Изгнанник

– А эти пускай отнимают – подумал он, довольный своей выдумкой – все равно же они видели, как я с палаток деньги собирал. Сколько их они не знают. Пусть эти отнимут, зато меньше бить будут, чем если вообще ничего не найдут. Не убили бы только – не о такой смерти я мечтал, не от рук грабителей за просто так. Я хотел быть героем, защитить, спасти кого-нибудь, как Капитан.

Вадим быстро убрал в карман остальные купюры – триста рублей и, обернувшись назад, стал ждать преследователей. Изгнанника трясло от страха и волнения.

– Господи, помоги! – отчаянно продолжал молиться он – Если Ты есть, помоги мне, сотвори какое-нибудь чудо, спаси меня от этих людей!

Долго ждать не пришлось, но чудо не произошло. Сначала Вадим услышал яростные крики, а спустя секунду появились враги. Еще через секунду он стоял посреди дворика, окруженный ими с трех сторон.

– Ну что – с злорадостной улыбкой сказал первый – двадцатилетний, маленького роста с серьезными и не по годам умными серыми глазами – думал не догоним?

– Мы что за тобой по всей Москве бегать должны?! – нагло и злобно спросил второй – высокий, полный, лет тридцати на вид.

– Хорошо устроился, ублюдок! – завистливо прохрипел третий – пятидесятилетний со шрамом на левой щеке – и кормят, и деньги платят!

Первый попытался ударить изгнанника ногой, но Вадим ловко отбил нападение – знание рукопашного боя не раз выручало его в трудную минуту, но нехватка мастерства и отсутствие регулярных тренировок мешали одерживать победу в неравных поединках.

– Еще и защищается, козел! – разозлился первый противник.

– Ладно, давай по-хорошему – предложил третий – гони «бабки», и мы отстанем и бить не будем.

– Варежки у тебя больно хорошие! – завистливо сказал второй – Давай их сюда!

– Все равно больше ничего не остается, кроме как повиноваться – подумал изгнанник, выполняя требования грабителей – с тремя мне не справиться.

Первый обыскал карманы жертвы и отобрал почти целую пачку «Примы» и зажигалку. Строя из себя благородного, он подарил Вадиму на прощание одну сигарету.

– А теперь слушай внимательно – властно прохрипел третий – чтобы ты возле метро больше не появлялся! Это теперь наше место. Понял?

– Понял.

– Повтори!

– Чтобы я возле метро больше не появлялся. Это теперь ваше место.

– Молодец! А появишься – пеняй на себя! Голову оторвем и в колодезный люк бросим.

Первый все же не сдержался и, обозвав Вадима нецензурными словами, на прощание дал ему хорошего пинка.

Довольные грабители удалились.

– Конечно, все могло бы быть гораздо хуже – пытался утешить себя изгнанник, выкапывая из-под снега спрятанную купюру – все, что не делает Бог – все к лучшему.

И все же Вадим, как ни старался сохранить бодрое расположение духа, сильно расстроившись после происшедшего, впал в отчаяние и начал роптать:

– К лучшему?! – думал он с гневом – А где оно, это лучшее?! Где этот Бог?! Я два месяца молюсь о смерти и где результат?! Что этому Богу так трудно послать мне смерть?! За что я, вообще, так мучаюсь в своей жизни?! Почему Он не наказал за меня Оксанку?! Почему Он не помог мне сегодня?! Я Ему молился, чтобы Он избавил меня от этих уродов! Я Ему каждый день молюсь по многу раз – где Его помощь?! Жилья опять лишился, так теперь еще и единственную работу потерял! И что мне теперь делать?! Как дальше жить?! Похоже ничего хорошего в моей жизни не будет и никакой Бог не поможет, если Он вообще есть! У меня даже свитера нет, а теперь еще и варежек! Так и сдохну от холода и голода! И пропади все пропадом! Даже сигарету прикурить нечем! И куда мне теперь идти?! Что мне теперь делать?! Новую работу искать?! Где?! Если этот Бог такой хороший, всемогущий и милостивый, почему Он мне не даст хотя бы свитер?! Что я плохого сделал этим ублюдкам?! Да, я просто проклят этим самым Богом! За что только? Все нормальные люди живут себе припеваючи в своих квартирах и горя не ведают! И даже не знают, что такое – быть бомжом! Они меня презирают без всякой вины! Они даже не представляют, какое это горе! Им даже дела нет до меня! Чем я хуже их?! За что мне все это?! Сколько я горя хлебнул в жизни! Где был этот Бог?!

Мысли изгнанника были – одна чернее другой. Выйдя из тупикового дворика, Вадим быстрым шагом бесцельно шагал по тротуару. Проклиная несчастную судьбу, Оксанку, бандитов, бомжей-грабителей и всех, кого только можно было проклинать, он в полном отчаянии дошел до Мясницкой улицы. По этой улице они любили когда-то гулять с Капитаном. Что-то постоянно тянуло на нее покойного, чего он никак не мог объяснить.

– Хорошо ему теперь! – завистливо подумал о нем изгнанник – Отмучался. Мне бы так! Эх, напьюсь сейчас с горя и пропади все пропадом!

Вадим дошел до хорошо знакомой аптеки и купил пару пузырьков спирта, затем в маленьком магазинчике (в супермаркеты его не пускали из-за грязного внешнего вида) – зажигалку, пачку «Примы» и два плавленых сырка. Выйдя на улицу, он прямо на тротуаре, не обращая внимания на прохожих, не разбавляя водой, выпил целый пузырек, съел один сырок и, закурив сигарету, продолжил свое бесцельное путешествие. Сто грамм чистого спирта быстро сделали свое дело. Идя по узкому тротуару, изгнанник заметно повеселел. Настроение стало злым и отчаянно-веселым. Вадим жаждал каких-нибудь приключений.

– А жаль, что я все-таки этим троим морды не набил! – думал он, тяжело вздыхая – Надо было все же подраться. Ладно, после драки кулаками не машут. Хорошо, что вообще цел остался! Эти трое и убить могли за триста рублей. Подонки, чего с них взять! И искать бы их никто не стал. Менты, наверное, даже дела не завели бы. Кому нужно расследовать дело об убийстве какого-то бомжа! Отвезли бы на Ново-Архангельское кладбище и сожгли бы в ящике, как мусор. Нет, я заслуживаю другой участи, гораздо лучше! Пусть даже сожгут, как мусор, главное погибнуть с честью. Ведь, неважно, как и где тебя похоронят – важно то, как ты проживешь свою жизнь, что в ней сделаешь. А что я сделал в своей жизни хорошего? Ничего. И не сделаю. Помереть бы красиво! Может быть это – единственное и самое главное в моей жизни. И пусть даже имени моего никто не узнает. Главное – Бог все видит! Ведь сколько, например, солдат на войне гибнет? Многие знают об их подвиге? Многие их помнят, кроме родных и друзей? А большинству людей и дела нет, что где-то за них, подлецов, кто-то жизнью жертвует! Только Бог все видит и всех знает поименно и каждому воздает по заслугам. Бог? Где Он? Господи, если Ты есть, услышь меня! Почему Ты мне не пошлешь такую смерть? Я два месяца Тебя об этом молю! Мне больше ничего не надо. Смилуйся надо мной, грешным, дай мне умереть геройски! Не дай мне загнуться от пьянства под забором! Иван, помню, говорил – кто умирает в пьяном состоянии или от передоза наркотиков – сразу в ад идет. Не хочу я так! Только боюсь, что так и будет. Господи, ну пошли Ты мне геройскую смерть, если Ты действительно есть!

Изгнанник дошел до перехода и, остановившись возле светофора стал ждать зеленого света. Рядом стояла очень симпатичная девушка, шатенка с длинными до плеч, сильно вьющимися волосами, выступающими из-под голубой вязаной шапки. Красавица была примерно одних лет с Вадимом, ростом чуть ниже него, стройная. Бугорки ее весьма аппетитной груди красиво выпирали из-под легкой белой курточки, очень элегантно смотревшейся в сочетании с голубым шарфом, намотанным поверх куртки, шапкой и тоже голубыми джинсами. Приятный запах духов невольно околдовал изгнанника. Она держала за руку разодетого во все красное – от шапочки и варежек, до крошечных сапожек, трехлетнего мальчишку, жадно поедающего небольшую плитку шоколада. Его серьезное перемазанное лицо вызвало у Вадима улыбку умиления. Незнакомка приветливо посмотрела на бомжа, без всякого презрения и отвращения и даже совсем не поморщилась от исходившей от него вони. Ее смазливое личико, курносый нос, красивые зеленые глаза и добрый, ясный, полный сочувствия и понимания взгляд надолго запомнились Вадиму. Изгнанник сильно смутился, чувствуя к себе симпатию этой девушки.

Не раз за время своей несчастной бомжовой жизни Вадим мечтал о собственной квартире, нормальной работе и хорошей благополучной и счастливой семье и теперь, видя рядом с собой приглянувшуюся ему очень милую девушку, с которой ему ровным счетом ничего не светило, изгнанник воспринял это, как очередное издевательство своей злосчастной судьбы, которая, словно жестоко смеясь, говорила: «На-ка вот, посмотри какая хорошая девушка! Какая она красивая, добрая, приветливая! А теперь посмотри на себя – кому ты нужен такой!»

– Эх, не был бы я бомжом!.. – отвернувшись от красавицы, обреченно вздохнул он – Такая девчонка! Я бы такую на руках носил! И малыш такой милый! А у меня никогда не будет больше ни жены, ни детей.

В кармане у девушки вдруг зазвонил телефон. Заиграла мелодия из кинофильма «Профессионал». Отпустив руку малыша, она достала мобильник.

– Алле! Привет, мам! Нормально – сказала она в трубку – мы сейчас с Павликом в поликлинику идем.

– Какой приятный голос! – снова вздохнув, подумал Вадим – Сейчас перейду дорогу и больше ее никогда не увижу. И она меня тут же забудет и никогда больше не вспомнит, и не увидит. Молись, не молись – все без толку!

В ту же секунду, оставленный без внимания ребенок выскочил на проезжую часть и быстрыми маленькими шажками помчался вперед. Выбежав на середину дороги, он в испуге остановился – прямо на него на огромной скорости с большим шумом мчалась грузовая газель. Раздался пронзительный крик мамаши, в ужасе схватившей голову обеими руками.

Все остальное случилось в одно мгновение. Как это произошло, Вадим так и не понял сам. Одним прыжком он очутился возле плачущего малыша. Газель уже была совсем рядом. Совершенно не думая о себе, изгнанник схватил ребенка на руки и, обернувшись назад, что есть силы швырнул его на тротуар. Мальчишка упал прямо возле ног обезумевшей от ужаса матери. Последнее, что успел сделать изгнанник – это повернуться лицом к неминуемой смерти. Вскрикнуть он даже не успел. Сердце замерло, дыхание перехватило. Но внезапно раздался резкий скрип тормозов и произошло неожиданное чудо – газель остановилась всего сантиметрах в тридцати от Вадима. Ужас в глазах водителя сменился на облегчение. Изгнанник нервно и тяжело дышал, глядя в стекло машины. Прямо на него на расстоянии вытянутой руки на уровне глаз смотрела большая икона «Нерукотворный Образ Спасителя». Вадим на всю жизнь запомнил этот момент – Сам Господь смотрел ему прямо в глаза. А смерти не было.

Через секунду загорелся зеленый свет светофора. Пешеходы зашагали по переходу. Все было, как обычно, словно ничего и не произошло.

Изгнанник облегченно вздохнул и, глядя на икону, очень глубоко и трепетно перекрестился.

– Слава Тебе, Господи! – от всей души вслух произнес он.

Вернувшись на тротуар, он достал сигарету и нервно закурил. Руки дрожали. Глубоко затянувшись дымом, Вадим снова трепетно сказал:

– Слава Тебе, Господи!

Вылезший из кабины газели, шофер громко орал матом, но на него никто не обращал внимания. Девушка стояла на коленях и, крепко обняв ребенка, рыдала навзрыд, тщетно пытаясь успокоить своего плачущего малыша. Изгнанник, сильно потрясенный случившимся, молча прошел мимо них.

– Спасибо Вам огромное! – с трудом проговорила она сквозь слезы.

В ответ Вадим лишь небрежно махнул рукой. Он снова бесцельно зашагал по узкому тротуару, чувствуя на себе за спиной полный уважения и благодарности теплый девичий взгляд. После пережитого стресса изгнанник протрезвел и теперь сразу залпом прикончил второй пузырек спирта. В глубокой задумчивости он шел вперед, абсолютно не думая о конечной цели пути. На секунду он остановился и, невзирая на прохожих, снова глубоко и трепетно перекрестившись, медленно произнес:

– Слава Тебе, Господи!

Смерти, которую он так ждал, не было, но сомнения в существовании Бога развеялись в пух и прах. Впереди предстояла долгая, лишенная счастья и радости, жизнь. Но все-таки это была жизнь, его жизнь. Вадим только теперь по-настоящему понял одно – он очень любил ее и очень хотел жить. Изгнанник с наслаждением вдыхал свежий морозный воздух, любовался голубым безоблачным небом, окружающими домами, магазинами, проезжающими машинами, идущими навстречу прохожими… Впервые, наверное, за всю свою жизнь он чувствовал огромную любовь ко всему, что видел вокруг, ко всему, что его окружало. Желание умереть пропало раз и навсегда. Вадим даже не замечал презрительных и высокомерных взглядов. В этот момент он очень любил людей и ему казалось, что окружающие его люди стали как-то добрее, приветливее, лучше, чем были обычно. Это и была любовь к жизни, жизни, которую он впервые по-настоящему научился ценить. Предстояло искать ночлег, но изгнаннику совсем не хотелось об этом думать. Он просто шел по узкому тротуару Мясницкой улицы и просто любил жизнь. Вадиму хотелось петь, прыгать, кричать, но вместо этого он молча, не смотря на сильную усталость, бодро шагал вперед. Такого превосходного настроения у изгнанника не было очень давно. Вскоре одна улица сменила другую, другая – третью, а впереди была целая жизнь и он ценил каждый ее момент. Проходя мимо православного храма, Вадим почтительно остановился.

– Слава Тебе, Господи – глубоко вздохнув, от всей души сказал он – что Ты не внял моим глупым мольбам о смерти! Слава Тебе, что Ты оставил меня в живых!

В который раз за этот сумасшедший день изгнанник глубоко и трепетно перекрестился и, открывая калитку церковного забора, решительно вошел на территорию храма.

Глава 2

В храм его не пускали из-за того, что Вадим был весь грязный и отвратительно вонял. Изгнанник, пороптав, кое-как с этим смирился и теперь стоял возле входа в церковь, крестился и слушал вечернюю службу. На улице по-прежнему стоял мороз и бедному бомжу, даже не имеющему под курткой свитера, было очень холодно. Но Вадим решил твердо – замерзну, а службу все равно отстою! После случившегося чуда изгнанник был настойчив и каждый день стоял возле храма. Он не знал ни одной молитвы и молился своими словами. О смерти он больше Бога не просил. Вадим решил жить, во что бы то ни стало, назло всем трудностям и неудачам. Перед началом утренней или вечерней службы он побирался и на полученные деньги, как обычно, покупал недорогие продукты, спирт и дешевые сигареты.

В ближайшие дни не было ни воскресения, ни большого православного праздника. В храм приходило мало прихожан и заработок изгнанника был невелик. Вадим еле сводил концы с концами, но упорно продолжал каждый день стоять возле входа в церковь, смиряясь со своим незавидным положением. Окончательно уверовав в Бога, он постоянно обращался к Нему за помощью и даже самое маленькое подаяние воспринимал, как Божью милость. Правда, каждый день его подкармливали, работающие в церковной трапезной повара, выносившие Вадиму на улицу что-нибудь съестное. Днем изгнанник все же покидал территорию храма и отправлялся искать помойки или клянчить деньги у прохожих, но к вечерней службе он обязательно возвращался к церкви. Как ни странно, нищих возле этого храма, кроме Вадима почему-то не было. Изгнанник воспринимал это, как Божью помощь – и без того скудный заработок не приходилось ни с кем делить.