Мечебоец

– Ну что Хитрец, – вытерев меч об одежду Горюна, заметил Слав, – твой дружок мертв, может, хочешь уйти. Пока я готов тебя отпустить, но не думай очень долго.

Хитрец бывший таким спокойным, зарычал и, выхватив, из ножен здоровенный охотничий нож кинулся на Слава. Он просто не соображал что делает, убийство брата, а Горюн был его родственником, затуманило разум: разорвать, втоптать в пол, загрызть, зарубить – вот чего он хотел в настоящий момент. Он даже не видел своего врага, просто шел вперед, размахивая своим тесаком. Лезвие меча вошло ему в живот и вышло из спины, но он, не чувствуя боли, продолжал идти.

Слав же, увернувшись от очередного слабого взмаха ножа, не выпуская из рук меча, отпрыгнул влево. Лезвие пошло вслед за хозяином, разрезая бок противника, печень и разрубая позвоночник.

Хитрец упал на пол, почти перерубленный пополам, но продолжал упорно куда-то ползти, наверно, к ящеру – там его явно заждались. Последний раз его пальцы царапнули пол, ноги дернулись и бандит застыл. Вытерев меч Слав, шагнул к Скилу и протянул руку.

– Вставай, твоему сыну нужна помощь.

Трактирщик осмотрел единственным глазом трупы бандитов и залитый кровью грязный пол, и, ухватившись за руку Слава, резким движением поднялся на ноги.

Из кухни выглянула испуганная кухарка, окинув взглядом поле битвы, всплеснула руками и выскочила на улицу, взывая о помощи. Слав в это время собирал ратный плен (воинская добыча), к нему уже перекочевали два далеко не пустых кошеля, несколько перстней, золотая цепочка и охотничий нож Хитреца, вместе с посеребренным поясом. Трактирщик занимался сыном, грубого мальчишку просто стукнули плашмя мечем по голове, и он пребывал в беспамятстве, впрочем, ничего серьезного. Скил на время оставил сына в покое и ушел на кухню, там раздавался грохот и звон разбившийся посуды, минут через пять он вернулся с увесистым мешком, в котором было намного больше обещанного накануне.

– Держи, – протягивая мешок сказал он, – и спасибо, что вмешался, эти убивцы никого не щадили бы, я кое-что слышал о шайке Демида, так что ты совершил хорошее дело.

– Спасибо, – слегка поклонившись и принимая мешок с провизией, ответил Слав, – ты дал мне приют и пищу и почти ничего не взял за это. Пожалуй, только так я смог бы тебя отблагодарить, возьми на память обо мне, – и он протянул Скилу посеребренный пояс с охотничьим ножом, снятый с Хитреца. Одну лошадь я заберу, вторую продай или оставь себе, и позаботься о Булане, он старый боевой конь и, пожалуй, заслужил спокойную смерть.

В это время двери распахнулись, и в трактир ворвалась толпа разгневанных селян ведомых кухаркой.

– Вот он, – указывая на Слава, заголосила баба, – я значит выхожу с кухни, а он с окровавленным мечем стоит и трупы валяются. Это он их ради денег порешил. Вчера приехал, в кошеле пусто, а теперь на поясе сразу три болтаются.

– А ну цыц, глупая женщина, – прикрикнул на нее Скил, – парень защищался. Они первые напали, ошеломили моего сына, мне угрожали, а тут Слав входит за обещанными харчами, ну они на него бросились, а он, малый не промах, порубал их, а кошели на его поясе – честная добыча. К тому же они из шайки Демида, те, кто облавы дружинников избежали, так что этому парню надобно спасибо сказать, что два матерых убивца к ящеру отправились.

– Ладно, Скил никто твоего парня хватать не собирался, – заговорил звероподобный мужик с плотницким топором в руках, – твоя стряпуха шум подняла, что тебя убивают, вот мы все сюда и кинулись. А тебе парень спасибо, что нашего трактирщика в обиду не дал. – И развернувшись, толпа вывалилась на улицу, оставив Скила и Слава наедине. На столе заворочался сын трактирщика, он потихоньку приходил в себя, но до полного прояснения головы было еще далеко.

– Ну, прощевай, трактирщик, – набрасывая на плечи плащ, сказал седой паренек, – спасибо за хлеб и соль, не поминай лихом. – И подняв мешок, пошел к выходу.

– Значит, не останешься? – спросил Скил, глядя на парня с грустными холодными глазами.

– Нет, у меня своя дорога, – отозвался Слав, открывая пинком дверь, – может, еще встретимся.

– Может и встретимся, если боги позволят, – сказал трактирщик и пошел в сторону стойки.

Слав тем временем осмотрел лошадей, одна была помоложе да посвежее, подковы в порядке, а слева к седлу был приторочен небольшой мешок. Решив заглянуть в него после отъезда из веси, Слав привесил справа тот, что дал ему трактирщик, подошел к Булану:

– Не серчай, что оставляю тебя, старый друг, – сказал он коню, целуя его в ноздри и поглаживая гриву, – дальние дороги для молодых, для таких как ты нужен покой и отборный овес, так что прощай. Скил обещал позаботиться о тебе. – И еще раз поцеловав старого коня, Слав взлетел в седло своей новой лошадки.

– Подожди, – раздался с крыльца голос Скила, – возьми на память, хотел сыну отдать, но он не воин – весь в мать, меня этим луком и стрелами сам князь Рюрик наградил, владей, знаю, что в хорошие руки отдаю. – И он протянул Славу колчан с тридцатью стрелами и композитный лук в берестяном налуче.

– И не жалко? – принимая подарок, спросил Слав.

– Для тебя нет, для остальных пожалел бы, тебе отдам, а теперь езжай, а то я начну умалять, чтобы ты остался именно о таком сыне я мечтал. И если не сложишь голову, то будешь великим воином. Прощай, – и, резко развернувшись, старый ратник, а теперь трактирщик, Скил пошел обратно.

Слав секунду смотрел ему вслед, прося богов наградить этого человека тем, чем он пожелает и, развернув свою лошадку, покинул весь.

Дорога петляла по засеянным полям к далекому лесу, лошадка шла неторопливой рысью, солнце пекло и Славу пришлось снять свой серый дорожный плащ. К полудню, когда солнце достигло зенита, поля кончились, и перед седовласым пареньком встала стена леса. Расположившись на опушке, Слав осмотрел мешок, который дал ему Скил – копченая рыба, вяленое мясо, свежий хлеб, пироги, несколько головок лука. Решил начать с рыбы – копченое портится быстрее, перекусив и запив свой сытный обед водой набранной в колодце веси, он взглянул на мешок, доставшийся ему от Хитреца, а может и от Горюна, Слав не знал, чью лошадь он выбрал, но его больше интересовало содержание, нежели личина бывшего владельца. Сняв мешок, он аккуратно развернул завязки и едва успел увернуться, поверх вещей бывший хозяин положил болотную гадюку, противное и скользкое пресмыкающееся атаковало сразу же, как только он потянул завязки, но реакция змеи оказалась на порядок хуже человеческой, Слав отпрянул и змея, промахнувшись, исчезла в траве.

– Интересно, что же ты охраняла? – глядя в след гадине, спросил он, вновь заглядывая в мешок. Сверху лежал дорожный плащ, новый из черной плотной ткани, такие привозят издалека, в них обычно не жарко летним днем, да и при холодах тепло – вещь полезная и очень дорогая. Следом за плащом на свет появилась тонкая кольчуга прекрасной выделки. Славу она была чуть великовата, но на ближайшем торгу ее можно было подогнать по размерам, а значит вещь, несомненно, полезная, следом из мешка появились рубаха и штаны из той же ткани что и плащ, скорее всего лошадь принадлежала Хитрецу, поскольку размер вещей соответствовал его габаритам, близким к самому Славу. Решив не оттягивать, Слав переоделся в обновки – штаны пришлись в пору, рубаха, как и кольчуга, была слегка великовата, но пояс, найденный на дне мешка это исправил. И на самом дне под одеждой лежала небольшая чарка из ярко зеленого малахита, Слав взял ее в руки и повертел, внимательно рассматривая: вещь, несомненно, древняя, поскольку работа мастера была достаточно грубой. Отполированы только края и внутренности, остальное неизвестный умелец оставил так, как это было сделано природой с небольшими выпуклостями и различными неровностями.

– Эх, в такую бы чарку меда налить, – сказал Слав, глядя на свою находку. И спустя секунду чуть не выронил ее. Ярко-зеленая чарка была полна душистого меда. «Здорово» – подумал парень и выпил предложенное природой. – А вино можешь, – спросил он у чарки, ответ был незамедлительным, мед пропал, а его место заняло бардовое сладковатое вино, потом Слав попросил ключевой воды, квасу, наконец, подумал, что хватит и чарка, очистившись сама собой, стала чистой и сухой.

– Хороший подарок лесные разбойнички, – сказал вслух седовласый паренек и спрятал чарку обратно в мешок. Туда же отправилась кольчуга и плащ. Единственной обновкой которой не нашлось в мешке были сапоги, скорее всего они остались на мертвом владельце лошади, а значит придется их покупать. Слово покупка напомнило парню о двух кошелях болтающихся на поясе, Слав развязал завязки и вытряхнул на свой старый серый плащ их содержимое. Десяток медных монеток три десятка серебряных кун, и что самое дорого пять золотых, в любом городе можно безбедно существовать пару месяцев. Плюс три золотых перстня которые тянут еще на два десятка золотых, а это уже целое состояние столько у Слава никогда не было.

– Теперь придется опасаться грабителей есть что терять, – сказал он негромко и спрятал свою добычу обратно в кошель. Последний сюрприз ждал его на захваченной лошади, седло как-то странно топорщилось вспоров кожу Слав едва не вскрикнул, из маленького разреза на землю посыпались золотые монеты, ровно тридцать штук. Бывалые воины зашивают золото специально чтобы в случае плена откупиться. Теперь Слав был самым настоящим богачом, при желании на деньги что сейчас были у него в руках можно построить большой трактир и обзавестись семьей и безбедно жить долгие годы. На секунду он даже увидел себя за стойкой над которой висит черный меч и лук подаренный Скилом, за длинными столами пьют и едят люди а он наливает пиво новым посетителям. Но взгляд упал на меч отца висящий на стене у него за спиной, клинок был чернее чем сейчас и начал покрываться ржавчиной. Нет сказал сам себе Слав я не хочу да и отец бы меня не одобрил. До того как отец выковал этот меч он был доволен своей жизнью, но после что-то в нем изменилось появилась неуверенность, а когда он брал оружие в руки то в глазах появлялась грусть и тоска. Славу казалось что великолепный кузнец жалеет о чем-то давно забытом и известном только ему. Однажды он даре решился спросить у него, но отец отмахнулся и сказал что все пустое и даже натянуто повеселел только глаза были по-прежнему полны грусти. Слав уже развернулся чтобы уйти а отец тихо сказал.

– Перед каждым человеком есть множество дорог он выбирает одну из них и идет по ней до перекрестка потом снова выбирает дорогу. И чем дальше идет человек тем меньше выбор так вот у меня осталась одна прямая дорога а у тебя их десятки выбирай правильно. И похлопав ничего не понимающего сына по плечу, пошел на улицу. Теперь Слав понял о чем говорил отец можно ехать дальше навстречу солнцу и дождю а можно открыть трактир и жить не зная забот, тихо и спокойно как отец а можно до конца дней выбирать дороги и ехать в новые места. Собрав монеты Слав ссыпал их в один из опустевших кошелей и надел его на шею.

– Пора трогаться, сказал он лошади вешая обратно мешки и взлетая в седло, – мы будем выбирать самые интересные дороги, а если выбор будет слишком мал проложим новые. И слегка сжав коленями бока лошади Слав въехал под своды леса. Дорога была достаточно хорошей по ней часто ходили купеческие караваны ради их безопасности согнанные князем вольные землепашцы и холопы вырубили лес по краям ограждая купцов от внезапного нападения мелких шаек, а от крупных спасало только крепкая рука и большая охрана. Князья нередко требовали плату за безопасное пересечение своих владений и держали под своим контролем несколько мелких шаек чтобы купцы охотней платили, а вот с крупными на подобии Демидовой они не церемонились тех из разбойников кто не умирал в бою во время облавы вешали на перекрестках и в крупных весях как устрашение для желающих заняться легкой наживой. Слав ехал вертя головой во все стороны но вокруг было тихо и спокойно: пели птицы, муравьи тащили добычу в муравейник, где-то квакали жабы, лес жил своей обычной жизнью. К вечеру когда одни обитатели ложились спать а другие наоборот просыпались Слав решил что пора делать привал. Ночью ездить небезопасно, грабители обычно в это время не промышляют а вот ночные хищники и нежить могут осложнить жизнь до такой степени что к утру остаются только кости, зато они не любят огня а значит костер разложенный на поляне будет очень кстати. Костер уже весело полыхал а Слав наслаждался остатками копченой рыбы с хлебом и пирогами с незнакомыми ягодами, когда недалеко от него раздался волчий тоскливый вой, собирающий стаю. Слав слегка поежился это не первая ночевка в лесу, но с волками сталкиваться не приходилось, он заерзал и обнажив меч так на всякий случай положил его к себе на колени. А вой все звал и звал, протяжный, одинокий, тоскливый. Через минуту ему отозвался еще один волчий голос и еще. Под такую музыку кусок в горло не лез и Слав убрал остатки рыбы и хлеба обратно в мешок. А заодно подвел лошадь поближе к костру. Видимо она лучше своего хозяина понимала волчий вой и уже тряслась от страха. Слав скосил глаза на две больших сухих валежины, – «должно хватить на всю ночь» подумал он и ухватил покрепче рукоять меча. И развернулся спиной к костру чтобы пламя не слепило глаза за спиной огонь а значит от туда не нападут. В кустах росших на краю поляны шевельнулась ветка потом еще одна правее первого места. Затем раздался тоскливый вой, словно обладатель был чем-то расстроен, ему ответило не меньше десятка голосов с разных сторон. Волки окружили поляну, их старый седой вожак наконец-то покинул сумрак леса и уселся на краю света метрах в семи от костра. Изредка всполохи огня озаряли могучую фигуру старого волка. Он был седым таким же белым как и Слав, глаза огромные как две медные тарелки неотрывно следили за человеком. Иногда он тоскливо выл глядя на костер но к огню не торопился.

– Чего тебе надо серый, – неожиданно для себя спросил Слав.

Волк понимающе оскалился и взвыл.

– Извини, – продолжил Слав разговор, – но на ужин я к тебе вряд ли попаду, поискал бы ты себе добычу попроще, лося или оленя, я тебе не по зубам.

Волк снова оскалился словно говоря ты в лесу а не за крепкой оградой, огонь рано или поздно погаснет и мы тебя съедим.

– Не выйдет, – оскалившись не хуже волка сказал Слав, – дров мне до утра хватит а на рассвете вы уйдете обратно к своим норам, так что иди себе с миром найди лося понежнее или самку оленя а ко мне не лезь.

Волк все скалился но приближаться не решался. Слав поднялся и лениво потянулся не выпуская вожака из поля зрения шагнул к костру и подбросил в огонь еще сучьев, затем подошел к лошади и снял с седла налуч с подаренным Скилом луком и тул со стрелами. Достав оружие натянул тетиву из шелковой нитки, и наложил стрелу.

– Уходи серый, – сказал Слав, – я не твоя добыча.

Волк неотрывно смотрел на мощное оружие словно узнавая его. Видать не один раз в него стреляли стрелой с острым стальным наконечником. Затем протяжно и с тоскою завыл развернулся и одним прыжком и исчез в лесу.

– Вот и хорошо, – сказал Слав ему в след и снял тетиву, вернув лук в налуч а стрелу в берестяной тул. Ты все правильно решил вожак а то немногие из твоих волков и волчиц дожили бы до утра. Слав снова достал рыбу и хлеб и сел к костру, волчий вой раздавался уже на приличном расстоянии и перестал трепать нервы седого парня.

– Можно мне погреться у твоего костра, – раздался за спиной мальчишеский голос. Слав резко обернулся, на краю круга стоял мальчик лет восьми и жадно смотрел на остатки хлеба и рыбы в руках Слава.

– Ну подойди, – уклончиво и не приглашая, сказал Слав указывая на костер.

– Можно мне к твоему костру, – снова повторил мальчик.

Слав сделал приглашающий жест, но так и не сказав что можно.

– Ну пожалуйста, – продолжал канючить пацан.

– Нельзя, – отрезал Слав понимая что перед ним самая настоящая нежить которая не может без приглашения войти в дом или к костру.

– УУУ, – на одной ноте взвыл мальчик, и из темноты к кругу света шагнули фигуры, их было не меньше десятка, двое мужчин три женщины две девушки парень в ржавой кольчуге, и старуха с единственным зубом.

– Не хочешь пригласить путников к костру, – прошепелявила она.

– Никакого желания, – мотнул головой ответил Слав, – не хочу я с вами потом ходить, и также проситься в дома. С ведмаками мене не по пути. Так что идите по добру по здорову. Та весь что к югу отсюда ваша работа?

– Проходили мы через те гостеприимные земли, – ответил парень в ржавой кольчуге, – вон девушки к нам прибились да малец этот, – он кивнул на мальчика который первым вышел к костру. Девушки скинули с себя сарафаны, пытаясь соблазнить, Слава своими обнаженными телами.

– Не выйдет, – сказал Слав парень, – идите себе дальше, только совет примите, весь что поблизости стороной обходите а то я вас даже из мира ящера достану. Хотя вам туда все равно ходу нет, она рвом окружена, а вы не можете через воду переступить да и ворота там есть а значит, разрешение спросите там вас и порубят на куски.