Тюльпаны

Погода становилась всё пасмурней и, похоже, дело шло к дождю. Одному альбом с фотографиями смотреть не хотелось, поэтому альбом вернулся на полку. Как обычно в такие дни, на помощь прило любимое увлечение.

Стас достал из папки белый лист бумаги и простой карандаш, остро заточенный ножом.

Ничего конкретного он никогда не садился рисовать. Стас понимал, что именно будет изображено на рисунке, только после первых проведённых им линий. Большинство набросков были грязными или недорисованными, но для него это была словно папка с личными, понятными только ему фотографиями, которые описывали моменты из его жизни.

Качество изображения было неважным, но роли это никакой не играло. В некотором плане он был зависим от того, что делает, и если надолго забрасывал своё хобби, то начинал думать только об этом. Ему нужно было нарисовать хоть что-то, провести хотя бы пару линий по белоснежной бумаге.

Квартира погрузилась в тишину, звук трения карандаша о бумагу отправлял Стаса в медитативное состояние. Состояние, в котором он играл роль созидателя, когда линии переходили в силуэт, силуэт в образ, когда он откладывал лист и начинал следующий, и так до того времени, пока средний и указательный пальцы не начнут болеть. Именно эта боль служила сигналом того, что на сегодня достаточно, и лимит рисования временно исчерпан.

Улица за окном опустела, в клумбе о чем-то очень громко спорили коты, машины парковались, и люди, выходящие из них, разбегались по подъездам. Ударил гром, небо стало тяжелое и злое, на улице пошёл мощный ливень.

Спустя некоторое время Стас обнаружил, что он уснул прямо за столом. Подобное с ним случилось впервые. Вика шуршала посудой на кухне, вкусно пахло жареной картошкой. Стас уснул так крепко, что на какое-то время ему показалось, что история с приходившим к Вике парнем с цветами ему приснилась. Но, посмотрев в окно на последствия ливня, он восстановил всё в своей памяти. По городу стекали коричневые ручьи с пеной, будто миниатюрные горные реки, но только с грязной водой.

Стас вспомнил, как в детстве он любил мерить глубину луж после дождя, иногда даже набирая через верх резиновых сапог. Ужасно хотелось есть.

Он вышел на кухню. Вика с невозмутимым лицом готовила жареную картошку и гречневый суп одновременно. Стас молча сел за стол.

– Через пятнадцать минут будет готово. Ты уснул прямо за столом, я первый раз такое вижу.

– А как я удивился, когда проснулся. Не знаю, что произошло, может быть погода на меня так повлияла.

– Мне нравится такая погода, по крайней мере, никто к тебе не пристаёт.

– Что за парень к нам приходил? Точнее, не к нам, а к тебе.

– Он работает в библиотеке, около года назад начал проявлять ко мне лишнее внимание. Я считаю, что он находится на работе, и подобное поведение с его стороны абсолютно не компетентное. А в последние несколько месяцев он начал действовать уж слишком радикально. Прийти ко мне домой, ещё и с цветами… А если бы отец или мама дверь открыли, господи, какой стыд.

– Почему ты не даёшь ему шанса? Может быть, стоит попробовать себя в отношениях?

– В себе я не сомневаюсь, а вот его вижу насквозь. Потерять уважение к себе для того, чтобы добиться предрасположенности девушки? С таким человеком у меня нет будущего, это театр одного актёра. Я уже заняла доминирующую позицию в этих отношениях, а ведь мы должны быть партнёрами, мне не нужен раб. Это нездоровый подход, который обречён на провал.

– Ты пыталась с ним об этом поговорить?

– Пыталась, но он думает по-другому.

– И что же он думает?

Вика поставила на стол пред Стасом парующую тарелку с жареной картошкой и дала ему вилку.

– Он думает, что девушки любят настойчивость, а я просто набиваю себе цену, чтобы самоутвердиться за счет его внимания.

– Но это не так?

– Это не так, я просто клиентка заведения, в котором он работает.

– Как-то всё глупо получается. Мне кажется, у тебя завышенные ожидания от противоположного пола. Кого ты ждёшь, Вика? Человека, который будет умнее и сильнее тебя? Проанализируй вероятность встречи с подобным, она равна практически нулю.

– Почему ты его защищаешь? По-твоему нормально, что он меня преследует?

– Я не защищаю его, я просто хочу, чтобы ты была счастлива. И не только я, все этого хотят.

– Я счастлива здесь и сейчас, а не в выдуманном кем-то для меня идеальном будущем.

Вика ушла, Стас начал есть картошку и думать о сложившийся ситуации. Да, видимо, парень действительно в этой области не силен. Но что ему делать, если он думает только о ней? Хотя Вика сразу дала ему отказ, и он оказался жертвой тех рамок, в которые сам себя поместил. Жертва фантазий о том, что он завоевал себе эту женщину…

Нет, она упертая и непробиваемая, излишки внимания раздражают её ещё больше. Для библиотекаря есть два пути – либо забыть о ней и ждать свою суженую, либо продолжать страдать. Было очевидно, что он выберет второй, ибо прийти домой к девушке с цветами, осознавая, что вероятней всего её родители будут дома, это уже своего рода точка невозврата, которую он пересёк.

Картошка была идеальной, сверху хрустящая, а в середине будто сладкая и мягкая. Стас вспомнил, как в детстве он ездил к бабушке в деревню и как ещё ребёнком размышлял о дилемме, которую до сих пор не мог для себя решить. Дилемму собаки и цепи.

Собака сидит на цепи, её кормят и она находится в ежедневной безопасности, но за это она платит своей свободой. Изначально собаки были дикими, и сидение на цепи противоречит их фундаментальным потребностям. Хозяин её полностью контролирует, и собака полностью от него зависит. Ещё раз, за еду и безопасность животное платит своей свободой. Что лучше для собаки, цепь или свобода, если смысл жизни в том, чтобы быть счастливым?

Этот вопрос достаточно философский, если провести параллели с человеческой жизнью. Деньги, отношения, работа. Если ты на цепи, значит, у тебя есть хозяин. Если хозяин тебя содержит, значит, в этом есть фундамент собственной выгоды.

Можешь ли ты сейчас уехать в другой город? Если нет, то задай себе вопрос, почему так и на чьей цепи ты прикован? Кто не даёт тебе сбежать и какую выгоду он имеет при этом?

Стас доел и решил пойти на улицу, но в какой-то момент засомневался. Тихая домашняя обстановка его вполне устраивала. Вдруг во входной двери стал проворачиваться ключ. Отец с мамой вернулись, поэтому сомнений больше не осталось. Он положил в рюкзак папку с рисунками и сказал родителям, что вернётся через пару часов. На улице было прохладно. Это была именно та прохлада, которая встречается после дождя. Глубокие коричневые лужи были повсюду. На улицу уже выбежали играть дети. Стас посмотрел на площадку и испытал то странное ощущение, когда понимаешь, что эти дети считают тебя уже взрослым.

Стас бесцельно наматывал круги, в надежде встретить кого-то знакомого и провести время вместе, но результата не было. В такие моменты человек чувствует себя одиноким. Естественно, одиноким Стас не был, просто он попал в ситуацию, которая не соответствовала его ожиданиям.

Проехала полицейская машина, люди в погонах посмотрели на него высокомерно и презрительно. Стас удивился этому взгляду, ведь он их даже не знал. Теперь понятно, почему жители города так неуважительно относились к местной полиции.

Он дошёл до парка, в конце которого увидел худого одинокого библиотекаря в очках. Стас подумал, что ему ужасно повезло, и что жизнь дарит ему приключения. В парке было практически пусто, и он подошёл к библиотекарю.

– Привет.

Тот посмотрел на него удивлёнными, перепуганными глазами.

– Здравствуй.

– Ты узнал меня?

– Да, ты парень Вики?

Стас засмеялся.

– Я не знаю, каким образом ты пришел к подобным выводам, но детективом ты не стал бы точно, ибо твоя дедукция явно хромает. Я её брат.

– Ясно.

– Так, может, ты мне расскажешь, что вчера произошло?

– Ты вроде бы и так был участником событий.

– Я был участником только кульминации, но предысторию не знаю. Понимаешь, я её брат, я знаю её с самого детства, возможно, я смогу тебе чем-то помочь.

– Я даже и не знаю, чем ты сможешь помочь. Я уже перепробовал всё, и результаты полностью противоположны ожидаемым. Это всё из-за моей внешности. Я худой, да ещё и в очках. Господи, не знаю вообще на что я надеюсь.

– Значит, ты думаешь, дело во внешности?