Ловушка для Инквизитора

Усатый снова взвизгнул, когда под остро наточенным лезвием лопнула его кожа, и щека разошлась в странной улыбке.

– Что, – верещал ряженный, – что тебе надо, чертов призрак?! Что ты хочешь знать?!

– Я хочу знать все, – ответил Тристан. – Я очень любопытный.

Он с силой нажал на нож, и вторая щека ряженого расползлась под его оглушительный крик.

– Неужели так больно? – притворно удивился Тристан. – Странно; я сам точил и правил этот нож. Он острый, как бритва. А острое режет не больно. Может, на другом месте попробовать?

– Сумасшедший садист, – выл усатый, мелко суча ногами.

– Когда вы убивали мою жену, – зловеще напомнил Тристан, – вы не сильно заботились о том, чтобы ей не было больно. Даже наоборот. Вы здорово помучили ее. И не подумали о том, кто у нее муж, и что вам за это грозит. Кажется, я стал слишком добрым со временем, и люди позабыли, что меня стоит бояться побольше, чем демонов запертых в аду.

Одним четким, точным ударом Тристан всадил нож ряженому в грудь, высоко, между ключицей и первым ребром, и плененный заревел, как бык, багровея еще больше.

– Вот теперь больно, теперь верю, – сказал Тристан, когда крик раненного перешел в жалкий скулеж. – Так что ты хотел мне рассказать, говоришь?..

– Как, – выдохнул раненный, заливаясь слезами, – как ты выжил, чертов белый призрак, и нашел этот город?.. Я видел – удар магии пришелся тебе прямо в сердце!

– Ах, так ты там был! Приятно узнать, что моя месть настигла именно того, кто приложил руку к этому дельцу. У меня есть свои секреты, почему магия не берет меня, – ответил Тристан, ухватившись за рукоять ножа и слегка поворачивая его. – Ну?

Пленный заорал, забился под коленом мучающего его Тристана, задрыгал ногами.

– Твоя жена! – вопил раненный, корчась, потому что воспоминания причинили боль Тристану, и он щедро делился ею с пленным. – Нам нужно было ее сердце!

– Ее сердце? Зачем бы это?

Пленный, сходя с ума от боли, захохотал, как одержимый. Кровь и слезы текли по его искаженному лицу.

– Не ревнуй, Тристан Пилигрим! – выкрикнул пленный отчаянно. – Что, обидно, что мы уделили внимание ей, а тебя и не заметили?

– Очень, – спокойно подтвердил Тристан, нажимая на нож сильнее. – Так зачем вам ее сердце?

– Необычное сердце, – выдохнул ряженный, корчась. – Очищенное магией от скверны сердце вампира. Она ведь была вампиром, так, святоша? – он снова захохотал, как безумный. – Ты женился на порождении черной магии, а корчишь из себя праведника!

– Разве корчу? – удивился Тристан, садистки поворачивая нож еще раз. – Вроде нет. А жениться я могу на ком угодно. Ад, утомленный моим присутствием, разрешил мне делать все, что взбредет в голову. Я же сказал. Так зачем вам ее сердце?

– А сам как думаешь? – огрызнулся пленный. – Для магии! Необычное сердце, сердце вампира, отрёкшегося от жажды крови и от вечной жизни! Это тебе не дешевая полумагическая побрякушка!

– Что за магия?

– Мне откуда знать! Я же не маг! Я просто человек, нанятый для выполнения работы!

– Для выполнения грязной работы, – заметил Тристан задумчиво. – А знаешь, почему вы не смогли убить меня?

Он склонился к уху страдальца и шепнул зловеще и с большим удовлетворением:

– Это потому, что в моей груди бьется золотое сердце храбреца. Необычное сердце. Не дешевая магическая побрякушка. Оно вам тоже подошло бы, не так ли? И лучше б вам было выпотрошить меня первым. Но вы этого не сделали. На свою погибель.

От изумления ряженый затих, и Тристан поднялся на ноги, глядя в вытаращенные, залитые слезами глаза холодно и отстраненно.

– У тебя?! – вскричал ряженый. – Золотое сердце?! Откуда у чокнутого святоши золотое сердце?!

– Родился таким, – с нехорошим удовлетворением произнес Тристан.

Раненный, распростертый на земле, замер, мигая нервно сглатывая душащий его ком.

– Что? – холодно поинтересовался Тристан. – Мое имя стало просто звуком? Люди позабыли, что я такое и что могу сотворить? Так я напомню.

– Скажи, – с силой выдохнул усатый, – скажи, как ты нашел этот город! Мы не оставили следов, мы с такими ухищрениями вывезли это сердце!.. Ты не мог найти, не мог почуять наши следы!..

Тристан насмешливо приподнял бровь.

– Не мог почуять сердце любимой женщины? – с усмешкой произнес он. – Скажи еще что посмешнее.

– Ах! – выкрикнул усатый так громко, словно нож Тристана ударил ему прямо в сердце. Вся кровь отлила у него от лица, он стал бледен так же, как Тристан, и инквизитор снова адски расхохотался, показывая ровные крупные зубы. Эта улыбка отчего-то сделала его похожим на хищного жуткого демона.

– Я вижу, ты понял, что произошло, – с нехорошим удовлетворением произнес он. – Да, это сердце тянуло меня, как магнит. Мерзавец, этот ваш граф Сольо, что должен был привезти сердце сюда, не вернется в вашу поганую шайку. Никогда. Кругосветное путешествие, чтоб замести следы после убийства особы, практически родственной королю – это хороший план, но только меня вы этим не обманули.

– Сольо! – взвыл усатый, заливаясь слезами. Видимо, упомянутый человек был ему дорог и близок.

– Какая трогательная любовь! – произнес Тристан насмешливо. – Даже странно видеть проявление чувств у такого мерзавца, как ты. Это был твой сын, полагаю? Жалко, правда, когда погибают близкие люди? Жалко и больно. Да?

Усатый не ответил, плача навзрыд.

– Я убил его. Выпустил ему кишки и перерезал глотку, – угодливо сказал Тристан. – И еще живого скинул за борт. Его разодрали акулы. Жутко не повезло. Так что ларчик, что он вез и так тщательно охранял, теперь пуст. Сердце Изольды похоронено. И тот, кого вы ожидаете с таким нетерпением, никогда к вам не вернется. И не привезет драгоценный груз.

– Ты пожалеешь об этом, святоша, – произнес раненный. В голосе его прорезались странные инфернальные нотки, окровавленное лицо задымилось, и Тристан молниеносно обернулся, кинул взгляд на стену дома.

В стеклах окна отражалась луна, превращая их в зеркало. Посмотревшись в свое отражение, усатый начал испаряться, и стало ясно – он вот-вот ускользнет, отправится к главарю и передаст то, чего  тот еще не знает.

Допустить этого было нельзя. И простым ножом тут уже ничего исправить было нельзя, потому что тело усача стало призрачным, магическим. Еще миг – и он испарился бы с мостовой, залитой кровью, совсем.

Тристан резко тряхнул рукой, словно птица, взмахивающая крылом, и из ладони его, словно блестящее перо, оброненное зимородком, вырвался метательный магический нож. Он пронзил грудь, сотканную из дыма, и усач, который почти перенесся в безопасное место, закричал скрипучим голосом привидения, ухватившись за рану.

Полилась кровь, и он застрял между магией и реальностью. В его глазах вспыхнул жуткий страх, потому что в руке инквизитора оказался черный тонкий меч.

– Передай привет своему хозяину от Зимородков, – произнес Тристан зло и одним ударом снес негодяю голову.

Разевающая рот, она запрыгала по мостовой, а тело с кинжалом-пером в груди испарилось и исчезло.

**

Тристан вернулся в гостиницу под утро, растрепанный, окровавленный, потухший.

Он медленно переставлял длинные ноги, словно на них висел огромный тяжкий груз. В руке его, крепко схваченная за волосы, болталась отрубленная усатая голова.

Софи, задремавшая в кресле у камина, встрепенулась и проснулась тотчас же, заслышав его шаги за дверями.