Рэббит-Джон. Новая тайна

Эмиль аккуратно извлёк на свет томик в старинном картонном переплёте и медленно положил его на стол. Некоторое время он просто смотрел на обложку, не решаясь снова взять книгу в руки.

– Неплохо сохранилась, учитывая её возраст.

– Бабушка очень аккуратно с ней обращалась. Да и прежние хозяева, судя по всему, не очень зачитывались ею. Представляешь, нацисты чуть не сожгли её на площади.

– Откуда ты знаешь?

– Мне бабушка рассказывала. Она всё время повторяла: Джозефа Шварцмана уже нет в живых, учитывая, что он жил в девятнадцатом веке, хорошо бы отдать книгу его потомкам, исполняя волю Бартольда Мейнера. Вот такая у меня была бабушка – порядочных взглядов на жизнь.

– Что же она сама не передала?

– В пору её молодости не было таких возможностей для общения, как сейчас, – интернет и всё прочее. А с наступлением старости силы покинули её, и заниматься поисками владельцев книги уже не было никакого желания. Хотя будучи даже в преклонном возрасте, бабушка долго работала.

– И какова была её профессия?

– Профессор филологии. Бабушка читала лекции по классической немецкой литературе. А началось всё со сказок. Ты пока изучай книгу, а я пойду сварю кофе. Тебе какой нравится?

– Обычный, чёрный.

– Мне тоже. Наши вкусы уже начинают совпадать, – улыбнулась девушка.

Дагмар удалилась на кухню, а Эмиль открыл книгу.

Он сразу же увидел надпись: «Собственность Бартольда Мейнера из Франбурга» – очевидно, его предок любил брать книги в поездки, чтобы не скучать.

Пометка была сделана чёрными чернилами, которые почти выцвели.

Молодой человек перелистнул страницу – и снова надпись, на этот раз она была сделана карандашом. Торопливым неровным почерком было написано: «Обязательно передать эту книгу моему зятю Джозефу Шварцману из Франбурга, если я не смогу сделать это лично».

А дальше сказка за сказкой. Тут и «Щелкунчик и мышиный король», и «Крошка Цахес по прозвищу Циннобер», и «Золотой горшок», и другие. Жёлтые шершавые страницы, кое-где закладки с надписями, но они, судя по всему, были сделаны уже рукой бабушки Дагмар – Класильды Шнайдер.

Вернулась хозяйка дома с двумя чашками кофе.

– Угощайся. Будешь штрудель?

– Кто же не любит штрудель? Конечно, не откажусь.

Молодые люди выпили кофе, скушали по кусочку тёплого пирога, а потом продолжили разговор.

– Видишь? Всё как я тебе говорила.

– Ну что же, теперь я, выходит, владелец книги.

– Получается, так.

– Уж больно она древняя, такую читать никто не будет, её в руки боязно взять – того и гляди превратится в пыль.

– Пусть это будет реликвией, памятью о предках.

– Ну, если только так…

Эмиль машинально перелистывал страницу за страницей, пока не дошёл до самого конца. Последняя страница была сложена пополам.

– А этого я не заметила, – произнесла Дагмар, с любопытством вытягивая шею.

Молодой человек осторожно разогнул лист – там была ещё одна приписка, снова карандашом и опять же торопливым неровным почерком.

«Джозеф, если нам не судьба встретиться вновь, найди его в Трубе и постарайся переслать по нужному адресу. Передаю книгу с Горстом. Если появится ювелир Джакоб Ланге из Бодена – иди в полицию».

– А твоя бабушка об этом знала?

Глава 6

12 мая 1933 года. Город Франбург, Германия.

Мать и дочь нагнал студент с пачкой листков.

– Позвольте отрекомендоваться, я – Герман Гессель, член Немецкого студенческого союза, я должен вручить вам список авторов, книги которых запрещены к прочтению.

Студент сунул Лоре Шнайдер несколько скреплённых между собой листков с такой яростью, как будто ударил наотмашь.

Сердце Лоры Шнайдер забилось сильнее. Маленькая Класильда выглянула из-за спины матери, её личико в тот момент было похоже на мордочку испуганного котёнка.

– Да, спасибо, я обязательно ознакомлюсь.

– Прошу вас внимательно прочитать список. Если у вас дома или у ваших знакомых есть книги писателей, входящих в него, то вы должны немедленно уничтожить их или принести нам.

– Да, конечно, я обязательно сделаю это.

– Не забудьте, фрау…

– Шнайдер, молодой человек.

– Не забудьте, фрау Шнайдер, это ваш гражданский долг. Мы – за народность, чистоту нации! Мы – против морального разложения и засорения родного немецкого языка! Мы – за уважение и почтительность к немецкому народному духу.

– Да, конечно, – Лора не знала, как отвязаться от назойливого студента, – я полностью разделяю ваши взгляды.

– Счастливо оставаться, фрау Шнайдер, не забудьте про ваш гражданский долг!

– Конечно, конечно, – Лора уже устала от этих двух слов, – гражданский долг превыше всего.

– Хайль Гитлер! – студент вытянулся в струну, выстреливая правой рукой в нацистском приветствии, и стоял в ожидании ответа.

Лора растерялась, она не знала, как себя вести. По-хорошему, надо ответить на приветствие, но уж очень не хотелось этого делать, а студент всматривался в лицо Лоры с настойчивостью коршуна и ждал ответа.

– Хайль… – виновато улыбнулась Лора. – Гитлер?.. – и подняла руку с открытой ладонью, при этом заливаясь краской.

– До свидания, фрау Шнайдер!