Ничего общего. От космических пахарей

– Ну? – лениво протянула Таня.

– Вот, зашел узнать, как дела у вас, да и отдохнуть маленько…

– Не живешь ты больше здесь, Вадик. Понял? Выписали мы тебя.

– Как это выписали?

– Вот так. А заново тебе прописаться не удастся, так и знай. Покойный ты.

– Что, и поговорить не хочешь?

– Не хочу. А с Лизкой – пожалуйста. Только быстро.

Лиза сидела в комнате и смотрела мультик про Винни Пуха. Я в который раз удивился, как дочка на меня похожа. Худенькая, хрупкая, с печальными зелеными глазами и веснушками, рассыпанными как просо по тарелке. Я подошел к Лизе, обнял ее за плечи и поцеловал в легкие, как пух у гусенка, пушистые волосы.

– Не подходи ко мне, – капризно сказала Лиза, – я с умертыми папами не разговариваю.

– Это же я, Лизок, давай хоть немного поговорим.

Лиза повернулась, снисходительно посмотрела на меня и отчеканила:

– У меня теперь дядя Володя будет папа. Он с мамой живет. А двух папов у ребенка не бывает.

Я повернулся и вышел.

Бродить туда-cюда мне быстро надоело. Городская природа не вызывала большой радости, а люди раздраженно смотрели на меня: помер, а все неймется ему, по улицам расхаживает. Нам работать надо, горбатиться. Этот коньки отбросил и никакой ответственности. А мне, может быть, как раз и хотелось ответственности, заботиться, опекать. И за себя стыдно, и перед людьми неудобно, они ведь тоже не виноваты. И за Лизу беспокойно, каково-то ей будет с новым дядей Володей, может, он нехороший человек…

Вдруг я ощутил, что в районе левого плеча в меня что-то врезалось. Оказалось, девушка. Маленькая, забавная, с рыжими кудряшками. Глаза точно такого цвета, как васильки, которые мы с Лизой в лесу на поляне собирали. Уставилась на меня, разглядывает пристально и смеется. Сама на меня наскочила, а еще и издевается.

– Молодой человек, можно вам вопрос задать? – бойко проговорила она.

Я приободрился. Вот, молодым человеком меня называет. Не мужчиной и не «эй, ты». Все-таки приятно.

– Ну задавайте.

– Вы всегда так ходите? В смысле, вам так нравится?

– Как так?

– Да у вас рубашка наизнанку надета. Вон, швы белые торчат, все в нитках.

– Не ваше дело, – неожиданно грубо ответил я. – Швы, не швы… на кой мне все это сдалось? Помер я.

– Извините. А так сразу и не скажешь. Для покойника вы очень даже неплохо выглядите.

– Спасибо. Вас как зовут?

– Вера. Может, расскажете, что случилось?

– Чего я буду вам… – вздохнул я. – Вы что, врач?

– Ну да, вроде того…

– Да ничего не случилось. Жена отрицательно восприняла факт моей смерти и выгнала меня. Ну а дочка просто очень сильно расстроилась и говорит, что у нее теперь новый папа.

Неожиданно я рассказал Вере обо всем. О том, как мы в детстве с мальчишками играли в футбол, прилетела ворона и на одного из нас напала. Дядя Гриша собрался с силами и забил ворону до смерти, а я украдкой плакал. О том, как я был первый раз на речке и в воде одну девчонку за ноги схватил, а потом ее бабушка за мной с прутом гонялась. О том, как в школе втюрился в Таню, а она мне математику списывать не давала. О том, как мы с Таней на встрече выпускников увиделись, а директор напился и на самую высокую сосну залез. О том, как я перед роддомом танец маленьких утят танцевал. О том, как мы с Лизой учились считать овец, коров и даже летающих слонов перед тем, как уснуть. О том, как все закончилось.

Я вежливо попросил Веру обстоятельно рассказать о cвоей жизни. А она только отмахнулась, будто от назойливой мухи.

– Что рассказывать. Работала, жила с мамой в однокомнатной квартирке. А потом мама умерла. А потом… ну да не люблю об этом вспоминать.

С Верой было очень легко. Будто сидишь на облачке, а тебя вокруг приятный солнечный ветерок обдувает. Конечно, в ней было мало солидности, важности, но мне, как говорится, в ней нравилось все. Как она кудряшки свои за уши закладывает. Как крутит в руках обкусанный карандаш, вытащенный на свет из внушительных недр матерчатой сумки. Как смеется, иногда тихонько похрюкивая, словно довольный поросенок. Как смотрит на меня внимательно. Так внимательно, что время от времени даже в замешательство приводит.

– Вы не обращайте внимания, что я мертвый, – я с волнением взглянул ей в глаза. – Несмотря на этот факт, я довольно часто человек очень интересный.

– Ну что вы, – тихо произнесла она, – я же понимаю…

От этих слов мне стало очень тепло. Так мы и прогуляли несколько часов. Я все время болтал, а Вера слушала. Когда я рассказывал об очередных забавных проделках Лизы, она остановилась и выпалила:

– Вадик, надо идти. Идти к дочке. Поговорить с ней. Я же чувствую, как плохо у вас на сердце.

– А если жена опять выгонит?

Вера серьезно посмотрела на меня своими васильковыми глазами и твердо сказала:

– Надо попробовать.

Вот и дверь наша опять, полумрак в коридоре, когда уже лампочку вкрутить соберутся. Как всегда ошметки грязи около коврика, обивка бессовестно выставила напоказ свое поролоновое нутро. Только вот пока я ходил, баночку из-под «Мусор голд кофе» убрали. Думай теперь, чего от Тани еще ожидать.

Вера протянула вверх руку и осторожно позвонила в дверь.

– Чего приперся опять? Давай, вали отсюда! – прорычала Таня. На этот раз она решила обойтись без церемоний.

– Танюсик, кто там пришел? – донесся из квартиры округлый бас.

– Не волнуйся котеночек, отдыхай, – елейно проговорила она.

– Тань, я к Лизе. Пусти, пожалуйста, – решил не сдаваться я. – Вот, познакомься, это Вера. Очень хорошая девушка.

– Какая еще Вера? – гаркнула Таня. – Совсем крыша поехала? – и шарахнула дверью о косяк.

Я оглянулся – Веры нигде не было. Тогда я понял, что мне больше никто не поможет. Я стал методично бить плечом в закрытую дверь. В квартире почему-то было тихо. Только вода из протекшего крана запоздало отсчитывала мои удары. Тогда я выбежал на улицу и стал продираться к окну через бурьян. Кулаками по окну замолотил и закричал:

– Лиза, не верь им! Я живой, живой!

Занавеска приоткрылась, и показался Лизин тоскливый глаз. Затем появился вздернутый носик, встрепанные волосы, в некоторых местах перехваченные заколками. Я подумал, вот, смотрит как на чужого, будто в первый раз видит. Но тут Лиза вытянула вперед тоненький пальчик и прижала его к носу. Это она «бип» сделала. Нажимаешь на нос и бипаешь, словно гудок автомобильный. Я поднес к носу дрожащий палец и тоже сделал «бип». Лиза улыбнулась, помахала мне ручкой тихонько и задернула занавеску.

Из меня будто выкачали воздух. Я опустился в колючую траву и посмотрел в небо. А на небе плясали рыжие кудряшки, заливисто смялись и звали меня к себе…