Многоликий странник

– Прекрасно, чего и вам желает, – отмахнулась подносом Велла, и тут ее взгляд упал на только что вошедшего в зал воина, который неловко застыл на пороге, не то не решаясь войти, не то высматривая кого-то.

Девушка так опешила, что машинально села на лавку к радости изумленных фолдитов.

Как будто не было двух зим разлуки, как будто только вчера они видела перед собой освещаемое костром это мужественное лицо с рано начавшей седеть бородой и высоким лбом, переходящим в гладко выбритый затылок. Неужто он вспомнил о ней и вернулся? Теперь, когда она смогла встретить и полюбить другого. Что же делать? Пойти навстречу? А как же Норлан? Его подарок так приятно оттягивает передник…

Потом она увидела нечто еще более удивительное: гость, заметив того, кого все это время искал, направился через весь зал к стойке и, не дойдя до нее двух шагов преспокойно сел за стол Хейзита. И, что уж совсем не лезло ни в какие ворота, братец обрадовано вскочил, пожал ему руку – ту самую руку, которая когда-то так сладко обнимала ее за талию – и оживленно о чем-то заговорил, представляя Ротраму.

Продолжать сохранять спокойствие было выше ее сил, и, не обращая внимания на огорченные возгласы фолдитов, Велла поднялась и, как во сне, пошла навстречу своей судьбе.

– Какого пива вам принести? – услышала она свой голос и увидела серые глаза, которые смотрели на нее, не мигая, узнавая, восхищаясь.

Он узнал, узнал ее!

– Велла, не спрашивай, а неси лучшее, что у нас есть! – безжалостно прервал этот немой разговор Хейзит, дергая сестру за передник. – Это человек, с которым мы вместе служили на… – Он поперхнулся, закашлялся и, понизив голос, добавил: – Мы его угощаем, с матерью я уже договорился. Его зовут Фокдан, и он мой друг.

Велла как-то странно посмотрела на брата и поспешно убежала.

– Твоя сестра? – поинтересовался гость, глядя в стол.

– Как вы догадались? – Хейзит хохотнул, хотя истинная причина его радостного возбуждения заключалась в том, что Фокдан все-таки пришел, причем, судя по его заговорщицкому виду, не с пустыми руками. – Вита Ротрам, разве мы с Веллой чем-нибудь похожи?

– Внешне она получше тебя, это точно, – ухмыльнулся торговец, с интересом разглядывая нового собеседника.

– Не ломай зря голову, – вздохнул тот. – Я догадался потому, что бывал здесь раньше. Велла – красивое имя. – И добавил прищурившись: – Не то, что Хейзит.

Теперь рассмеялись все трое. За столом восстановилась непринужденная обстановка.

– Фокдан, я уже кое-что рассказал Ротраму о нашем деле, так что спокойно можете говорить при нем. Встреча состоялась? Что он сказал?

– Судя по тому, как забегали в замке, скоро о том, что случилось с нашей заставой, не будет знать только глухой. Так что и скрытничать не придется. Почему у тебя пустая кружка, Ротрам?

– Я уже не одну опустошил перед твоим приходом. Но знаешь что, ты прав. Эй, Велла, будь добра, захвати-ка и мне пивка за компанию! Я хочу выпить, – продолжал он, когда на столе перед каждым возникло по новой кружке, а перед Фокданом – еще и тарелка с толстой яичницей и луковыми колбасками. – Выпить за того человека, которого мне посчастливилось узнать и которого, как я понимаю, больше нет с нами – за твоего отца Шигана, да будет милостива к нему Квалу!

Фокдан изменился в лице, но взял себя в руки и сделал несколько жадных глотков.

– Там погибло немало достойных вабонов, – с неожиданно возникшем в горле комком проговорил Хейзит. – Надеюсь, для шеважа это будет началом конца.

Воцарилось молчание. Каждый думал о своем. За соседним столом захохотали.

– Ну, так что вы сказали Ракли? – поспешил загладить неловкость Хейзит. – Вернее, что он сказал вам?

Фокдан откинулся на удобную спинку и попробовал прочность подлокотников. Еще раз, как бы на всякий случай, глянул вокруг и только тогда ответил:

– Он все уже знал. Фейли оказался прав: меня опередили двое гонцов. Они прискакали еще на рассвете. Уж не знаю, что они там ему передали и насколько подробно их Ракли их выслушал, но когда я постарался поподробнее описать то, что мы с тобой видели, он пришел в гнев и, похоже, раскаялся в своей поспешности.

– В смысле отправки карательного отряда?

– Ну, разумеется. – Фокдан снова придвинулся к столу, оперся в доску могучими локтями и заговорил еще тише. – Когда я выходил, к нему сбегались все главные военачальники, многих из которых я даже не знаю. Вероятно, он созвал их на большой совет, чтобы решить, как поступить. Быть может, они еще успеют отозвать отряд и спасти несколько сот совсем не лишних жизней.

– Несколько сот? – поразился Хейзит.

– А я о чем тебе тут весь вечер талдычил? – воскликнул до сих пор внимательно слушавший виггера Ротрам. – Уж не берусь судить, был ли Ракли готов к тому, что услышал, или нет, но я давно наблюдаю за замечательно растущим спросом на оружие и доспехи. Увы, замечательно растущим, – добавил он, сделав ударение на первом слове.

– Одних только мергов в отряде под сотню да сверов[17 - Сверами у вабонов называлась тяжелая пехота, вооруженная, как правило, арбалетами. Тяжесть возникала за счет почти сплошных металлических доспехов, делавших воина одновременно и неуязвимым для стрел врага и опасно неповоротливым при рукопашной. Поэтому в лесных сражениях при каждом свере находилось по нескольку помощников (фултумов), вооруженных длинными мечами или копьями. Тактика боя заключалась в том, чтобы предоставить возможность сверу, пользуясь прикрытием лат, выпустить как можно больше стрел в противника, прежде чем тот окажется в непосредственной близости. Тогда в дело вступали более подвижные помощники, в зависимости от обстоятельств дававшие сверу необходимое время либо для перезарядки арбалета, либо для отстегивания сковывающих движение доспехов, либо для отступления.] не меньше полусотни. Прибавь сюда фултумов – итого уже почти триста душ. Да лесорубов с плотниками десятка два. Да обоз с провиантом. Вот и считай.

– Да, погорячился Ракли, – сокрушенно протянул Ротрам. – Но зато ты, пожалуй, прав: такое воинство далеко не уйдет. Сверы – народ небыстрый. Их еще можно успеть остановить.

– Я тоже на это надеюсь. Хотя…

– Что?

– Мы же не знаем наверняка, кто их там поджидает. У страха глаза велики. Может, шеважа при виде такой силы дадут драпака, и заставу удастся восстановить хотя бы в дереве?

– Не на то надеетесь, – покачал головой Хейзит. – Я слишком хорошо помню, сколько в нас летело стрел. Хорошо бы на них по дороге кто не напал. Вроде нашего незнакомца в шляпе и ему подобных.

– Что за незнакомец? – поинтересовался Ротрам.

Хейзит кратко пересказал ему странную встречу на лесной тропе. Торговец только и смог, что пожать плечами.

– Впервые о таком слышу, – признался он. – Хотя я никогда не был сторонником всех этих глупых убеждений, будто, кроме нас да шеважа, никто больше в здешних местах не обитает. Ну, пусть не в здешних, но ведь может же где-нибудь жить народ, о котором мы ничего до сих пор не знали. И не один может жить.

– Ты сегодня помянул моего отца, – прервал его Фокдан, словно стряхивая с себя очередной приступ оцепененья. – Так вот он придерживался тех же взглядов, что и ты. Говорят, он в пору своей молодости немало постранствовал, а иногда даже брал с собой моего старшего брата. Тот мне по секрету рассказывал, что они видели разных людей, языка которых не понимали. Только я долго думал, что все это не более чем сказки, под которые меня укладывали спать. Что ты думаешь?

– Твой отец умел держать язык за зубами, это точно. – Ротрам выпил, не дожидаясь собеседников. – Но и скрывать ему наверняка было что. Я никогда к нему с расспросами на эту тему не приставал, хотя и догадывался, что иногда он проводит время вовсе не там, где все думают – в лесу, охотясь, или на реке с рыбаками. Иногда он показывал мне интересные вещи, которых я в наших краях не видел. Вроде того камня, что подарил твоей сестре Норлан.

Хейзит навострил уши.

– Но напрямки я его, увы, никогда не расспрашивал. Вы же сами знаете, как у нас относятся к тем, кто надолго покидает свои дома, а тем более без видимой причины. Шигана вечно куда-то тянуло, и он этого стеснялся. Помню, как-то я в шутку попросил его привезти мне при случае образчик какого-нибудь оружия поинтереснее. Я в ту пору уже начинал приторговывать и был бы не прочь заказать у знакомого кузнеца эдакую диковинку, которая бы принесла мне известность и деньги. Так твой отец сделал вид, что не понял меня. Мол, шутишь, ну и шути. Зато потом как-то раз я застал его в задумчивом расположении духа и услышал из его уст мысль, которая, признаться, не дает мне покоя и по сей день. Он сказал, глядя на замок: «От кого мы строим такие стены? И кто научил нас строить такие стены? Видать, были у вабонов враги посерьезнее шеважа. Где-то они теперь?». Так и сказал.

– А мы вот Хейзита спросим, – заметил Фокдан. – Он у нас строитель. Ну-ка скажи, кто научил твоего отца стены возводить?

– Его отец, – не задумываясь, ответил Хейзит. – А того – отец отца. Всегда так было.

– Всегда-то оно, может, и всегда, да только Ротрам верно говорит: с какой такой стати? Это сейчас мы с тобой знаем, что без камня не обойтись, и завтра ты попробуешь доказать это Ракли, а ведь раньше как бы шеважа ни наглели, как бы сильно ни доставалось нашим заставам, о защите замка никто серьезно не думал. Потому что ни один шеважа никогда не покидал Пограничья, не говоря уж о том, чтобы добраться до Бехемы. Откуда бы шеважа ни пришли, они – жители леса. И, если мы не обманулись, они только что научились управлять огнем.

Хейзит не совсем понимал, к чему Фокдан клонит. Ротрам между тем задумчиво кивал и нервно теребил бороду.

Хейзиту пришел на ум их разговор по дороге сюда, когда не то Фейли, не то Исли поставили под сомнение древность Вайла’туна. В смысле того самого замка, о котором сейчас шла речь. Ведь если на месте нынешнего Вайла’туна некогда стоял другой Вайла’тун, старый, то значит… А что это, собственно, значит? Что вабоны строили из камня всегда? Только почему обязательно из камня? Может быть, тот, старый замок, давший имя этой таверне, был глиняным? А то и вовсе деревянным. Может, он потому и разрушился, что не был каменным. Но тогда в словах Фокдана звучит странная правда: когда, как и почему предки нынешних вабонов научились добывать и класть камень, если на них никто не нападал, во всяком случае, с огненными стрелами? Нет, слишком много вопросов для одного длинного дня! И слишком много пива, которого обычно никогда не бывает много! Где Велла? Неужто опять сидит со своим Норланом! Норлан? Куда это он подевался? Ведь совсем недавно вон там болтал с кем-то из таких же, как он, расфуфыренных мергов и поглядывал исподтишка в их сторону.

– Шел бы ты спать, сынок, – услышал он голос Ротрама и только сейчас заметил, что упирается щекой в твердое дерево стола. – Уморили тебя переезды.

– Да и с пивом ты переборщил, дружище, – донесся чей-то смеющийся бас, вероятно, Фокдана.

– Где мой конь? – спохватился Хейзит и попытался выглянуть в проем двери. – Куда он делся? Мой конь!

– Дит увел его в хлев. – Это уже как будто мать, поднимающая его за плечи. – Все в порядке.

– Дит на рынке! – напомнил он, улыбаясь появившейся откуда ни возьмись сестре. – Я его точно там видел. Нет, погоди, не точно. Он туда шел. Хотя да, это было давно. Значит, он вернулся?