Дитя ярости

Земля разверзлась по обе стороны от нее. Яростный огонь вырвался из земли, разорванной ее силой, опалив лицо жаром. Полетели камни, один со скоростью снаряда врезался в плечо всадника, скачущего следом и пытающегося свернуть с ее пути… всадник упал.

Чувство вины пронзило ее, но в этот миг Малия жалобно, растерянно заржала. Что-то было не так. Лошадь спотыкалась.

Риэль качнулась, едва не упав с лошади. Она резко откинулась назад и вдохнула полный рот дыма.

Малия снова заржала – это был страшный, отчаянный вопль ужаса и боли, переходящий в хрип. Риэль почувствовала, что ее ноги охвачены огнем. Жар был повсюду вокруг нее.

Но там, впереди, был Одрик, окруженный врагами.

Риэль снова послала Малию вперед. Ее окружал дым, пламя, грохот падающих камней. Дурманящая эйфория от ощущения собственного могущества, охватившая Риэль, была настолько ошеломляющей, что она с трудом могла удержаться в седле, с трудом могла соображать и даже дышать.

Что-то горело совсем близко, почти рядом с ней.

Впереди мелькнула яркое цветное пятно, раздался мужской крик: Одрик, пытаясь оторваться от преследователей, изо всех сил погонял коня. Но люди Борсвалла уже почти нагнали его.

Риэль облизнула губы, ощутив соленый вкус пота.

У нее не было с собой никакого оружия. Почему она не взяла с собой оружие?

Ближайший к ней наездник обернулся в седле и вдруг вскрикнул от ужаса. Он поднял над головой топор, откидываясь назад. Лошадь под Риэль ринулась вперед и, громко, пронзительно заржав, споткнулась. Этот человек был магом – мастером металла; он направил поток магии из тела через артефакт и толкнул Малию влево, затем вправо и снова влево. Кислый привкус металла в воздухе заставил Риэль крепко зажать рот. Она выбросила вперед руку и направила на него всю свою силу, порожденную неудержимым гневом, который сейчас испытывала к врагу.

Жар прошел сквозь нее, от живота к пальцам. Ослепительно-белый шипящий сгусток энергии полетел на всадника и окутал его золотым коконом. На мгновение он застыл, очерченный ярким светом, а уже в следующую секунду корчился на земле, лежащий рядом с ним топор превращался в пепел.

Риэль промчалась мимо него. Она задохнулась от его запаха, от вида обуглившегося месива, которое когда-то было телом человека.

Точно так же, как когда-то ее мать.

В тот день они были дома, кругом горели свечи. После вечерней молитвы мать принялась отчитывать ее, Риэль рассердилась – и вдруг вспышка света.

Девушка взглянула на свои руки. Ее перчатки для верховой езды были обуглены, на ладонях появились кровавые разводы. Она развернула руку ладонью вниз, затем снова вверх. Бело-золотое сияние, мерцающее под ее кожей, мигнуло, затем совсем исчезло.

Солнечный свет.

Магистр Гиллори могла бы гордиться ею – истинным солнечным магом, той, которая может достать солнце голыми руками.

Она громко отчаянно расхохоталась. Что с ней происходит? Ее тело было разгорающимся костром, растущим вверх и вширь, и она не могла остановиться, сдержать это пламя.

Она уронила поводья, инстинкт кричал ей, чтобы она потянулась за оружием, и хотя ее рука схватила только пустой воздух, ее ладони потрескивали от жара. Ослепшая, в полном отчаянии, она с силой выбросила руки в сторону всадников из Борсвалла. Невидимая сила швырнула их на землю. Их лошади, освободившись от всадников, понеслись прочь, обезумев от страха.

Риэль оглянулась вокруг себя, ее подташнивало. Мир содрогался позади нее, простирающийся перед ней путь был покрыт паутиной трещин. Она чувствовала, что и ее разум так же разодран в клочья, как если бы ее сила разрушила все сдерживающие ее границы.

Где Одрик? Она дико оглядывалась в дыму и пыли.

– Риэль! – услышала она знакомый голос.

Одрик! Он шел, прихрамывая. Должно быть, она сбила его с лошади, как и его врагов. Риэль подстегнула Малию, направляя ее к принцу. Но Одрик при виде нее отшатнулся. Что-то ужаснуло его настолько, что он переменился в лице.

Что он увидел?

Толстая черная стрела просвистела мимо нее.

Риэль дернула поводья, разворачивая лошадь так резко, что сама почувствовала во рту вкус крови от порезанных мундштуком губ Малии. Она бросилась на человека, который стрелял в нее. Тот развернулся к ней лицом и, достав другую стрелу, наложил ее на тетиву.

Но только целился он не в нее, а в Одрика.

Риэль крикнула Одрику, предупреждая об опасности, а сама пришпорила Малию, посылая ее вперед, чтобы встать между ним и лучником.

Но Малия сделала несколько неуверенных шагов, а потом Риэль почувствовала, что падает. Она взглянула вниз. Лошадь под ней представляла собой ободранное кровавое месиво, пятна ее серой шкуры обуглились и дымились.

Ужас от увиденного пронзил Риэль, стянув в тугой узел ее внутренности. Она отпустила поводья и откинулась в седле. Ей необходимо срочно оказаться как можно дальше от этого кошмарного существа под ней.

Задние ноги Малии подкосились, и она начала заваливаться; Риэль рухнула вместе с ней на бок. Она поползла, неистово царапая землю, чтобы убраться с дороги, по которой скакали всадники.

Пролетела еще одна стрела, на этот раз она была нацелена не в Риэль и не в Одрика. Стрела вонзилась Малии между глаз, прекратив ее мучения. Ее останки высились рядом дымящейся грудой.

Риэль скорчилась на земле, запах сгоревшей плоти Малии забил ей ноздри. Какой-то частью своего сознания она все еще искала Одрика, но как только попыталась подняться на ноги, тело отказалось ее слушаться. Тяжело дыша, она все же поднялась, но тут же согнулась, скрученная спазмом. Ее вырвало. Она вся была покрыта грязью и кровью – своей и лошади.

Лязг металла о металл разорвал воздух. Звуки сражения. Звон мечей.

Одрик!

В отчаянии Риэль огляделась, с трудом различая что-либо вокруг себя. Ей надо было найти себе какое-нибудь оружие, оброненное убийцами из Борсвалла. Ей подошел бы даже камень.

О Боже, помоги мне. Бедная моя лошадь!

Что же она натворила?

Она вытерла кровоточащие ладони о рубашку. Земля все еще вибрировала, как будто армия в десять тысяч человек маршировала где-то рядом.

– Прекрати это, – прошептала она, ибо знала, что это все дело ее рук – и загубленная лошадь, и падающие камни, и растрескавшаяся земля.

Она потеряла контроль над собой, и это после всего, чему Тал и ее отец пытались научить ее. Она ведь только хотела показать им, что ей можно доверять, что она заслуживает обычной жизни вне храма и своих покоев, в которых чувствовала себя узницей.

А теперь ее отец возненавидит ее еще сильнее, чем прежде.

Ведь все участники скачек увидели, на что она способна.

Кто же она такая?

Она прижала руки к земле, не обращая внимания на боль. «Останови это!»

Рев стремительного порыва ветра. Внезапно все вокруг снова стало обжигающе горячим.

Она услышала крики, доносящиеся издалека, с равнины. Кто-то что-то говорил через рупор.

Она подняла глаза.

Ползком она добралась до самой высокой точки перевала. Перед ней была дорога, идущая вниз по склону и выходящая затем на равнину. Финишная прямая и зрительские ложи в самом конце. А далее лежала столица – высились сверкающие на солнце крыши семи храмов и Бейнгарда, замка короля.