Проклятый город

– Хорошо. Что ещё… А! Яркая вспышка агрессии охотников наблюдалась в тысяча шестьсот девяносто втором году. Угадай где, – хитро сощурил глаза тот.

Ха, расплюснуть. Это очень просто.

– Салем.

– И, конечно же, в Салли Хилл. Два города тесно связанные чёрными пятнами в истории человечества.

Видимо, Тереза устала сидеть без дела, поэтому она встрепенулась, поднялась со стула и принялась наматывать круги от одного шкафчика к другому, с шумом открывая их, при этом, время от времени, хватаясь руками за любой предмет, например, пепельницу или кружку. Интересно, о чем она сейчас думает? Мы знакомы меньше суток, но о ней у меня уже успело сложиться впечатление – она долбанная кретинка со вспышками агрессии. Или, как сказал Балдуин, она просто не умеет общаться с нормальными людьми – сущность не позволяет.

– Не забудь ей рассказать про самую кровожадную мразь, которая за свою жизнь поубивала тысячи нам подобным, – охотно подсказала она Блэку, и тот резко закивал головой.

А вот это уже интересно. Что ж, хочу ли я об этом знать? Наверное, надо, ведь сперва нужно хорошо изучить врага, прежде, чем бросаться в драку. Диковатые эти охотники. Они рубят всех на своём пути: и плохих, и хороших. А ведь есть люди, которые хотят тихой спокойной жизни, которые хотят создать домашний очаг, семью, как, например, наш род. Зачем причинять вред тем, кто ничего плохого не сделал? Миру хватает злодеев, пришло время появиться героям. И эти герои – точно не охотники…

– О, да! Это время называли «Кровавым веком», потому что в те времена существовала головорезка каких свет не видывал. Жизель Коггери – девочка с каменным сердцем и острыми зубами. Она буквально разрывала жертву на части, откусывая ей пальцы…

Удар в солнечное сплетение… Перед глазами мелькают тёмные круги. Боже, мне ведь не послышалось? Я сглатываю кислый комок в горле и пытаюсь начать дышать, но легкие будто лопнули. Жизель Коггери. Так вот о ком говорил Джонатан перед своей смертью. Коггери. Он просто не успел договорить, потому что было слишком больно. Машинально кладу руку на карман, нащупывая под тканью юбки сложенный и уже не нужный листок. Она охотница – настоящая машина смерти, тем не менее, её уже нет в мире живых. Все ещё больше запуталось. Поворачиваюсь к Биллу, многозначительно стреляя карими глазками. Он, в недоумении, как и я, хмурит брови, отстранённо глядя лишь в одну точку, и молчит. Что сказать, мы в шоке!

– Жизель Коггери? – переспросила я, будто глухая.

– Да… – ответила Тереза, вглядываясь в наши побледневшие лица, – а что?

Бам – и ступор прекратился. Я подаюсь вперед, к столу, чтобы рассказать новым товарищам правду, как тут Билл незаметно для ребят сжимает мою ладонь, отчего я немедля останавливаюсь и закрываю рот. Он не хочет раскрывать карты. И, быть может, это верное решение. Мы ещё не знаем, стоит ли этому дуэту доверять.

– Просто… – запинаясь, начала я, придумывая ответ. – Стало интересно. Что она такое?

Замечаю искорки в глазах Блэка и не на шутку напрягаюсь. Мне это не нравится. Обычно такие искорки означают одно – приключения на задницу.

– Хочешь увидеть её своими глазами? – почти шепотом спросил он.

Все напрягаются, включая меня.

– Чего?

– Пойдём, – Балдуин резко покидает своё место, а за ним следом и разъярённый Билл.

Черт.

– Она никуда с тобой не пойдёт!

Брюнет приближается к чернокнижнику и с угрозой в зрачках смотрит на него, однако тому хоть бы что.

– Билл, я не причиню ей вреда. Она должна её увидеть.

Размышляю над его последней фразой. Джонатан не просто так произнёс имя этой охотницы. Думаю, она играет важную роль в данной головоломке. Набрав побольше воздуха в лёгкие, встаю на ноги и подхожу к Хоферу, мягко коснувшись его руки. Он оборачивается.

– Я пойду. Так нужно. Со мной все будет хорошо.

Прекрасно замечаю упрямое желание оборотня вмешаться, но я легонько киваю ему головой, и тот все понимает. Он не хочет, но вынужден отпустить меня с чернокнижником непонятно куда.

– Вы с Терезой подождёте нас здесь. Взять вас в путешествие я не могу, слишком много людей, – как бы извиняется Балдуин.

– Пошёл ты, – только лишь выкидывает Билл, и мы исчезаем в дверном проеме.

Ничего не понимаю, но слепо следую за тёмным магом, чувствуя, что это правильно.

* * *

Мы в лесу, неподалеку от трассы, но достаточно глубоко, чтобы люди случайно нас не заметили. Воздух теплый, греет солнышко, и все же несмотря на это трава под подошвой пропитана росой, а почва рыхлая. Вся грязь охватила обувь. Тем не менее это не останавливает уверенного Балдуина. Он сел на колени, прямо передо мной, отчего стало слегка неловко, и начал голыми руками выкапывать ямку, не щадя свои ногти. Я наблюдаю за этим процессом, скрестив руки на груди и в тоже время пытаюсь сообразить, что тот вытворяет.

И вот, спустя короткий отрезок времени, ямка выкопана, а ладони парня полностью в земле. Он выпрямил спину, разминая затекшую шею, и посмотрел на меня. Не могу точно определить его выражение лица: то ли он хмурый, то ли воодушевлённый, то ли… никакой.

– Э-э, что ты делаешь? – спросила я, выгнув левую бровь.

Балдуин облизал сухие губы и прищурился одним глазом, когда лучи солнца показались изо деревьев. В настоящий момент чернокнижник похож на безумца.

– Темное колдовство отличается в своей манере от светлой магии. Здесь другие правила. Именно сейчас, перед тобой, я колдую, – разъяснил темноволосый, доставая из внутреннего кармана куртки охотничий нож-раскладушку.

Я испугалась и опустила руки по швам, от любопытства вытянув шею вперёд. Это так завораживающе наблюдать за темной магией. Мне кажется, что тёмное колдовство очень похоже на мое, по крайней мере, пока я не замечаю разницы. Подумаешь, выкапывает ямку.

Но только мне это взбрело в голову, как тут началось самое интересное. Балдуин снимает с кисти руки золотые наручные часы и кладёт их в центр ямки. С каждой секундой все завораживающе…

– Садись, – приказал тот, и я опешила.

– Здесь грязно, я испачкаю вещи, – попыталась отвертеться я.

– Марго, не будь чистоплюйкой. Ты не пожалеешь, поверь мне, – пообещал маг.

Что ж… Выпустив стон безысходности, я всё-таки сажусь точно также, как и чернокнижник и чувствую, что роса впитывается в ткань моих джинсовых брюк, а холод, исходящий от земли, морозит мне ноги. Ненавижу чёртову сырость!

– Дай мне руку.

Я протянула ладонь, а Блэк перевернул её и крепко вцепился своими перепачканными щупальцами за мой указательный палец, сжимая кончик сильно, отчего он покраснел. Кровь перестала циркулировать. Только мне захотелось расспросить его об этом, как Балдуин в ту же секунду уколол меня ножом, и послышалось мое ойканье.

– Что за?.. – нахмурилась я, но руку не отдернула.

Парень ещё больше сжал палец, чтобы кровь полилась горячей струйкой, и когда это случилось, он придвинул мою ладонь к часам в ямке, и плазма капнула прямо на циферблат. Странно все это и одновременно чарующе.

Тоже самое он проделывает со своей рукой, а затем, что-то пробурчав под нос, Балдуин разбивает стекло циферблата ножом и быстро хватает меня за руки. В это мгновение я почувствовала дрожь, силу и жар, и холод, боль и слабость… Невероятный поток энергии, будто два мощных циклона встретились и образовали страшную воронку. Деревья вокруг нас начали шептаться, а неистовый ветер разносит их слова по воздуху. Флора чувствует что-то неладное, и это самое неладное – мы с Блэком.

– Темпорис дискриром керум мортем, – сомкнув веки, принялся зачитывать заклинание Блэк, – темпорис керум, темпорис мортем!

Не знаю, что в тот момент ощущал сам чернокнижник, но меня распирало во всю. Я как будто сижу в крохотной бутылке, которую бушующие волны подкидывают к небу, затем заглатывают и вновь выплёвывают наружу. Перед прикрытыми глазами мелькают разноцветные линии, а голос Балдуина стал доходить слабо, гулко, словно со дна колодца. Подобное происходило, кажется вечность, но потом я слышу громкое тикание стрелок часов и… тишина. Мое тело перестало подвергаться тряске, а в темноте больше не мелькают сияния. Все замерло. Только голос сердца доносится откуда-то из живота. С ума сойти…

Считаю до трёх и резко открываю глаза, надеясь, увидеть что-нибудь хорошее. Темно. Глаза, привыкшие к свету, ничего не видят, приходится много моргать. Лес исчез, мы в каком-то помещении. Здесь, не ясно где именно, пахнет сыростью, книгами (этот запах я не спутаю ни с чем) и смертью. Серьёзно, я не утрирую. Смерть.

Мы с Балдуином сидим на деревянном полу из прочных досок, а нас окружают высокие грозные полки с рукописями и свитками; неизвестно откуда доносится шорох. Кругом странные вещи, словно… нас выбросило в прошлое.

Оглядываюсь, одновременно отпустив горячую ладонь мага, который пристально наблюдал за моей реакцией. Черт, теперь мои руки испачканы землёй.