Я ревела, стоя на коленях в своем туалете, а горящие глаза Мии, дикие, безумные сводили меня с ума.
Я не сразу поняла, что смотрю в зеркало.
У меня начались боли в сердце, но я старалась не думать об этом – еще кусок, и еще, возьми вот это, твое любимое, мы потом выпьем воды, и вычистим всю эту грязь из твоего тела, это – лишь способ обмануть организм, заставить его подумать, что ты его кормишь, чтобы он расслабился. Но единственнои?, кого я обманывала, была Виктория, и хотя она ни о чем не спрашивала, я знала, что она видит мое опухшее от рвоты лицо, и я старалась ничего не есть в ее доме, чтобы не испортить ее молочно-белыи? унитаз.
В доме Виктории всегда была еда – и этот факт сводил меня с ума. Она великолепно готовила, я плакала от собственного бессилия перед пиццеи? на вынос, а она запекала утку с финиковым соусом, делала милеи?шие миниатюрные безе – и не притрагивалась к этои? еде. Я подозревала, что она готовит для мужчины, но никогда не видела его.
Мои грани реальности стали слишком расплывчатыми. Я больше не могла в них жить. Каждое утро, просыпаясь в своеи? постели, я молила бога, себя, все живое, чтобы хотя бы один день прожить счастливо, чтобы мои колени не болели от долгого стояния на холодном полу туалета, чтобы Виктория похвалила мою фигуру, и чтобы я могла дожить до вечера без еды и без слез.
Виктория нравилась мужчинам, настоящим мужчинам, в сшитых на заказ костюмах, уверенным и успешным. А я нравлюсь Мареку, алкоголику, которыи? ни разу не поцеловал меня на прощание. Еще я нравлюсь Тиму, парню из магазина напротив дома, он приглашал меня на свидание, и до знакомства с Викториеи? я бы согласилась, не раздумывая. Он очень симпатичныи?, а его улыбка так заразительна… Но теперь я принадлежу к другому кругу. Ну хорошо, пока не принадлежу. Но раз Виктория сблизилась со мнои?, значит, я могу. И сделаю все, чтобы не опозорить ее. Она бы никогда не пошла на свидание с продавцом.
Марек – другое дело. Он как-никак принадлежит к богемному кругу, у него столько классных знакомых. Мне бы хотелось, чтобы он влюбился в меня, но только когда я наконец похудею. Чтобы меня было страшно обнять, чтобы он садистски сжимал меня, боясь сломать – и втаи?не желая этого.
Я, кажется, знаю, когда именно она решила позвать меня к себе, когда именно она решила поговорить со мнои? обо всем этом, чтобы попытаться меня спасти.
Я помню тот день. Виктория пригласила меня в кафе – «позавтракать и посекретничать». На деле это означало десять чашек самого крепкого кофе без сахара, сиропа и сливок в единственном кафе города, где можно было курить. Я заглянула в свою пачку – там оставалось семь сигарет. Конечно, не хватит. Я согласилась.
Я не видела Викторию целых три недели и очень волновалась. Заметит ли она, что я похудела, что сделала себе «смоки-аи?з», ведь раньше я практически не пользовалась косметикои?? В чем она придет и с какои? сумочкои?? Я доверяла модному чутью Виктории гораздо больше, чем всем глянцевым журналам, вместе взятым.
Когда Виктория вошла в кафе, все присутствующие мужчины без исключения повернули головы в ее сторону. Короткое кружевное платье, накидка без рукавов, высокие замшевые сапожки на умопомрачительном каблуке – весь ее вид кричал: «Смотрите на меня, я успешна, я красива, и я могу заполучить все, что захочу!»
Виктория, привычно не обратившая внимания на произведенныи? ею эффект, прошла к моему столику. Я заметила, что скулы ее еще больше обострились, а кожа на лице натянулась, казалось, до предела человеческои? возможности.
– Рада тебя видеть, Саша, – едва устроившись за столом, Виктория вставила сигарету в длинныи? черныи? мундштук и с наслаждением затянулась. – Как же хорошо… С этими запретами скоро не останется мест, куда бы я хотела приходить.
Я жадно вглядывалась в ее лицо, пытаясь запомнить макияж, не сводила глаз с ее одежды, чтобы определить дизаи?нера. Бесполезно.
– Леи?ла видела тебя на днях. – Виктория точным движением потушила окурок в большои? серебрянои? пепельнице.
– Вот как? – Мою улыбку назвал бы беззаботнои? разве что слепои?. – И… И где же?
– В супермаркете на заправке. Ее шофер сломал ногу, еи? пришлось самои? ездить за рулем – и на заправку тоже. Она сказала, ты покупала еду. Много еды. Дешевои? еды быстрого приготовления.
Я похолодела, но решила не сдаваться до последнего.
– Да, – я издала смешок, показавшии?ся мне мелодичным, – у меня была вечеринка. Приходили приятели из колледжа, ну знаешь, ничего особенного, а готовить я не умею, вот и пришлось… – Я выдохлась. Виктория смотрела на меня льдисто-зелеными глазами в упор.
– Саша… – Она слегка наклонилась ко мне и доверительно понизила голос. – Мне до этого не должно быть никакого дела. Никакого, понимаешь? Но я волнуюсь. Волнуюсь за тебя. У тебя горло распухло, а эти тени не подходят к твоим глазам – они подчеркивают лопнувшие сосудики. Булимия не уходит так просто, Саша. Зря ты позволила еи? прии?ти.
Глава 2.
Эмма.
Каждыи? раз, когда на вечеринках со мнои? здоровается мужчина, меня охватывает легкая паника. Я должна перебрать всю картотеку сексуальных партнеров в памяти на несколько секунд, а это очень, очень непросто.
На сеи? раз все объяснилось легко – это был начинающии?, но уже известныи? актер, занятыи? в трех постановках в этом сезоне. Нас дважды представляли друг другу на закрытых вечеринках, но он всегда был в подпитии. Надо же, запомнил.
– Ты ведь знала мое имя, да? – спрашивал он, заглядывая мне снизу в глаза. – Ты же знала меня?
Я заверила его, что он очень популярен, и подавила вздох. Все это начинало меня тяготить. Ситуация, обещавшая пикантную остроту, становилась неловкои? и куцеи?.
– Ты занята сегодня?
Я внимательно посмотрела на него.
– Очевидно, нет.
Мы ехали в такси, и его теплая рука лежала на моем бедре безвольно. Он засыпал.
Я решила подстраховаться, украдкои? поставила будильник – он зазвонил через минуту, очень громко. Актер встрепенулся, поднял голову, сонно моргая. Я прислонила телефон к уху.
– Алло. Да. Что? Нет… О боже мои?! – Я вложила все свои актерские способности в этот воображаемыи? разговор. Здесь были и приглушенные нотки – я не хочу будить своего мальчика, капля озабоченности – я не ждала звонка в это время, а на десерт – изумление, граничащее с шоком. От моего голоса он проснулся окончательно и сидел прямо, глядя мне в глаза.
–Что случилось?
– Я… мне нужно уехать. Отвезите меня на "Рок-стеи?шн" – обратилась я к водителю, не забыв прибавить в голос озабоченности.
–Зачем тебе в бар? Мы едем в бар?
– Моя подруга, она попала в неприятную ситуацию.
–Я пои?ду с тобои?. – От его сонного вида и следа не осталось, он был собран и, кажется, снова трезв.
–Не нужно, – мягко отстранила я его. – Я справлюсь.
Машина притормозила у входа в бар.
Я коснулась губами его щеки.
– Я тебе позвоню.
**
В «Рок-стеи?шене» я деи?ствительно увидела свою подругу. Нина, большеротая, рыжеволосая, с роскошным бюстом. Она помахала мне, едва я вошла, приглашая за свои? столик. Содержанка, в красивом облегающем платье, она всегда привлекала к себе внимание мужчин, но сеи?час сидела за столиком одна. Я подозревала, что ее кавалер отлучился куда-то ненадолго.
– Дорогая, ты выглядишь отлично! – Она чмокнула меня в щеку, обдав запахом дорогого парфюма.
Я улыбнулась.
– Знаю. Что здесь можно съесть приличного? Я ужасно хочу есть.
– Устрицы не бери. Лучше пасту – плебеи?ская еда, но жутко вкусная. Говорят, повар тут итальяшка, но я-то знаю, что это серб, мне проговорился об этом управляющии? вчера ночью.
Я усмехнулась.
– Нина, ты неисправима. Ты тянешь из мужчин самые бесполезные сведения. Я не стану есть пасту. – Я махнула рукои? официанту. – «Капрезе» и «Маргариту». И принесите для моеи? подруги еще один коктеи?ль – кажется, свои? она уже выпила.
Нина лукаво посмотрела на меня.