Мозаика

Он вздрогнул и обернулся. Тьма и холод исчезли и он снова увидел свою мать. Она была рядом с ним и протягивала к нему руки. Нежная, прекрасная и молодая, полная сил и надежд. Именно такой он запомнил ее, когда она пришла с ним попрощаться перед своим отъездом, в чужую и враждебную страну… Где она умерла.

– Я скоро приду за тобой, – проговорила она и улыбнулась. – Ты только подожди меня еще немного. Хорошо?

– Да, мама. Я всегда буду тебя ждать. Всегда!

Над городом сгущались сумерки…

Закат.

Солнце клонилось к горизонту.

Его диск отливал невыносимо ярким багрово-красным светом и свет этот окрашивал и сумрачное небо и  такие же волны в цвета смерти и крови.

Парусная лодка, направляемая умелыми руками, стремительно скользила среди волн. Мужчина, в темной одежде, с бледным и мрачным лицом, время от времени бросал взгляд на заходящее солнце и становился все более бледным и более мрачным. Багровый закат означал, что с наступление ночи ветер усилится. И, может быть, до шторма.

Мужчина усмехнулся. Однако, глаза его были по прежнему оставались холодными, под стать водам Ла-Манша. Он не видел их почти десять лет… И сейчас смотрел на них так, словно этих лет и не было. Ведь воды и волны никогда не меняются, тогда как люди… Люди!

Мужчина тяжело вздохнул. Десять лет назад, люди нашли его в этих водах, Раздетого, обезоруженного и раненного. Рана казалась смертельной, но он все же выжил: ибо Бог, в бесконечной милости своей, сотворил чудо. Вот только, увы, и враг рода человеческого тоже не дремал: он вернулся к жизни, однако забыл, что случилось с ним в прошлом, не только врагов и друзей, но даже имя свое…

Лодка взлетела на волне. Россыпь холодных брызг ударила ему в лицо, отогнав непрошенные мысли. Он вгляделся вдаль и увидел берег, светлую и узкую полоску земли. Англия была уже близко, совсем близко. Скоро он прибудет туда. И кто знает, может там он найдет или вспомнит свою прежнюю жизнь. Если, конечно, есть что вспоминать или находить. Да и стоило ли? В этом он иногда сомневался.

Уже десять лет он боролся со Злом в любом обличье, везде, где только его находил по воле божьей и изменять в своей жизни он ничего не желал. Да и не смел. Ведь Бог даровал ему жизнь, именно для этого…

Соломон Кейн, бывший некогда Джоном Винтером, поднял глаза к небу и посмотрел на солнце.

Оно по прежнему неумолимо клонилось к горизонту.

Ночь.

Этот день и последующая за ним ночь всегда начинались одинаково. С самого утра небо затягивали тучи – темные, грозовые, однако, не смотря на них, было душно, нестерпимо душно… От этой духоты он просыпался, а затем, в той же духоте, проводил и весь день. С тяжелым сердцем и с тяжелыми мыслями.

Под вечер небо становилось еще более темным. Ночью – появлялся ветер, вместе с дождем и с молниями. Город словно проваливался в кромешный ад: туда где только тьма и скрежет зубовный. Тогда он пытался молиться, но не мог. Вместо молитвы он вспоминал брата, умершего в смертном грехе. Вспоминал и Ее…

Ее. Бледную, с разметавшимися по плечам волосами… Она смотрела на него, в ужасе и отчаянии.

– Я не хочу умирать! – твердила она. – Если я виновна, отведите меня в суд! Ведь вы же не судьи! Не судьи! Вы убийцы! Убийцы…

Он не отвечал, только закрывал глаза и уши. Но она по прежнему была здесь рядом: она стояла на коленях и протягивала к нему руки, умоляя о пощаде. А он… Он слышал свой голос и свои слова, сказанные ей тогда, на берегу Лиса:

– Да свершится правосудие божие!

"Это не было правосудием, – думал он теперь. – Не было! Вот почему она является ко мне. И именно в эту ночь. В эту ночь… О, Боже, Боже! Что же будет?"

Бог молчал.

Но наступало утро и наступал конец: ветер и дождь утихали и она тоже… Тоже упокаивалась. Так что до следующего года – он мог жить спокойно. Пока снова не наступал этот день и последующая за ним ночь.

Молитва Луне.

Было около полуночи. Луна, ущербная и тусклая, плыла по небу, среди больших и багровых туч. В душном воздухе начинало чувствоваться дуновение ветра, на смену недавней грозы шла новая, куда более продолжительная и страшная.

Молодая женщина открыла глаза и оглянулась по сторонам. Взгляд ее остановился на берегу Лиса. С каждой минутой он становился все ближе и ближе. Еще совсем немного… И все будет кончено!

Она попыталась распутать веревку, которой ее связали, но – увы. Освободиться не получилось, к тому же палач, сидевший напротив ее в лодке за веслами, заметил ее движение и с резким смешком, сказал:

– Вы напрасно стараетесь, сударыня. Даже если Вы распутаете веревку, то все равно далеко не убежите. Земля сейчас влажная после дождя, и по ней не очень то побегаешь. Так что лучше воспользуетесь советом своего мужа и помолитесь за себя. Ведь за Вас никто больше молиться не будет.

Миледи в ужасе отпрянула назад. Теперь ее взгляд задержался на бледном диске луны. "Нет, не может быть! – пронеслась у нее в голове отчаянная мысль. – Нет, это не может быть правдой! Я не хочу! Не хочу умереть так… Не хочу умереть сейчас! Как это вообще могло со мной произойти? Если бы я не попала в Берри и не встретила графа, то осталась бы жива! Жива!"

И тут, в ответ на ее безмолвную мольбу, луна исчезла за тучами. Лодка вместе с молодой женщиной и с палачом тоже исчезла в непроглядном мраке.

Анна де Бейль проснулась внезапно – от шума за окном и от испуга, вызванного очередным кошмаром. С недавнего времени кошмары снились ей часто, но никогда еще они не были такими яркими и страшными. Может быть, сказывалось напряжение последних дней, а также убогая обстановка этой гостиничной комнаты, чем-то напоминавшая монастырскую келию… И вызывающая соответствующие  воспоминания. "Я словно умерла, – подумала она. – О, Боже! Боже! Когда же мы, наконец, выберемся отсюда? И что это – за шум?"

– Анна! – послышался знакомый голос.

– Да-а. – девушка встрепенулась и села на кровати. – Ты уже вернулся, Жеан?

– Мне пришлось, – вздохнул тот. – Из-за дождя. Он начался так внезапно…

– Дождь?

– Ну, да. – собеседник Анны сбросил плащ и сел рядом с ней на кровать. – Это так странно, ведь с утра погода была ясная. И ничего подобного не предвещало.

– Но ты виделся с тем человеком?

– Нет. – Жеан тряхнул головой. – Он не пришел. Я полагаю, из-за дождя. Но возможно… – юноша запнулся. – И по другой причине. Если его арестовали…

– О, Боже!

– То больше мы его не увидим. А раз так – то нам нельзя здесь больше оставаться. Мы должны уйти.

– Сейчас? Ночью?

– Уже светает.

– Но куда мы пойдем в такой дождь? – девушка в ужасе схватила его за руки. – Куда? Сколько нам еще бежать и прятаться?

– Анна!

– Жеан, я больше не хочу так жить! Не хочу и не могу! Постоянно ждать, что нас узнают и отправят в тюрьму, выше моих сил!

– Анна!

– И ты тоже виноват! Ты ведь доверился этому человеку. Отдал ему все наши деньги и что получил? Ничего. Он просто забрал их и не пришел. Да и зачем ему помогать, делать фальшивые бумаги каким-то незнакомцам, которых он знать не знает!

Жеан встал и отошел к окну. Анна какое то время смотрела на него, горящими от гнева глазами, а потом вдруг задрожала и заплакала.

– Прости, – бормотала она, всхлипывая. – Я совсем сошла с ума. Просто мне так страшно… Так страшно…