Последний отзыв
Интересная книга
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Рулетка. Стимпанк-роман
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Рулетка. Стимпанк-роман
Константин Алексеевич Дробиленко
Бьётся в тумане сердце Британской империи, движимое паром. На него молятся фанатики. Инженеры создают невероятные машины. Ненавистники готовы прыгнуть в пылающую топку, дабы остановить прогресс. Мелкий клерк Джон пытается устроить новую жизнь, но Лондон непрост. Он будет учтив – прикроет улыбкой звериный оскал. Расположит, очарует, позволит пустить первые робкие корни, а потом вы сыграете в рулетку. Ставками будут честь, человечность, рассудок. Добро пожаловать! Выживай или убирайся.
Рулетка
Стимпанк-роман
Константин Алексеевич Дробиленко
Корректор Евгения Сафьянникова
Иллюстратор Марина Давыдова
Иллюстратор Артём Косов
© Константин Алексеевич Дробиленко, 2020
© Марина Давыдова, иллюстрации, 2020
© Артём Косов, иллюстрации, 2020
ISBN 978-5-4493-3379-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. Добро пожаловать в Лондон!
Гонимые грядущим, редкие паромобили резво катились по брусчатой дороге. Чёрный дым, валивший из их труб, торчащих позади, оседал пятнами на тротуарах. Стёкла домов сотрясались от грохота стальных колёс, а их звон утопал во всеобщей какофонии, которая обычно сопровождала эти устройства по улицам. Край неба светлел. Фонари светили особенно ярко в этот предрассветный час, словно протестуя против естественного рассвета.
Первые люди появились на улицах. То были нищие и калеки, искавшие местечко полюднее: перекрёстки, входы в метрополитен, пороги салонов. Костыли и протезы стучали по дороге, сливаясь с шумом паромобилей, и звоном стёкол, и ещё десятком других звуков пробуждающейся жизни.
Словно крысы из подворотни, отовсюду мужчины и женщины в грубой запачканной рабочей одежде вылезли из своих ночлежек. Нестройные процессии заполонили улочки утреннего Лондона, и каждый заковылял на свою работу: кто на фабрики, кто в доки, а кто-то отправился в страшную мясорубку соискательной борьбы, чтобы продать себя, тело, разум, душу за шанс дожить до следующего утра.
Город уже не спал – дремал. Утренняя мгла неспешно рассеивалась. Стены фабрик напряглись и потемнели от натуги. Вдруг солнечный луч изящно и неспешно скользнул и замер на потрескавшейся кирпичной стене, окрашивая её в нежно-розовый оттенок. Как по команде повалил благородный дым английских труб. Раздался резкий, мощный, не ведающий возражений yдap колокола Большого Бэнa, словно острие гильотины отсекло чью-то голову, а затем еще пять ударов-голов. Звуки времени расплескались по городу, возвещая начало нового дня. Город проснулся, но не раскрыл глаз, ибо нет у великого калеки-города ни глаз, ни ушей, чтобы не слышать утренние стоны сотен тысяч человек и не видеть их измождённые лица. Калека, калечащий калек.
Раздался взрыв, затем второй. В воздух взвился дым. Рядом с неуклюжей четырёхколёсной машиной шнырял человек в защитных очках и потертом кожаном пальто. Механик разводил огонь в топке двухэтажного паробуса, прохаживался туда-сюда вдоль блестящих стальных бортов машины, иногда останавливаясь возле трескучего пламени, чтобы немного согреться. Нелепый берет на голове выдавал его принадлежность к гильдии «Пара и шестерни», о чём говорила вышитая спереди головного убора эмблема. В такую рань быть не могло пассажиров: бедняки ходили пешком; но Его Величество пар был весьма капризен, и механики зимой еще задолго до восхода солнца возились с машинами, прогревая их.
Иерихонской трубой завыла сирена откуда-то сверху. Из-за облака величаво вынырнул огромный дирижабль и неспешно стал спускаться вниз. Высокая причальная башня выкинула белый флаг, будто сдаваясь в плен воздушному гиганту. Были сброшены швартовочные канаты, и десяток крупных мужчин подтаскивал «Небесного скитальца» ближе к платформе, привязывая его. Спустился трап, и по нему тут же застучали сотни ног, приехавших в Лондон издалека: кто-то к умирающему богатому дядюшке, кто-то блистать на вечерах в салонах, а кто-то заработать денег. Последних было больше всего.
Раздался крик. Толпа вмиг отхлынула, обнажив распростертого на платформе мужчину и склонившуюся над ним женщину. Близкая дистанция между ними свидетельствовала о том, что это супружеская пара. Они были небогаты, это было видно по простой одежде, видавшей многое, отсутствию украшений у весьма красивой женщины и дрянной трости мужчины, которая лежала в стороне. Упавший встал и сделал несколько шагов, поддерживаемый супругой. Ладонью он зажимал нос, откуда струилась темная кровь. Кто-то ахнул, кто-то громко и заливисто рассмеялся, а кто-то проворчал: «О, как невнимательны эти провинциалы!». Мужчина отряхнул как мог испачканное пальто от грязного подтаявшего снега, поднял трость и чуть ли не бегом устремился вниз по винтовой лестнице подальше от косых взглядов. Вслед за ним устремилась и супруга. Кто-то намеренно подставил подножку женщине. Теперь настала её очередь растянуться на грязной платформе под всеобщий хохот толпы, заглушивший стоны упавшей. Вернулся сбежавший мужчина и бросился на колени перед своей избранницей. Женщина стеклянными глазами смотрела в сторону и тихо плакала, хватаясь за правое плечо. Не стараясь более избежать внимания, мужчина подхватил тщедушное хрупкое тельце и с великой аккуратностью понес в таможенные залы, где, по его разумению, наверняка был врач или хоть какая-то помощь. Кровь все еще сочилась из его носа. Она стекала по губам, вниз по подбородку, впитываясь в белый ворот рубашки.
Никто из рабочих таможенного зала не обратил внимания на появление мужчины с окровавленным лицом и женщиной на руках. Каждый был занят своим делом. Положив свою супругу на скамью у входа, мужчина схватил за локоть мимо проходившего служащего в синей форме.
– Позовите врача! Срочно! У меня…
– Нет времени, сэр!
Работник ловко выскользнул из пальцев мужчины и засеменил в глубину зала. Второй работник только сочувственно покачал головой и, буркнув что-то вроде «ничем не могу помочь», скрылся за ближней дверью. Мужчина растерянно смотрел в зал, и в глазах у него было искреннее недоумение, какое часто бывает у всех приезжих. Его супруга застонала. Муж упал на колени перед ней и что-то прошептал на ухо. Тяжесть огромной ладони обрушилась на плечо заботливому супругу. Это был полисмен, который уже несколько минут наблюдал за парочкой!
– Что вы здесь забыли, сэр? – холодно прозвучал голос откуда-то из-под шлема, скрывающего почти всю голову хранителя порядка.
– П-понимаете… мы на ди-и-ирижабле летели! Народу много набралось. Тьма! Вот. Меня и жену уронили. Да… – поспешно начал объяснять Джон, запинаясь и активно жестикулируя.
– Уходи-ка по доброй воле отсюда. И забери свою девку, – перебил уставший голос стража порядка.
Робость на лице Джона исчезла. Равнодушие окружающих вызвало злость.
– Кретин! – сквозь зубы проговорил мужчина. Он схватил полисмена за воротник и стал трясти. Голова стража порядка болталась из стороны в сторону.
– Девку?! Она руку сломала! Понимаешь ты! Срочно нужен врач!!!
– Пре-кра-ти-те ме-ня тря-сти-и-и-и-и!!! Вы арестованы, сэр, за причинение вреда правоохранительным органам!
Шаг назад, хлесткое движение ногой, и полисмен валяется на полу, схватившись за пах, и беззвучно открывает рот, словно рыба, выброшенная на берег. Сбежались работники зала, побросав свои дела.
– Приведите врача, наконец! Моей жене плохо! Клерки безмозглые! – прервал неловкое молчание Джон.
Вперед вышел один из работников.
– Не беспокойтесь, сэр! Тут есть телеграф. Сейчас я вызову «Экипаж Милосердия», если вы перестанете отвлекать служащих от работы и тихо сядете.
– Наконец-то!.. Вызовите, прошу вас!
– Вызовите подкрепление, – прохрипел полицейский, пытаясь подняться на ноги, но на него никто не обратил внимания.
Через дюжину минут супруги мчались на всех парах по грязным улочкам Лондона в медицинском крытом экипаже. «Отец, ты бы мною гордился», – думал Джон, снова и снова вспоминая, как он разделался с полисменом.
Полагаю, теперь стоит познакомиться с нашим возмутителем безразличия. Джон Уиндер – человек, который слишком велик, чтобы работать лопатой, и слишком низок, чтобы править судьбами. Человек, которого так и тянет перебить во время разговора. Он говорит – его не слушают. Втоптать в грязь, раздавить, уничтожить полностью – вот что желалось более всего, стоило ему произнести хоть фразу. Он приехал из отдалённого пригорода Лондона, название коего нет никакой силы вспомнить: так быстро обрастает этот город предместьями и новыми районами. Конечно же, столица влекла его к себе лучшей жизнью: большой платой за труд прежде всего, а близость к новостям научного и политического миров манила не хуже денег. Три года назад состоялась скромная свадебка с его избранницей, Анной, чья родня не была против, но и не одобряла этот брак. Год назад у них родился ребенок, который сейчас пребывал на попечении у родителей Анны до той поры, пока молодая пара не обзаведётся жильём в Лондоне. Бедность душила, но средств, которые он смог накопить, работая в почтовой конторе, хватило на переезд. Вырваться из захолустного пригорода было целым достижением для Джона. Остальные хлопоты им рассматривались как мелкие недоразумения, которые можно быстро преодолеть и начать настоящую жизнь, чьё безоблачное начало он предвкушал во время полёта на дирижабле.
Экипаж Милосердия состоял из трёх человек: двое врачей, механик-водитель. Никто не говорил. Джон вздыхал и нервно теребил набалдашник своей трости, посматривая в крохотное оконце. Через четверть часа экипаж остановился, выпустив с громким шипением облако молочно-белого пара. Медики подхватили носилки с Анной и молча унесли в здание больницы. Мистер Уиндер едва поспевал за ними. «Ждите», – и хлопок дверью стал вердиктом на неопределённое время.
Прошло два часа, как Джон страдал, ходил из конца в конец коридора и проклинал сегодняшний день, равно как и свою идею о переезде в столицу. Известий из-за полированной двери с надписью «Хирург» так и не было.
Больница была местом не самым приятным. Да и сами посудите, могла ли быть грязь в таком месте? Конечно, могла, и была в достаточном количестве, так как уборщики уже неделю бастовали, но, по сравнению с улицей, было куда чище. Задержка зарплат рабочим привносила в стройный механизм лондонского общества малоприятные сбои. Однако бежевые стены, обитые на четверть снизу деревом, трубы пневмопочты под самым потолком, тёплый свет газовых рожков создавали некоторый уют.
Джон в тысячный раз прохаживался по коридору, как вдруг дверь отворилась и на пороге показалась бледная Анна. Ее лицо отражало сильные муки, но она стойко держалась пару мгновений, после чего медленно сползла по стене в лужу грязи. Обезумевший от ужаса страдалец-муж бросился к жене и усадил ее на деревянное откидное сидение возле стены. Только сейчас он заметил, что рукав ее платья был закатан, а плечо сжимал стальной браслет с непонятными трубками. Анна пришла в себя, ее глаза бессмысленно уставились в никуда. Восклицания и тревожные вопросы Джона она не удостоила внимания, продолжая смотреть в стену. Из кабинета вышел врач. Крупный мужчина, превосходивший Джона как в длину, так и в ширину. Крупное лицо с близко посаженными глазами, закрытыми пенсне, и усами над верхней губой невольно располагало.
– Господин доктор! Сэр! Объясните, что с моей женой?! Она молчит, не отвечает! Долго у неё продлится это? – закричал мужчина, прижимая к себе супругу.
– Пустяки. Перелом со смещением, – с выдохом сказал врач, снимая одноразовые перчатки.
– Пустяки?! Как вы можете такое говорить про мою супругу!
– О! Не переживайте так, сэр! Прогресс не стоит на месте! Этот пневматический манжет на плече вашей дражайшей супруги сделает свое дело, и через две недели рука будет как новая! Рекомендую не двигать ею много за время ношения манжета. Такой молодой особе будет нужна всяческая помощь и поддержка с вашей стороны. Советую не покидать надолго её. Думаю, месяца на полное исцеление должно хватить.
– Благодарю вас, сэр! Мы немедленно пойдем домой!
– Не умеете вы врать, сэр! Вы приезжий, это видно сразу. Ваши дела плохи – вас выдаёт одежда. Джентльмен не станет доводить свой костюм до такого состояния. Стало быть, переночевать вам негде, ибо дома у вас нет.
Константин Алексеевич Дробиленко
Бьётся в тумане сердце Британской империи, движимое паром. На него молятся фанатики. Инженеры создают невероятные машины. Ненавистники готовы прыгнуть в пылающую топку, дабы остановить прогресс. Мелкий клерк Джон пытается устроить новую жизнь, но Лондон непрост. Он будет учтив – прикроет улыбкой звериный оскал. Расположит, очарует, позволит пустить первые робкие корни, а потом вы сыграете в рулетку. Ставками будут честь, человечность, рассудок. Добро пожаловать! Выживай или убирайся.
Рулетка
Стимпанк-роман
Константин Алексеевич Дробиленко
Корректор Евгения Сафьянникова
Иллюстратор Марина Давыдова
Иллюстратор Артём Косов
© Константин Алексеевич Дробиленко, 2020
© Марина Давыдова, иллюстрации, 2020
© Артём Косов, иллюстрации, 2020
ISBN 978-5-4493-3379-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. Добро пожаловать в Лондон!
Гонимые грядущим, редкие паромобили резво катились по брусчатой дороге. Чёрный дым, валивший из их труб, торчащих позади, оседал пятнами на тротуарах. Стёкла домов сотрясались от грохота стальных колёс, а их звон утопал во всеобщей какофонии, которая обычно сопровождала эти устройства по улицам. Край неба светлел. Фонари светили особенно ярко в этот предрассветный час, словно протестуя против естественного рассвета.
Первые люди появились на улицах. То были нищие и калеки, искавшие местечко полюднее: перекрёстки, входы в метрополитен, пороги салонов. Костыли и протезы стучали по дороге, сливаясь с шумом паромобилей, и звоном стёкол, и ещё десятком других звуков пробуждающейся жизни.
Словно крысы из подворотни, отовсюду мужчины и женщины в грубой запачканной рабочей одежде вылезли из своих ночлежек. Нестройные процессии заполонили улочки утреннего Лондона, и каждый заковылял на свою работу: кто на фабрики, кто в доки, а кто-то отправился в страшную мясорубку соискательной борьбы, чтобы продать себя, тело, разум, душу за шанс дожить до следующего утра.
Город уже не спал – дремал. Утренняя мгла неспешно рассеивалась. Стены фабрик напряглись и потемнели от натуги. Вдруг солнечный луч изящно и неспешно скользнул и замер на потрескавшейся кирпичной стене, окрашивая её в нежно-розовый оттенок. Как по команде повалил благородный дым английских труб. Раздался резкий, мощный, не ведающий возражений yдap колокола Большого Бэнa, словно острие гильотины отсекло чью-то голову, а затем еще пять ударов-голов. Звуки времени расплескались по городу, возвещая начало нового дня. Город проснулся, но не раскрыл глаз, ибо нет у великого калеки-города ни глаз, ни ушей, чтобы не слышать утренние стоны сотен тысяч человек и не видеть их измождённые лица. Калека, калечащий калек.
Раздался взрыв, затем второй. В воздух взвился дым. Рядом с неуклюжей четырёхколёсной машиной шнырял человек в защитных очках и потертом кожаном пальто. Механик разводил огонь в топке двухэтажного паробуса, прохаживался туда-сюда вдоль блестящих стальных бортов машины, иногда останавливаясь возле трескучего пламени, чтобы немного согреться. Нелепый берет на голове выдавал его принадлежность к гильдии «Пара и шестерни», о чём говорила вышитая спереди головного убора эмблема. В такую рань быть не могло пассажиров: бедняки ходили пешком; но Его Величество пар был весьма капризен, и механики зимой еще задолго до восхода солнца возились с машинами, прогревая их.
Иерихонской трубой завыла сирена откуда-то сверху. Из-за облака величаво вынырнул огромный дирижабль и неспешно стал спускаться вниз. Высокая причальная башня выкинула белый флаг, будто сдаваясь в плен воздушному гиганту. Были сброшены швартовочные канаты, и десяток крупных мужчин подтаскивал «Небесного скитальца» ближе к платформе, привязывая его. Спустился трап, и по нему тут же застучали сотни ног, приехавших в Лондон издалека: кто-то к умирающему богатому дядюшке, кто-то блистать на вечерах в салонах, а кто-то заработать денег. Последних было больше всего.
Раздался крик. Толпа вмиг отхлынула, обнажив распростертого на платформе мужчину и склонившуюся над ним женщину. Близкая дистанция между ними свидетельствовала о том, что это супружеская пара. Они были небогаты, это было видно по простой одежде, видавшей многое, отсутствию украшений у весьма красивой женщины и дрянной трости мужчины, которая лежала в стороне. Упавший встал и сделал несколько шагов, поддерживаемый супругой. Ладонью он зажимал нос, откуда струилась темная кровь. Кто-то ахнул, кто-то громко и заливисто рассмеялся, а кто-то проворчал: «О, как невнимательны эти провинциалы!». Мужчина отряхнул как мог испачканное пальто от грязного подтаявшего снега, поднял трость и чуть ли не бегом устремился вниз по винтовой лестнице подальше от косых взглядов. Вслед за ним устремилась и супруга. Кто-то намеренно подставил подножку женщине. Теперь настала её очередь растянуться на грязной платформе под всеобщий хохот толпы, заглушивший стоны упавшей. Вернулся сбежавший мужчина и бросился на колени перед своей избранницей. Женщина стеклянными глазами смотрела в сторону и тихо плакала, хватаясь за правое плечо. Не стараясь более избежать внимания, мужчина подхватил тщедушное хрупкое тельце и с великой аккуратностью понес в таможенные залы, где, по его разумению, наверняка был врач или хоть какая-то помощь. Кровь все еще сочилась из его носа. Она стекала по губам, вниз по подбородку, впитываясь в белый ворот рубашки.
Никто из рабочих таможенного зала не обратил внимания на появление мужчины с окровавленным лицом и женщиной на руках. Каждый был занят своим делом. Положив свою супругу на скамью у входа, мужчина схватил за локоть мимо проходившего служащего в синей форме.
– Позовите врача! Срочно! У меня…
– Нет времени, сэр!
Работник ловко выскользнул из пальцев мужчины и засеменил в глубину зала. Второй работник только сочувственно покачал головой и, буркнув что-то вроде «ничем не могу помочь», скрылся за ближней дверью. Мужчина растерянно смотрел в зал, и в глазах у него было искреннее недоумение, какое часто бывает у всех приезжих. Его супруга застонала. Муж упал на колени перед ней и что-то прошептал на ухо. Тяжесть огромной ладони обрушилась на плечо заботливому супругу. Это был полисмен, который уже несколько минут наблюдал за парочкой!
– Что вы здесь забыли, сэр? – холодно прозвучал голос откуда-то из-под шлема, скрывающего почти всю голову хранителя порядка.
– П-понимаете… мы на ди-и-ирижабле летели! Народу много набралось. Тьма! Вот. Меня и жену уронили. Да… – поспешно начал объяснять Джон, запинаясь и активно жестикулируя.
– Уходи-ка по доброй воле отсюда. И забери свою девку, – перебил уставший голос стража порядка.
Робость на лице Джона исчезла. Равнодушие окружающих вызвало злость.
– Кретин! – сквозь зубы проговорил мужчина. Он схватил полисмена за воротник и стал трясти. Голова стража порядка болталась из стороны в сторону.
– Девку?! Она руку сломала! Понимаешь ты! Срочно нужен врач!!!
– Пре-кра-ти-те ме-ня тря-сти-и-и-и-и!!! Вы арестованы, сэр, за причинение вреда правоохранительным органам!
Шаг назад, хлесткое движение ногой, и полисмен валяется на полу, схватившись за пах, и беззвучно открывает рот, словно рыба, выброшенная на берег. Сбежались работники зала, побросав свои дела.
– Приведите врача, наконец! Моей жене плохо! Клерки безмозглые! – прервал неловкое молчание Джон.
Вперед вышел один из работников.
– Не беспокойтесь, сэр! Тут есть телеграф. Сейчас я вызову «Экипаж Милосердия», если вы перестанете отвлекать служащих от работы и тихо сядете.
– Наконец-то!.. Вызовите, прошу вас!
– Вызовите подкрепление, – прохрипел полицейский, пытаясь подняться на ноги, но на него никто не обратил внимания.
Через дюжину минут супруги мчались на всех парах по грязным улочкам Лондона в медицинском крытом экипаже. «Отец, ты бы мною гордился», – думал Джон, снова и снова вспоминая, как он разделался с полисменом.
Полагаю, теперь стоит познакомиться с нашим возмутителем безразличия. Джон Уиндер – человек, который слишком велик, чтобы работать лопатой, и слишком низок, чтобы править судьбами. Человек, которого так и тянет перебить во время разговора. Он говорит – его не слушают. Втоптать в грязь, раздавить, уничтожить полностью – вот что желалось более всего, стоило ему произнести хоть фразу. Он приехал из отдалённого пригорода Лондона, название коего нет никакой силы вспомнить: так быстро обрастает этот город предместьями и новыми районами. Конечно же, столица влекла его к себе лучшей жизнью: большой платой за труд прежде всего, а близость к новостям научного и политического миров манила не хуже денег. Три года назад состоялась скромная свадебка с его избранницей, Анной, чья родня не была против, но и не одобряла этот брак. Год назад у них родился ребенок, который сейчас пребывал на попечении у родителей Анны до той поры, пока молодая пара не обзаведётся жильём в Лондоне. Бедность душила, но средств, которые он смог накопить, работая в почтовой конторе, хватило на переезд. Вырваться из захолустного пригорода было целым достижением для Джона. Остальные хлопоты им рассматривались как мелкие недоразумения, которые можно быстро преодолеть и начать настоящую жизнь, чьё безоблачное начало он предвкушал во время полёта на дирижабле.
Экипаж Милосердия состоял из трёх человек: двое врачей, механик-водитель. Никто не говорил. Джон вздыхал и нервно теребил набалдашник своей трости, посматривая в крохотное оконце. Через четверть часа экипаж остановился, выпустив с громким шипением облако молочно-белого пара. Медики подхватили носилки с Анной и молча унесли в здание больницы. Мистер Уиндер едва поспевал за ними. «Ждите», – и хлопок дверью стал вердиктом на неопределённое время.
Прошло два часа, как Джон страдал, ходил из конца в конец коридора и проклинал сегодняшний день, равно как и свою идею о переезде в столицу. Известий из-за полированной двери с надписью «Хирург» так и не было.
Больница была местом не самым приятным. Да и сами посудите, могла ли быть грязь в таком месте? Конечно, могла, и была в достаточном количестве, так как уборщики уже неделю бастовали, но, по сравнению с улицей, было куда чище. Задержка зарплат рабочим привносила в стройный механизм лондонского общества малоприятные сбои. Однако бежевые стены, обитые на четверть снизу деревом, трубы пневмопочты под самым потолком, тёплый свет газовых рожков создавали некоторый уют.
Джон в тысячный раз прохаживался по коридору, как вдруг дверь отворилась и на пороге показалась бледная Анна. Ее лицо отражало сильные муки, но она стойко держалась пару мгновений, после чего медленно сползла по стене в лужу грязи. Обезумевший от ужаса страдалец-муж бросился к жене и усадил ее на деревянное откидное сидение возле стены. Только сейчас он заметил, что рукав ее платья был закатан, а плечо сжимал стальной браслет с непонятными трубками. Анна пришла в себя, ее глаза бессмысленно уставились в никуда. Восклицания и тревожные вопросы Джона она не удостоила внимания, продолжая смотреть в стену. Из кабинета вышел врач. Крупный мужчина, превосходивший Джона как в длину, так и в ширину. Крупное лицо с близко посаженными глазами, закрытыми пенсне, и усами над верхней губой невольно располагало.
– Господин доктор! Сэр! Объясните, что с моей женой?! Она молчит, не отвечает! Долго у неё продлится это? – закричал мужчина, прижимая к себе супругу.
– Пустяки. Перелом со смещением, – с выдохом сказал врач, снимая одноразовые перчатки.
– Пустяки?! Как вы можете такое говорить про мою супругу!
– О! Не переживайте так, сэр! Прогресс не стоит на месте! Этот пневматический манжет на плече вашей дражайшей супруги сделает свое дело, и через две недели рука будет как новая! Рекомендую не двигать ею много за время ношения манжета. Такой молодой особе будет нужна всяческая помощь и поддержка с вашей стороны. Советую не покидать надолго её. Думаю, месяца на полное исцеление должно хватить.
– Благодарю вас, сэр! Мы немедленно пойдем домой!
– Не умеете вы врать, сэр! Вы приезжий, это видно сразу. Ваши дела плохи – вас выдаёт одежда. Джентльмен не станет доводить свой костюм до такого состояния. Стало быть, переночевать вам негде, ибо дома у вас нет.
Последний отзыв
Интересная книга