Утопающий

«Для начала, не смеяться самому».

Ал уткнулся взглядом в парту, даже не увидев, что было написано на листочке, который ему дала учительница Саеко. Даже если бы визжал Лиза, это не смешно. Интересно, смеялся ли Юдзуру? Конечно нет. Но видел ли он, что виновником был Ал, сидевший справа от него? Видел, как он легко поддался, когда появилась возможность скинуть с себя вину, как прилипшую пылинку?

– Это ваши балы за экзамен по химии, – объявила учительница Саеко. – Если у кого-то есть вопросы, зайдите ко мне после урока. Все, извините, что отвлекла.

Ал сфокусировал взгляд на листке. «75», обведенное в кружок, и «В-» рядом. Он ощутил, что его органы смягчились и растекаются в кисель. Осталось не завалить физику. Ал радостно обернулся на Юдзуру, но тот смотрел в лист, а его локти не давали увидеть оценку. Ал собирался спросить про нее после уроков, но не успел он убрать учебник в сумку, как Юдзуру выскочил из класса. Ал поспешил за ним, но в туалете друга не оказалось. Он даже подумал позвонить ему, потом вспомнил, что в школу телефоны носить запрещено, и Юдзуру этого не делает, потом увидел его фигуру в конце коридора. Хоть где-то привычка вглядываться в лица помогла.

– Эй, что с тобой? – Ал схватил Юдзуру за плечо, останавливаясь. – Ты где был? Я думал, ты пошел плакать в туалет.

– У госпожи Саеко я был, – фыркнул Юдзуру, а потом тихо спросил: – Какая у тебя оценка?

– «В-» еле наскреб. Семьдесят пять баллов. А ты…

– Шестьдесят восемь.

Он произнес это так быстро, явно борясь с желанием смолчать. Юдзуру вообще только с появлением Ала начал говорить о своих оценках, и то, потому что они были хорошие, лучше, чем у Кольта. Обычно.

Ал выдохнул.

– Я думал, ты не сдал.

– Меня дома убьют, – объяснил Юдзуру. – Я ходил спросить, можно ли это исправить. Саеко сказала, что нет. Я попросил не говорить родителям. Но все равно до конца года они узнают.

– Да не расстраивайся. Поорут, перестанут. Ты не завалил же.

Ал знал, что это слабое утешение. Но нормального и не было. Что бы Юдзуру не сказал родителям, они вряд ли его послушают.

– Нечестно, – воскликнул Ал. – Даже если бы ты завалил, это не конец света. Ты и сам понимаешь, что это плохо, от крика ничего не изменится и…

– Ал, – мягко прервал его Юдзуру. – Я понимаю.

– Но у нас, – уже тише начал Ал, – все будет хорошо?

– Да.

Он только теперь понял, что сказал прямо как бабушка. Но он сам тогда соврал, ответив.

– Хочешь переночевать у меня, чтобы у них было время успокоиться? – неуверенно предложил Ал.

Юдзуру резко повернул голову.

– А можно?

И тут же потускнел.

– Меня не отпустят.

– Понятное дело, но на тебя все равно накричат, так? Решать тебе, но мне кажется, так будет лучше. Хочешь, я пойду с тобой? Скажу, что нам нужно позаниматься, а потом упрошу твою маму отпустить тебя. Или сам останусь. А про химию скажу, что еще не объявили результаты.

Юдзуру слегка улыбнулся.

– Спасибо. Но я сам отпрошусь. Если смогу улизнуть, позвоню.

Ал кивнул. Осталось уговорить бабушку. Снова после ссоры.

– Нет.

– Но почему? – тут же взбеленился Ал. – К Юдзу мы уже ходили, теперь моя очередь.

– У вас экзамены.

– Завтра выходной.

– Это отменяет конец года?

– Ну, ба.

– Научись себя нормально вести, потом поговорим.

Ал от бессилия хлопнул себя по бедрам.

– Я веду себя нормально.

– Для тебя это правда нормально?

– Как воспитали, – огрызнулся Ал.

Бабушка помотала головой, словно разговаривала с каким-то неисправимым невежей и пошла на кухню. Ал с размаху плюхнулся на деревянное крыльцо, свесив ноги на каменный порог, под которым валялись ботинки. Ему нужно взять себя в руки хотя бы ради Юдзуру. А для этого нужно молчать, даже если ты прав. Он встал и пошел на кухню.

– Ба…

Но извиниться не смог.

– Юдзу плохо написал химию. На него будут кричать родители, поэтому им нужно дать время остыть. Можно он переночует у нас?

Бабушка ничуть не удивилась его откровенностью. Попробовала рис на готовность, Ал всегда удивлялся ее способности не обжигать себе рот о что-то горячее, и сказала:

– А он не может пойти к своей бабушке?

– Она все расскажет его родителям, – терпеливо объяснил Ал.

– Они все равно узнают.

– Да, – он снова раздражался. – Поэтому им для начала нужно остыть.

Бабушка отошла к холодильнику, достала молоко, полезла за чашкой для него, включила еще одну конфорку, заплясавшую синенькими огоньками, только после этого произнесла:

– Как сам-то химию написал?