Борджиа

Борджиа
Клабунд

Род Борджиа подарил католическому миру два десятка кардиналов и двух римских пап. Александр VI, 1492 ? 1503, значительно расширил пределы Папской области и превратил еe в централизованное государство. Он также был меценат, любитель искусств. По его инициативе были выполнены многие архитектурные работы в Риме. Но имя Борджиа стало синонимом распущенности, вероломства и коррупции. Возвышение собственной родни любыми способами являлось для Александра VI более важной задачей, чем реформа Церкви.

Борджиа

Клабунд

Переводчик Людмила Васильевна Шарова

© Клабунд, 2020

© Людмила Васильевна Шарова, перевод, 2020

ISBN 978-5-0051-2468-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

Я предаю бумаге эти строки о давно минувшем времени, вывожу слова, воскресающие в памяти былое, как повод к размышлению о настоящем, описываю прошлое, чтобы задуматься о будущем.

Мое имя Йоханнес Гориц, я родился в Люксембурге в Немецкой империи. Мое положение регистратор прошений. Мой дом нa Траянском форуме в Риме открыт для всех образованных людей. Самые выдающиеся немцы, которые приезжали в Рим, всегда оказывали мне честь своим посещением. Таким образом мне посчастливилось принимать и угощать в моем доме Рейхлина, Коперника, Эрасмуса, Ульриха фон Гуттена

и того, в конце концов ставшего знаменитым и как почитаемым, так и пользующимся дурной славой бывшего монаха Мартина Лютера

. Последний, если мне не изменяет память, был самый отменный едок; этот господин с одинаковым наслаждением варварски пожирал и роскошного каплуна и толстое жаркое из свинины. Вообще в нем удивительно хорошо уживались монашеское и варварское, немецкое и скифское, и это было именно то сочетание противоречивых качеств, которыми как нельзя лучше можно описать нравы, царившие в то время в «Вавилонски греховном» Риме. Тогда земля вращалась быстрее вокруг своей оси. Люди легко теряли равновесие. Кометы с длинными хвостами двигались над ночным горизонтом. Сатурн мерцал зловещим светом. Везувий и Стромболи выплевывали огонь. Войнам, революциям и религиозным гонениям не было конца, а гуманности не было и в помине, хотя все говорили о гуманизме. Как мог Рим в этом хаосе сохранить неизменными свои моральные ценности? Стоило ли удивляться тому, что скала Святого Петра закачалась и заколебались сами основы Святой Церкви? В свободное время, которое мои пространные служебные обязанности оставляли мне, я собственной рукой составил на латыни этот дневник римских событий, происходивших во время Борджиа. Эта рукопись была единственной ценностью, которую я спас от грабежа в Риме в 1527 году от Рождества Христова, того злосчастого года

, когда я потерял все, что имел, вплоть до здоровья моего тела и ясности моего разума.

Судьбе было угодно очень близко свести меня с выдающимся гигантом того времени, имя которому Александр Борджиа. У меня часто была возможность беседовать с его необыкновенно прекрасной и грациозной дочерью Лукрецией, а также с его Светлостью Герцогом Романья, Чезаре Борджия, как лично, так и в самом доверенном узком кругу, и составить мое собственное мнение об этих трех личностях, которые были одновременно и милыми и недоброжелательными, и в их душах уживалось множество противоречивых свойств.

Пожалуй, каждый, кто судит о Чезаре Борджиа только по его поступкам и памфлетам его врагов, которых у него было множество, представляет совершенно искаженную картину его внешности и его публичного поведения. Чезаре Борджиа всегда были присущи особенная вежливость, сдержанность и редкая скромность. Короче говоря, он казался идеалом добродетельности и обходительности. Его же действия и планы стоят на совершенно другом уровне. Его персональное обаяние и мягкость уживались в нем с прагматической черствостью и жестокостью. Не умея любить, он всегда был любезен, и я помню, как восхищенно мне рассказывал Макиавелли о своей встрече с ним. Именно после этой встречи зародилась идея его трактата о «правителе». И это в то время, когда Чезаре Борджиа уже был на пути к своему закату, поскольку французская болезнь уже сильно его подкосила. Точно так же и об Александре VI, могущественном основателе династии Борджиа ? поскольку именно так его следует рассматривать ? ходят совершенно неверные легенды, когда они касаются видимой стороны его личности. У каждой исторической личности существует множество граней, но очень часто какая-то отдельная грань, обманчиво вспыхнувшая однажды, затмевает настоящую ее сущность. Очень возможно, что у него внутри жил дьявол, но он никогда не проявлялся внешне. Александр Борджиа был одним из красивейших людей своего времени, необыкновенно энергичным вплоть до самых последних дней. Но его ясный гармоничный характер сочетался со всеми демонами тьмы. Он безумно любил своих детей и заботился только о том, чтобы усилить власть Борджиа, проявляя чрезвычайную осмотрительность, но при этом попирая все моральные устои. Все, что он делал, он делал на виду у всех, ничего не скрывая, и я больше никогда не встречал человека, кто подобно ему настолько презирал бы мнение окружающего мира. Я вовсе не собираюсь защищать репутацию Борджия. Я всего лишь держу в своих руках весы справедливости. Один лишь Бог может судить о том, какая чаша перевесит. Я только регистратор прошений. И я регистрирую.

I

В те далекие времена, когда собственно времени еще не было, когда бесконечное небо, небо вечности, простиралось над Элладой, жил человек по имени Иксион.

Изумрудные ящерицы, ядовитые змеи, саранча, сверчки, жуки, овцы, олени, лошади жили вместе с ним. Извивающиеся змеи висели, как дорогие цепи, вокруг его шеи, ящерицы лизали его тонкие пальцы своими маленькими языками.

Но больше всего он любил молодую дикую кобылу, у которой не было имени, так как тот, кому дано имя, обладает свойством возбуждать соблазн и желание обладать.

Оставив кобылу без имени, Иксион хотел уберечь ее от богов и людей. Ведь без имени никто не мог позвать ее за собой.

Но однажды Зевс, Бог Богов, увидел с высокого Олимпа кобылу, пасущуюся на лесной поляне.

Зевс спустился на землю в образе орла. Едва коснувшись земли, он обратился в жеребца.

Кобыла испугалась и помчалась прочь от пылкoго Бога. Громко сопя, она испуганно неслась по лесам и полям. Наконец, она добежала до гор.

Она поскакала по скалам, как горная серна, а над бездной ущелий, не отставая, гнался за нею сопящий жеребец. Кобыла галопом забежала прямо на Олимп. И здесь на вершине горы Бог овладел ею.

Иксион со стенаниями бродил с раннего утра вплоть до поздней ночи по рощам и лугам. Он не мог найти свою любимую кобылу. И поскольку у нее не было имени, то он только кричал: «Ай! Ай! Ай!»

Когда спустя неделю кобыла все еще не нашлась, он совсем обезумел.

Он бегал на четвереньках, ел траву, растерзал и растоптал саранчу, сверчков, жуков, ящериц и ржал как лошадь.

Это ржание услышал Зевс. Он поднял его ветром к себе на Олимп, подвел к столу Богов и своей божественной властью избавил его от безумия.

Зевс сделал его своим виночерпием. Однажды, когда Иксион ополаскивал кубок своего господина у источника во дворе перед Дворцом Богов, он внезапно услышал из конюшни знакомое ржание.

Он последовал за ржанием и обнаружил свою кобылу, которая радостно прыгнула на него, как собака, и положила оба передних копыта на его плечи.

Переполненный обидой на то, что Зевс похитил у него кобылу, Иксион решил отомстить Богу и положил глаз на Геру, прекрасную супругу Бога.

Однажды ночью он прокрался к ней.

Но Зевс, всеведущий Бог, послал навстречу ему облако Нефелле, которому он придал облик Геры. И Иксион овладел облаком.

На следующий день в полдень Иксион, уверенный в том, что ночью он спал с Герой, пришел во дворец, где Боги сидели за трапезой, и воскликнул:

– Я овладел Герой, супругой Зевса!

В ужасе Боги вскочили с мест.

Зевс побледнел и вызвал двух служителей. Он приказал заковать Иксиона и привязать его на северной стороне Олимпа к вечно катящемуся огненному колесу

.

II

Нефелле, облако, через девять месяцев родила от Иксиона сына, которому далa имя Кентавр.

Уже с детства Кентаврa, как и его отца, тянуло к лошадям. Он играл с безымянной кобылой в конюшне Зевса и вскоре научился ездить верхом на ней по всем четырем сторонам света.

Однажды он убежал на кобыле из мира богов и поселился в мире людей. Там он нашел жену и произвел с нею на свет семь сыновей. Но так как в горных лесах Фессалии было мало женщин, его сыновья смешивались с дикими кобылами.

В каменоломнях и влажных ущельях кобылы производили на свет детей: наполовину людей, наполовину лошадей. Верхняя часть их была телом человека, а нижняя ? телом лошади. Гиппокентавры вырастали дикими, жадными существами.

Они воевали с животными, людьми, полубогами. Даже Гераклу пришлось помериться с ними силами в Аркадии.

В своей самоуверенности и заносчивости они даже пытались напасть на Олимп. Безымянная кобыла показала им дорогу. Они поскакали галопом вверх под покровом утреннего тумана. Но Зевс, предупрежденный вспугнутой совой, стал метать в них молнии и обратил их в бегство. Они прыгали со скал и щебень с грохотом скатывался за ними. Многие сломали себе шею или спину, и после орлы и коршуны поедали их сердца и внутренности.

Однако, некоторые из них добежали до Средиземного моря, бросились в волны и уплыли в другие страны: в Африку, в Сицилию.

Двоим удалось добраться до Испании. И Борджиа, как говорит легенда, произошли от них.

Борджиа считают своей исторической родиной испанский город Борха, расположенный недалеко от Уеча в провинции Сарагоса. Восемь рыцарей Борджиа сражались под предводительством Дона Хайме против мавров, и в 1238 году впервые раздался иx боевой клич: «Борджиа! Борджиа!»