакеты с покупками, выглянул на лестницу, посмотрел вверх и вниз – всё было тихо – и стал стаскивать с себя одежду. В угол полетели куртка, штаны (шов на заднице слегка разошёлся, но я только сейчас это заметил), ботинки, джемпер и рубашка. Из одежды на мне остались только трусы и носки. Секунду поразмыслив, я решил их пока что не переодевать. И тут началось! Сначала где-то наверху затявкала собака, слышно было, как хлопнула дверь, потом послышалось бормотание и раздались шаги. Человек спускался по лестнице. Но почему, почему не на лифте, как все нормальные люди?! Я судорожно вскрывал пакеты, пытаясь найти штаны. Меня переклинило. Вместо того чтобы надевать то, что попадётся под руку, я искал именно брюки. Возможно, сказалась многолетняя привычка: первым делом надевать на себя штаны. Но их не было. Вернее, где-то они были, да только я никак не мог найти их в куче купленного барахла. Между тем шаги приблизились, и я почувствовал, что за спиной кто-то стоит. Ну, конечно! Это была старуха с мусорным пакетом в руке. В другой руке она держала поводок, закреплённый на шее пекинеса. Старуха молча смотрела на меня без какого-либо испуга в глазах. Её пекинес делал то же самое. Я выпрямился.

– Что вы тут делаете? – спросила она.

Голос у неё был строгий. Наверное, бывшая учительница. Такие в десяти случаях из десяти звонят ментам. Что бы ни случилось. Такой была моя тёща. Чуть что хваталась за телефон и звонила в отделение. Как-то раз она пришла из магазина, выложила покупки, переоделась, а потом увидела, что куда-то пропал пакет с замороженными овощами. Тёща тут же набрала «02». В другой раз у её кошки началась течка, она забралась в ванную и никого туда не пускала. Тёща набрала «02». Если ночью ей снился кошмар, она хватала телефон и набирала «02». Всё это я узнавал от Лары.

– Что вы тут делаете? – повторила старуха. – Как вы вошли? Я тут всех знаю. Вы здесь не живёте.

Я не знал, что ответить. Меня вдруг стало трясти. От холода и нервов. В голове так и стреляло: «Деньги, деньги, деньги».

– Хорошо, – вдруг сказала она. – Пойдёмте со мной. Я вам помогу.

Она пошла вверх по лестнице, потом остановилась и оглянулась.

– Ну что вы стоите? Идёмте. Переоденетесь у меня.

«Господи, – подумал я, – ну что это, откуда?»

Пришлось подхватить вещи, кроме старой одежды, и пойти за ней. В голову лезла всякая дребедень. Например, я отчётливо увидел, как мы заходим в прихожую и старуха хватает меня за шею и пытается поцеловать. Или вот ещё: мы заходим, она резко поворачивается и вонзает мне в бок стамеску.

Мы вошли в квартиру. Старуха включила в прихожей свет и поставила на пол пакет с мусором.

– Можете спокойно переодеться, – сказала она.

– Спасибо вам, – ответил я смущённо. – Так, а где моя сумка?

Я расшвырял пакеты с барахлом. Сумки с деньгами не было.

«Ёб твою мать!» – подумал я. Или сказал?

– Да вон у вас их сколько! – засмеялась старуха. – Одной больше, одной меньше.

– Нет, нет! Мне нужна та. Где она? Где?

Я стал бегать по прихожей в трусах и носках, а пекинес радостно прыгал у меня под ногами.

– Так вы будете переодеваться? – спросила старуха. – Мне нужно на прогулку с Володей.

Она взяла пекинеса на руки. У меня началась паника. Я схватил мусорный мешок, заглянул под него. Снова расшвырял свои пакеты. Бабка меня ограбила! Нет, я забыл сумку в каком-то магазине. Или даже в туалете. Прогадил свою мечту, свою надежду. Я выскочил из квартиры и побежал вниз по лестнице.

– Вы куда? – крикнула вдогонку старуха.

Её квартира была на шестом этаже. Я остановился между четвёртым и пятым, заглянул в закуток. Сумки там не было. Только ворох моей старой одежды. Из одной квартиры вышла женщина с маленьким мальчиком. Подтянув трусы, я спрятался за угол, но мальчик меня заметил.

– Папа! – закричал он.

– Это не папа, – ответила женщина. – Это другой алкаш.

Они вызвали лифт. Я заглянул под одежду. Сумка лежала под штанами. У меня отлегло от сердца. Подождав, пока мамаша с ребёнком сядут в лифт, я выбрался из укрытия и вернулся к старухиной квартире. Дверь была заперта. Я позвонился. Потом постучался. Никто не отвечал. Неужели решила взять мои вещи? Как-то неудачно у меня всё пошло. Начиная с сортира.