Ловушка для Инквизитора

– Шантажист! – яростно выдохнула Софи, понимая, что ее загоняют в угол. – Вы не осмелитесь этого сделать! Вы не подвергнете людей опасности! Вы не посмеете!

– Интересно, кто в этом городишке, где на костре жгут людей за то, что они левши, мне сможет помешать? Для достижения цели все средства хороши, – парировал инквизитор. – Ну, так что, по рукам?

– А куда это вы собрались на ночь глядя?! – всполошилась вдруг Софи, заметив, что инквизитор полностью одет и готов к выходу. – Вы что, не слышали меня?! В такие сырые туманные ночи за стенами дома не безопасно! Хотите сразу щегольнуть своей силой?! Это глупо и…

Инквизитор уничтожающе посмотрел на Софи, да так, что та замолкла.

– Я ходил по Аду без сопровождающих, – процедил он высокомерно. – Вы что, правда думаете, что какие-то местные дураки, вырядившиеся в грязные простыни и пугающие доверчивых обывателей, смогут мне причинить какой-то вред?! Оставьте свою бесполезную заботу при себе. Я точно могу за себя постоять; встречаться с демонами и нечистью – моя работа.

Он круто развернулся и направился к выходу.

– Так куда вы, демоны вас подери, направились!

Софи кинулась за инквизитором, но нагнать его, широко шагающего, смогла только на лестничном пролете. Сонливость и усталость с нее как рукой сняло. Беспокойство за инквизитора захлестывало ее разум горячими волнами, от которых хотелось или помереть на месте сию минуту, или вцепиться в рукав его черного пальто и никуда не пускать.

– Посмотреть, – небрежно ответил Тристан, – нет ли каких следов. Если очень повезет – то и Пожирателей было б недурно увидеть. Пожалуйста, не запирайте двери на ночь, я не хотел бы никого будить и тревожить, когда вернусь.

– Но если Пожиратели…

– Я начерчу на вашей гостинице такой защитный знак, что и демоны побоятся к ней приблизиться. Не бойтесь; я не чувствую опасности.

Он спешно спустился по лестнице, оставив растерянную и слегка напуганную Софи на лестничном пролете.

Стоило стихнуть его шагам, как дверь комнаты мужа Софи распахнулась, как по мановению волшебной палочки, и сам он, красный от гнева, со встрёпанными волосами, возник на пороге.

Это был высокий, крепкий черноволосый мужчина, старше Софи лет на пятнадцать, еще не старый, но уже солидный, зрелый, в самом расцвете лет. В нем не было легкой подвижности юности, зато было полно старческого недоброго брюзжания.

– Та-ак, – зловеще протянул он, сунув большие пальцы рук в кармашки жилета и зловеще покачиваясь на носках ботинок. – На часах полночь, а ты все еще не в постели?! Да еще и таскаешься за посторонним мужчиной, шлюшка!

– Я вовсе, – жалко пролепетала Софи, покорно опуская голову и перебирая трясущимися пальцами краешек передника, – я не таскалась, что вы такое говорите!

Выволочки от Ричарда были делом обыденным; хитрый, как краб, он целыми днями прятался в своей комнате, покидая ее изредка – пообедать и выехать по делам. Он мог слышать, как к Софи пристает Патрик или какой другой подвыпивший посетитель, но вступаться за нее не спешил. Зато потом, наедине, мог закатить ей скандал, а то и отвесить звонкую оплеуху, мстя за собственную осторожную, продуманную трусость.

– Я все слышал, – с победным видом выкрикнул он, словно ему доставляло радость уличить свою жену в неверности. – Ты ему на шею вешалась! Требовала сказать, куда он пошел, словно он тебе муж! Это что, поведение приличной женщины?! Дешевая потаскуха, ты должна мне ноги целовать за то, что я женился на тебе!

– Женились вы на мне, – прогудела себе под нос Софи упрямо, хотя эта дерзость грозила ей побоями, – потому что захотели мою гостиницу в качестве источника доходов! И это смотря еще кто кому должен ноги целовать! Я кручусь целыми днями, работаю, не покладая рук, а вы лишь деньги считаете! Да еще и упрекаете меня во всех смертных грехах!

– Мерзавка! Ты как смеешь раскрывать свой грешный лживый рот?! – взревел Ричард, замахиваясь.

Софи зажмурилась, ожидая, что пощечина обожжёт ей щеку, но удара не последовало.

Из темноты, окутывающей нижний пролет лестницы, вынырнул инквизитор. Сначала проступило его белое лицо, затем блеснули алые глаза и  пуговицы на его пальто, а  потом появился и весь он.

Ричард, завидев нового  постояльца, тотчас же спрятал руку за спину и натянул на лицо гаденькую приветливую улыбку.

– Что здесь происходит? – поинтересовался инквизитор сурово.

– Так, ничего, – ответил Ричард. – Небольшая семейная сцена.

И он зло посмотрел на Софи, всем своим видом давая ей понять, что раскрывать рот ей не стоит.

Но Тристану не надо было ничего объяснять, слышал достаточно и дураком не был.

– Не смейте, – процедил он, уничтожающе щуря алые глаза, – трогать эту женщину!

Ричард недобро усмехнулся, смерив взглядом изящную фигуру Тристана.

– А ты кто таков, – внезапно грубо произнес он, – чтобы вмешиваться в мои отношения с моей женой? Она провинилась, и я имею все права…

– Все права, – рыкнул Тристан недобро, поднимаясь еще на ступеньку, – здесь имею я, как и во всех землях, что принадлежат династии Зимородков. Это раз. Второе – вы неподобающе непочтительны ко мне. На первый раз я вам прощу, но помните – к инквизиторам обращаются иначе. Желательно, стоя на одном колене и склонив голову!

Ричард мгновенно потускнел и как будто бы стал ниже ростом, съежился от страха.

– Простите, ваша милость! – выпалил он поспешно. – Я же не знал!..

– Вот с этих пор знаете, – холодно ответил Тристан. Черный его меч, словно сам по себе живущий, вдруг оказался в руке инквизитора, и тот, неспешно водил им по груди Ричарда, острием повторяя золотое шитье на его жилете. – Эта женщина назначена мной в помощники инквизитора. Теперь она принадлежит мне – до тех пор, пока мне не вздумается ее отпустить. Она будет жить отдельно от вас, мне прислуживать и делать то, что я велю. Ясно?

– Но это моя жена, – попытался возразить Ричард. – А супружеский долг…

– Что?! – зловеще проклекотал инквизитор, строя ужасную злую рожу. – Супружеский долг, когда у вас под крышей живет инквизитор?! Порочный похотливый грешник! Какое чудовищное неуважение! Никаких женщин! Не смейте ее касаться, если не хотите познать мой гнев!

– Да, ваша милость, – пролепетал Ричард.

– Идите с глаз моих долой! – прикрикнул Тристан, и Ричард, деревянно  поклонившись, юркнул в свою комнату.

Софи перевела дух.

– Спасибо за заступничество, – шепнула она заговорщически, – но зачем вы сказали Ричарду, что… ну, что нельзя?! Это ведь ложь, вы же сам были женаты!

– Что? – удивился Тристан. – Я просто соврал, пользуясь его невежеством, чтобы он от вас отстал и не запугивал. Если вы все время будете трястись от страха и думать о гневе мужа и наказании, толку от вас будет маловато.

– Соврал?! – поразилась Софи.

– Ну что?! Вашему Патрику можно, а мне нет, что ли?!

И Тристан, рассерженно фыркнув и тряхнув головой, снова сбежал вниз по лестнице и растворился в ночном мраке.

**

Тьма наступала.

Туман окутывал все, рвался клочьями, развешивался на ветвях деревьев рваными саванами покойников. Тристан шел по пустынной тихой улице города, и ему казалось, что его собственная тень крадется за ним вслед, боясь жуткой зловещей тишины.

Тристан же только посмеивался, предвкушая драку, которую желал всем сердцем. Привычно заныл мизинец, тот самый, который когда-то был отсечен в драке, заменен золотым наперстком и пришит волшебной иглой Ветты. Потемнело в глазу и нестерпимо зачесался кончик носа. Старые раны напоминали о себе и о допущенных ошибках. Нужно быть внимательнее, да, чтобы никто не отхватил в поножовщине кусок носа… Ведь волшебной нити и иглы больше нет, никто не починит, не вернет приличный вид.

Он слышал острожные крадущиеся шаги за своей спиной, шорох осыпающихся камешков, чувствовал недобрые взгляды, сверлящие его спину, но не оборачивался, чтобы не показывать недоброжелателям, что чувствует их. Единственное лишнее движение, что себе позволил – так это чуть шевельнул плечом, двинул рукой, выпуская из рукава в ладонь нож.

Обычный нож.